А что если я скажу тебе, что твой мир нереален? Что ложки не существует, а чтобы узнать правду, нужно выпить красную таблетку и пойти за белым кроликом? Пятнадцать лет назад мир узнал, что он, оказывается, увяз в матрице. Мы нырнули в кроличью нору следом за хакером Нео, чтобы выяснить, что вся наша жизнь — один большой обман, иллюзия, навязанная человечеству поработившими его машинами. По крайней мере, именно в этом нас пытались убедить два талантливых режиссера — тогда еще братья Вачовски, в 1999 году представившие на большом экране свою версию беспросветного будущего с лаконичным названием «Матрица».
Человечество долгие годы ведет неравную войну с искусственным интеллектом, превратившим людей в неисчерпаемый источник энергии. Но большая часть населения Земли даже не догадывается об этом: погруженные в специальные капсулы, люди выполняют беспрекословную роль батареек для захвативших планету машин. Их разум в это время подключен к специальной программе — той самой «матрице», похожей на огромный, почти бесконечный мегаполис, создающей иллюзию реального мира. Помимо виртуальных копий людей, по матрице бродят и так называемые агенты — специальные антивирусные программы, написанные для того, чтобы устранять любые ошибки внутри системы. Их главная цель — Избранный, который в одиночку может сломать матрицу и помочь человечеству победить в войне с машинами.
Не стоит переоценивать талант Вачовски: идеи, представленные в фильме, задолго до появления «Матрицы» на большом экране появлялись в том или ином виде в самых разных произведениях. Вачовски, работая над «Матрицей», явно находились под впечатлением от книг отцов-основателей киберпанка — Филиппа Дика и Уильяма Гибсона. Например, в вышедшем за 30 лет до фильма романе Дика «Убик» поднимается схожая тема бессмертия разума при бренности тела, помещенного в криокамеры — стеклянные гробы, поддерживающие остатки жизни в людях, пока те путешествуют по просторам виртуальной реальности. С Гибсоном прослеживаются еще более четкие параллели. В его «Кибепространстве» рассказывается история хакера-социофоба, оказавшегося пленником своей физической оболочки, но обретшего свободу в том самом киберпространстве, которое сам автор неоднократно называет «матрицей». Кроме того, есть мнение, что «Матрица» была создана под прямым влиянием романа Станислава Лема «Футурологический конгресс», в котором также поднимались схожие темы подмены реальности, только здесь за путешествия между мирами отвечала не электроника, а — предсказуемо — химические препараты.
Если же абстрагироваться от книг, то наиболее близким к «Матрице» по духу будет японский анимационный фильм «Призрак в доспехах». Продюсер будущего блокбастера Джоэль Сильвер в интервью как-то однозначно признался, что все началось именно с этой ленты, показанной ему однажды братьями Вачовски. «Призрак» изъяснялся на языке, знакомом любому поклоннику киберпанка: высокие технологии, хакерство, размышления об одушевленности искусственного интеллекта и извечное «Что есть реальность?». Пока Сильвер обдумывал происходящее на экране, режиссеры клятвенно пообещали превратить увиденное продюсером в большой голливудский блокбастер. Скорее всего последнее заявление и стало определяющим в будущей судьбе «Матрицы».
«Матрица» появилась на свет очень вовремя — в самом конце ХХ века, когда человечество уже было хорошо знакомо с компьютерами, робототехникой, и уже привыкало к интернету. Мало кто сомневался, что это лишь начало долгого путешествия человеческого разума по ранее недоступным информационным дебрям и технологиям. «Матрица» была наглядной иллюстрацией того, чем может закончиться это путешествие. В мире будущего, изображенном Вачовски, извечная тяга людей к преодолению новых границ, свободе во всех ее проявлениях, победе над собственной природой путем технических свершений привели к тому, что человеческая цивилизация сама себя заключила в тюрьму. Тюрьму не для тела, но для разума, который даже не осознает себя пленником, и сбежать из нее вряд ли представляется возможным.
Поразительно, но Вачовски удалось совершить революцию, просто оперируя возведенными в абсолют паранойей и идеями солипсизма. Какие уж тут теории заговора и власть корпораций, когда сомнению приходится подвергать абсолютно все без исключения. «Что есть реальность?», — задает вопрос Морфеус и сам же на него отвечает: реальность — это всего лишь набор ощущений, воспринимаемых мозгом. Мы верим в то, что видим и слышим, и вольны отрицать то, чего нет перед нами в данную минуту.
В разговоре о природе матрицы на ум невольно приходят аналогии с религией, благо почва для этого благодатная: Избранный — мессия, а Матрица — некий высший разум, полностью контролирующий жизнь своей паствы — стада, которое даже не знает, что его пасут. Невозможно доказать скептику существование Бога, используя рациональные аргументы, равно как и невозможно выступить с опровержением лишь потому, что мы его не видим и не слышим. Кант говорил, что такие абстрактные материи, как Бог, душа, мир, недоступны теоретическому познанию, и их невозможно рационально доказать. Точно так же как узники Матрицы не могут самостоятельно вырваться из оков восприятия, наше мировоззрение само удерживает нас в плену иллюзий. Например, французский философ Жан Бодрийяр в своих произведениях трактовал мир как отражение реальности, пропущенной через наше восприятие (симуляция) и наполненной знаками и проекциями действительных вещей, за которых наш разум и цепляется в попытках воспринять происходящее (симулякры). Вачовски не отрицали связь между их творением и произведениями Бодрийяра, позволив себе даже реверанс в его сторону. И это лишь малая часть тех глубоких смыслов, которыми авторы наполнили свою картину — напомним, по сути являющуюся произведением сугубо развлекательного характера.
Впрочем, несмотря на мощный философский подтекст, «Матрица» оказалась гораздо дружелюбнее для рядового зрителя, чем тот же «Призрак». Картина Вачовски в перерывах между рассуждениями о вечном не забывала развлекать зрителя так, что отдельные сцены приобрели культовый статус даже в отрыве от фильма и цитируются по сей день. В первую очередь, речь, конечно, идет о стопроцентно постановочных, но невероятно эффектных экшн-эпизодах, подкрепленных вязкой slo-mo-съемкой, которая придала фильму фирменный визуальный стиль.
Смогла ли «Матрица» изменить мир? Вряд ли, но, с другой стороны, мало какому фильму в истории удалось произвести столь мощное впечатление как на критиков, так и на простых зрителей, вызвать столь жаркие диспуты, собрать армию поклонников по всему миру, стать едва ли не новой философией и при всем этом оставаться коммерчески успешным продуктом, заработавшим в мировом прокате почти полмиллиарда долларов (с учетом инфляции — более $700 млн), положившим начало франшизе, которая породила два продолжения, анимационный спин-офф и несколько видеоигр.
Родственники Вачовски и сегодня продолжают рассуждать в своих фильмах на приглянувшуюся им тему «избранности» — это чувствуется и в «Облачном атласе», и в грядущем «Восхождении Юпитера» — но не спешат возвращаться в мир, состоящем из бесконечно бегущих сверху вниз зеленых символов. И, пожалуй, это к лучшему. Какими бы спорными ни были «Перезагрузка» и «Революция» (особо ортодоксальные фанаты считают сиквелы совершенно необязательными и даже вредными для целостности оригинального произведения), все вместе они составляют совершенно уникальную трилогию, вещь в себе. Это философский трактат, упакованный в оболочку яростного и невероятно стильного боевика. Несмотря на толпы последователей и подражателей, «Матрица» такая одна, и мы в ней увязли всерьез и надолго.
Текст: Юрий Красавин
