Жаркий день, мы сидим в ресторане на одной из исторических площадей Гента, Бельгия. «Еще одно пиво, и я поеду, иначе у меня не будет семьи», — шутливо говорит директор Larian Studios Свен Винке. — «Но вы продолжайте! Время обеда, вас сейчас отведут в место с самыми вкусными стейками в городе. Кажется, там к вам собирался присоединиться Кирилл».
Он имеет в виду Кирилла Покровского, бессменного композитора всей серии ролевых игр Divinity, который тогда еще только писал саундтрек к грядущей Divinity: Original Sin. Шел 2012 год, и нас пригласили на показ Dragon Commander, о которой сейчас, кажется, не вспоминают даже в Larian. Original Sin делали параллельно и показывали отдельно от Dragon Commander, «на сдачу».
Центральная героиня командировки провалилась, а побочная — наоборот, выстрелила так, что, по словам очевидцев, спасла бельгийскую студию от окончательного разорения.
Divinity: Original Sin 2 — первая игра в серии без саундтрека Покровского. После неожиданной смерти пятидесятилетнего композитора в 2015 году его место занял Борислав Славов, автор музыки к Gothic 3, а также второй и третьей части Crysis. Вместе с Кириллом Покровским и его музыкой серия Divinity лишилась части совершенно уникального шарма, приобрела звучание блокбастера и точно никогда не станет прежней. 29 августа состоялся выход Divinity: Original Sin 2 — Definitive Edition на консолях, а 13 сентября у «Арии» вышел новый сингл, и это отличный повод вспомнить легендарного композитора, чей вклад в поп-культуру совсем не ограничивается выдающейся музыкой для видеоигр.
Когда мы добрались до стейков, было еще светло, но крепкое бельгийское пиво уже давало о себе знать: за столом было шумно, и посреди неожиданного обеденного кутежа к столу незаметно присел Покровский. Над слегка утомленным лицом человека, точновидавшего виды, возвышалась развернутая козырьком назад кепка, как у вокалиста Scorpions. Из-под нее во все стороны топорщился собранный резинкой красный хвост. Черная куртка, кожаные брюки, кажется, казаки — так обычно выглядят или байкеры, или пожилые любители тяжелой музыки. Покровский не был ни тем, ни другим — и, несмотря на во всех смыслах винтажный внешний вид, был тем еще живчиком: за обедом вместе со всеми хохотал над шутками абсолютно разного уровня, а потом, когда официальная часть закончилась, заметил наше неприятное медленное трезвение и призвал к продолжению банкета.
Здесь куют металл
После получения музыкального образования Кирилл Покровский собрал группу «Акцент». Выпустив единственный альбом в 1982 году, коллектив распался по самой уважительной причине из возможных: его участников растащили по своим проектам более опытные и уже известные музыканты.
Альбом «Акцента», хоть и записанный совсем без гитар, был образцом актуального арт-рока со всеми присущими жанру чертами — многоголосыми мелодиями, богатыми аранжировками, вокальными гармониями. Так Покровский в роли клавишника сначала попал в «Наутилус» (не тот — основанный покинувшим «Машину времени» Евгением Маргулисом), а затем в «Арию».
Тут нужно сделать небольшое отступление и напомнить дорогим читателям, что все эти события разворачивались в СССР, где в те годы рок-музыка была официально запрещена. В интернете достаточно вырезок из тогдашней прессы, чей тон по отношению к рок-н-роллу во всех его проявлениях, как и попытки трактовать его суть, были одновременно предельно комичными и при этом пугающе серьезными.
Тот же Маргулис по итогу дикого турового кутежа попался в Ульяновске сотрудникам КГБ, которые упаковали его в автомобиль со всем дежурным набором рок-музыканта восьмидесятых: шили антисоветскую пропаганду, сионизм и прочий запретный разврат, хотя человек просто угорал. В результате подобных акций музыканты надолго оставались без работы — впрочем, вскоре на помощь пришла Перестройка.
Но до нее главным популяризатором тяжелой музыки в стране был Виктор Векштейн, которого сейчас назвали бы первым продюсером «Арии», а тогда он был «художественным руководителем». Еще будучи директором ансамбля «Поющие сердца», Векштейн вынашивал идею более современного и дерзкого музыкального проекта. Конкретного видения у продюсера не было, поэтому он стал звать в «Сердца» молодых музыкантов, чтобы дать им возможность проявить себя не только в уже состоявшемся репертуаре популярного ВИА, но и поджемовать на крутом оборудовании. Так к Векштейну пришли будущие музыканты «Арии», а в 1985 году был утвержден ее окончательный состав — с Кириллом Покровским на клавишных и бэк-вокале.
Дальнейшие события во многом связаны с официальным неприятием тяжелой музыки в Союзе. Поначалу «Ария» выступала на разогреве у «Поющих сердец» — то есть, фактически, музыканты «грели» самих себя; параллельно шла жуткая аппаратная борьба в попытках официально утвердить у Минкульта «тяжелую» программу; музыкантов не допускали до общения с прессой, в том числе советской, не баловали и высокими гонорарами.
К тому моменту, когда Векштейн добился официального государственного признания «Арии», конфликт назрел уже внутри коллектива, и часть артистов, включая Покровского, покинула группу. Так образовался «Мастер» — впоследствии самая популярная группа, исполняющая трэш-метал, на территории СССР.
Залечь на дно в Брюгге
Рассказывая о событиях тех дней, Кирилл Покровский ведет нас по узким улицам Гента, уворачиваясь от велосипедистов и неожиданно сворачивая в переулки, о существовании которых наверняка знает не всякий местный.
«Вас сейчас крепкое спасет, придете в себя. Тут за следующим поворотом отличное место. Правда, боюсь, в это время там будет очередь, но оно того стоит». Протиснувшись в очередной тонюсенький закоулок, мы оказываемся в микроскопическом частном заведении с таким ассортиментом ликеров, что глаза разбегаются.
Место называется ‘t Dreupelkot.
«Слушайте, ну неужели вы будете выбирать? Возьмите три таких и три вот этих на каждого, чтобы не стоять в очереди по два раза». На стене висит большой градусник, на котором изображен хозяин заведения, в эту секунду стоящий за баром. «Если шкала градусника примерно посередине, будет наливать как положено», — поясняет Кирилл. — «Если выше среднего — значит, настроение у хозяина хорошее, нальет с горочкой. А если ниже — лучше просто уйти. Но сегодня нам повезло».
Уже в составе «Мастера» Покровский начинает путешествовать с концертами по Европе. Фурор, который метал-группа произвела в Польше, мотивировал музыкантов на дальнейшие зарубежные туры. И следующей остановкой стала Бельгия.
В 1978 году Бельгийская социалистическая партия, образованная после Второй мировой войны, раскололась на две — фламандскую и франко-немецкую, но интерес к отношениям с СССР на этом себя не исчерпал.
В семидесятых представители советской власти неоднократно посещали своих бельгийских политических единомышленников, чтобы обсудить то холодную войну, то положение дел в Европе. На этом фоне лояльность ко всему советскому держалась и в восьмидесятых.
В одном из интервью Покровский рассказывает, что его дальнейшую судьбу определил случай. Автобус «Мастера» притормозил у небольшого музыкального магазина, и пока гитаристы выбирали новые струны, владелец пригласил Кирилла в примыкающую к торговому залу студию. Там восторженный Покровский стал крутить ручки, импровизировать на клавишных — и продавец обратил внимание на то, что к нему зашли явно не любители. «Мастер» остался в студии на день и записал несколько импровизированных композиций. После этого владелец магазина вручил Покровскому визитку и сказал, что если тот когда-нибудь станет искать работу, то оформит приглашение и все необходимые документы.
Затем состоялся развал СССР. Никто не знал, что делать и как быть дальше. Тяжелый рок, с таким трудом набравший вес при советской власти, с одной стороны, окончательно вышел из тени и приобрел полностью легальный статус, с другой — оказался совершенно неинтересен широким народным массам, которые теперь волновались совсем по другим поводам. «Мастера» в привычном виде не стало: музыканты в стремлении прокормить себя и свои семьи занялись своими делами, а Покровский, как и было предначертано, уехал работать в Бельгию.
«Свен уже рассказал вам про пиво Kvak? Про него есть анекдот, мол, оно так называется потому, что выпивший его человек не может нормально разговаривать, только квакает», — смеется Покровский. — «Я знаю отличное место, где его можно попробовать».
Уже смеркается, мы сворачиваем с одной мостовой на другую, огибаем миниатюрные замки и пересекаем уютные площади. Мы отмечаем необыкновенную красоту Гента, но не можем не спросить, не скучно ли жить в музее. Покровский в очередной раз подчеркивает, что не считает себя иммигрантом — скорее русским, который работает за рубежом. А когда работаешь и все время занят, то какая разница, где ты находишься — хотя музей, конечно, приятнее многих других опций, которые когда-то готовила ему судьба.
«Наша встреча — большая удача для Larian»
Основатель Larian Studios Свен Винке и Кирилл Покровский познакомились в начале девяностых, уже после падения Советского Союза. Родители Свена работали в ресторанном бизнесе, и у тогда еще начинающего разработчика было немало друзей из этой среды. Покровский без устали играл там и сям, чтобы свести концы с концами: то записывал клавишные для каких-то местных групп, то выступал на свадьбах, то пел в барах. В определенный момент ансамблю, с которым выступал будущий композитор Divinity, понадобилось помещение для концерта в Брюгге — и у него с Винке нашелся общий друг. Их познакомили, помещение организовалось, концерт состоялся, а дальше, как рассказывает Свен, все произошло само собой.
«Он пишет музыку, я делаю игры — по логике вещей нам было просто суждено объединить усилия. Я слушал, как он играет, видел, где он это делает и сколько зарабатывает, и было ясно: талант пропадает впустую».
Как и Винке, Покровский стоял у истоков Larian: он написал музыку не только к дебютной игре студии, стратегии LED Wars, но и к ролевой игре The Lady, The Mage And The Knight — с которой Винке вообще-то планировал начать свой творческий путь, но игра так и не вышла.
Впоследствии Покровский несколько раз покидал штат студии в смутные времена (а до выхода Original Sin они наступали регулярно) — когда Винке был просто не в состоянии платить сотрудникам зарплату — но всегда был рядом и написал музыку для всех игр Larian вплоть до Original Sin 2. Окончательно утвердить Покровского в качестве штатного композитора удалось, когда разрабатывалась Divinity 2: Ego Draconis. До этого момента он то был в штате, то ввиду экономической ситуации работал как фрилансер, но никогда не отказывал.
Сам он, по словам Свена, не играл: у него была легендарная Atari ST, но дальше композитор не стал углубляться в тему. Как настоящий музыкант, он тратил все деньги на многочисленные инструменты, которые с трудом мог себе позволить, был исключительно увлечен своей работой и предпочитал не отвлекаться.
Винке рассказывает, что Покровский жалел об уходе из «Арии» и, впоследствии, «Мастера».
«Кирилл был достоин гораздо большего признания. Когда он вспоминал о былых деньках в рок-группе, в его речи чувствовалась определенная горечь. Несколько лет назад у «Арии» был реюнион-концерт, он ездил в Москву. Закидал всех сотрудников офиса диким количеством фотографий и был искренне счастлив. Нам с ним безумно повезло. Жаль, что такой гений в силу обстоятельств оказался вынужден писать музыку для видеоигр».
Тут мы со Свеном не согласимся. Кирилл Покровский увековечил себя в двух лучших работах «Арии» и «Мастера», а затем оставил след, который ни тем, ни другим и не снился: видеоигры стали настоящим выходом из гетто фанатов русскоязычного метала, вывели композитора на поистине мировой уровень. К тому же, в 2018 году сыграть в любую часть Divinity физически и морально проще, чем переслушивать советский хард-н-хэви.
Саундтреки Покровского были по-настоящему самобытными: музыка, написанная для игр Larian, разительно отличается от творчества всех современников; ее автор чувствовал поразительно тонко, точно и глубоко. В своих работах для видеоигр Кирилл как будто бы снова вернулся во времена «Акцента», когда не было стен гитарного звука, но были необычные гармонические и ритмические находки. Но, конечно, рок-жизнь с ее туровыми приключениями сложно сравнивать со студийной работой и признанием, которое не выражается в толпах кричащих фанатов на стадионных трибунах.
В баре мы заказываем по «Кваку» каждый и зачем-то водки. «Как хорошо, что наконец-то привезли русских. То итальянцы, то американцы всякие приезжают — а на чужбине так приятно поговорить со своими». Об игре, ради которой нас позвали, мы уже давно забыли — беседуем о работе в «Арии», «Мастере», музыке в целом. Кирилл с теплотой вспоминает бывших коллег и отмечает их исключительный профессионализм. Что-то поем, сначала тихо, потом уже на грани приличия. Покровский резонно замечает, что время уже позднее, а нам всем завтра работать. Узнает координаты гостиницы и решает проводить нас до удобного перекрестка.
По пути мы в четыре горла орем «Черного ворона» так, что припозднившиеся велосипедисты, увидев нас издалека, загодя сворачивают в переулки.
