Определение «современное искусство» часто используется с иронично-негативным оттенком. Но надо понимать, что современное искусство — это как минимум весело. Например, если это акционизм. Светлана Баскова, известная как режиссер «Зеленого слоника», попросила главных русских художников, поэтов и издателей 90-х рассказать о себе. Из их историй сложилась уникальная картина жизни художника на максималках в эпоху развала СССР.
Имена героев Басковой известны далеко не всем. Большая часть стояла у истоков русского акционизма. Это далеко не массовое искусство, хоть и направлено на самую широкую аудиторию. Вы можете не знать имени художника, но достаточно того, чтобы запомнили его жест — «это ведь тот чувак, который приколотил себе мошонку к Красной площади!». Осмоловский, Пименов, Мавроматти, Бренер — высокообразованные люди, выросшие в СССР 70-х и 80-х. Они с ранних лет проявляли себя как поэты, писатели или живописцы, глубоко погружались в философию и перли против системы — что и определило их дальнейшее творчество.
27 лет назад Анатолий Осмоловский он и еще десяток его единомышленников прилегли на Красной площади, сложив из тел одно из важнейших матерных слов русского языка. Смысл акции — протест против закона о запрете мата в общественных местах:
Лежали мы буквально секунд тридцать, потому что сразу подбежала милиция, стала за волосы таскать, потом еще смешно говорили, что «***» за волосы поднимают.
Акция принесла Осмоловскому первые проблемы с правоохранительными органами и некоторую известность — но в итоге обошлось. В другой раз Осмоловский устроил двухнедельный фестиваль французской «новой волны». После показа одной из картин Луи Маля был запланирован перфоманс по мотивам фильма, для которого в зрительный зал привели настоящего бурого медведя:
Была такая веселая атмосфера, что медведь перестал слушаться дрессировщика и побежал в зал, но не агрессивно, а позитивно. Все его стали дергать за уши, за шерсть. Сейчас я не взялся бы медведя так в зал выпускать.
Другой герой Басковой — Олег Мавроматти, в 2000 году отметился акцией «Не верь глазам», когда прибил себя к кресту стомиллиметровыми гвоздями (итог — 282 статья УК РФ); через десять лет он устроил «публичную народную казнь» — зрители голосовали в онлайне, пустить ли 600 тысяч вольт через тело художника, или не стоит. Зачем это было нужно и больно ли висеть на доске в мороз, когда в тебя забит десяток гвоздей — как минимум поэтому Мавроматти интересно послушать.
В одном из эпизодов Мавроматти рассказывает об акции, которую проводил с Александром Бренером в одной московской галерее. По замыслу два художника должны были несколько дней голодать, не покидая помещение. Мавроматти готовился к голодовке заранее и в был настроен серьезно.
[Ночью] Бренер ушел и вернулся с пакетом из «Макдональдса» <…> стал на моих глазах есть, говорить, что я придурков развлекать собрался, возмущался, зачем такая честность, ведь лучше всех обмануть и жить в галерее сколько угодно. <…> В результате я выдержал четыре дня — всякую ночь с Бренером все повторялось. Для меня мучительно было не просто голодать, а делать это именно в такой ситуации. <…> Утром приходили корреспонденты, бросались к нему с возгласами «Саша! Саша! Как вы это переносите?», а он страдальчески закатывал глаза и отвечал: «Тяжело, на самом деле я не был готов к тому, что будет так тяжело».
Александр Бренер
Интервью с самим Бренером — одно из самых ярких в книге. Художественные жесты Бренера зачастую сильно отличались от любых других акций. Достигнув определенных высот в раскрепощении духа, он всячески отрицал свою принадлежность к искусству и конфликтовал со всеми подряд: герои книги Басковой немало говорят друг о друге в своих интервью; Бренер, как правило, всех поносит. С конца 90-х в тусовке художников он считался чуть ли не террористом: Бренер врывался на выставки и нападал на других художников, портил объекты. Непередаваемая атмосфера европейской биеннале в конце 90-х с участием Бренера и Олега Кулика:
На следующий вечер у меня была настоящая драм-секция на барабанах, я играл минут сорок, а потом вскочил и разрушил инсталляцию одного художника в центре выставки. Спускаюсь в бар, ко мне подходит какой-то шведский парень, говорит, что я ******** играл на барабанах, приглашает попить пива. Я пью с ним пиво, а наверху разгорается скандал. Приехала полиция, арестовали Кулика, который после моего жеста тут же стал лаять и всех кусать.
В 97-м году Бренер отличился тем, что нарисовал знак доллара на картине Малевича (тем самым сетуя на чрезмерную коммерциализацию искусства); отсидев в за это полгода в голландской тюрьме, он, натурально, принялся закидывать современное искусство говном: про все это он рассказывает в мельчайших подробностях.
Даже не осознавая до конца все философско-политические значения этих акций (а это работа зачастую неблагодарная), их можно расценивать как уникальные представления — и до смысла некоторых можно допереть, не штудируя Барта и Дерриду. Но вопрос «что хотел сказать художник», конечно, стоит тут особенно остро — тем интереснее узнать ответ у самих акционистов.
Книга Светланы Басковой «90-е от первого лица» бесплатно доступна на «Букмейте».
