Мартин Куни — «доктор» без медицинского образования, который жил на Кони-Айленде и хотел обогатиться, показывая зевакам недоношенных детей в инкубаторах. За это одни до сих пор обвиняют Куни в бесчеловечном отношении к младенцам, другие же — благодарят его за смекалку и чествуют как спасителя.
По иронии судьбы, когда родился сам Мартин Куни, доподлинно неизвестно — то ли в 1860 году в Эльзасе на границе Франции, Германии и Швейцарии, то ли в 1870-м в польском городе Бреславле (он же Бреслау, он же Вроцлав). Куни вообще старался не распространяться не только о происхождении, но и о своей профессии. Говорил лишь, что обучался медицине в Лейпциге и Берлине, однако историки, изучавшие его биографию, так и не смогли найти ни одного упоминания об учебе Куни ни в одном учебном заведении Европы.
Пусть и опосредованно, но одним из учителей Куни точно являлся Стефан Тарнье (1828—1897), выдающийся французский акушер и изобретатель. Именно Тарнье первым придумал кувез (фр. couveuse «наседка», «инкубатор») — аппарат для выхаживания недоношенных детей. Сам принцип работы аппарата француз подсмотрел на одной из сельскохозяйственных выставок, где публике демонстрировалась работа чудо-инкубатора для куриных яиц — новое изобретение позволяло выращивать цыплят без наседок, что увеличивало их поголовье и сильно облегчало работу птицефабрик.
Тарнье подумал, что и с людьми можно делать также. Он собрал ящик из оргстекла, подвел к нему нишу с углем и трубку с кислородом, после чего положил туда недоношенного ребенка. Результаты были ошеломляющими — при должном контроле температуры, кислорода и влажности кувез, хоть и не мог в полной мере соперничать с материнской утробой, но тоже неплохо справлялся. Аппарат мыли, детей кормили, а все остальное время они уютно лежали в тепле и «зрели», словно помидоры в советском диване.
Изобретение француза можно назвать одним из самым прорывных в неонатологии конца XIX века, поэтому неудивительно, что данную технологию сразу начали внедрять в медицинских учреждениях по всей Европе. Единственной проблемой была лишь цена на содержание детей — погреть своего недоношенного ребенка в кувезе могла позволить себе лишь обеспеченная семья.
Перед Мартином Куни, показавшим свой вариант инкубатора на медицинской выставке в Берлине в 1896 году, встала немного другая проблема. Его интересовала не сама новинка, а шоу для зевак — люди охотно платили за то, чтобы посмотреть на недоношенных детей в боксах. Однако на тот момент в Европе было уже слишком много конкурентов, поэтому Мартин Куни отправился в США — на Кони-Айленд. Там его приняли с распростертыми объятиями, поскольку штат Нью-Йорк испытывал серьезные трудности с количеством больных новорожденных, которых врачи были вынуждены чуть ли не складировать друг на друга. В палатах рядом лежали как дети со всевозможными врожденными заболеваниями, так и недоношенные — из-за постоянной суматохи в отделениях говорить о необходимой изолированности таких новорожденных не приходилось.
Куни снял помещение на побережье, в Луна-парке, где и устроил выставку — «Инкубатор с живыми детьми», куда приносили своих недоношенных младенцев местные жители. «Лавочку» периодически прикрывали, однако Куни к тому времени уже начал сотрудничать с клиниками, что несколько смягчило власти, поскольку у него работали опытные медсестры и врачи, следившие за тем, чтобы детям в кувезах было комфортно. Посетители поначалу приходили, но как-то вяло — отправляясь в США, Куни явно ожидал большего.
На протяжении нескольких лет Мартин Куни совершенствовал свои инкубаторы. Опытным путем он пришел к выводу, что ребенка следует держать в кувезе при температуре воздуха от 34 до 36,5 градусов, при этом, чем меньше масса новорожденного, тем выше должна быть температура, а подходящая влажность для кувеза должна держаться на уровне чуть более 70%. При этом он постепенно втягивался и в жизнь Кони-Айленда — совесть толкала Мартина помогать людям, а не наживаться на них.
Естественно, слухи об аппаратах Куни быстро разнеслись по клиникам штата, однако те не спешили покупать кувезы — вместо этого из-за переполненности своих отделений они просто отправляли недоношенных детей на Кони-Айленд. Ведь там есть профессионалы, они пусть и разбираются. Куни протестовал, но понимал ситуацию — далеко не каждое медучреждение в США могло себе позволить инкубаторы, а те, кто мог, и так уже были набиты под завязку. По средним прикидкам ежедневное содержание инкубатора в те дни обходилось больнице в 15$. Но и его маленькая выставка не могла принять такое количество детей, иначе она рисковала превратиться в склад.
Летом 1903 года Куни отправился на одну из популярных радиостанций штата, где объявил о том, что жители Кони-Айленда и всего Нью-Йорка на ближайшей ярмарке смогут за чисто символическую плату в 25 центов посмотреть на недоношенных детей. Разумеется, про «выставку» жители слышали и до того, но на этот раз реклама была куда более масштабной, с чем помогли представители городского муниципалитета. Куни несколько раз обратил внимание на то, что это вовсе не аттракцион, а демонстрация, выручка от которой пойдет на улучшение одной из местных больниц.
В день ярмарки в здании с надписью «Инкубатор с живыми детьми» был настоящий фурор. К вечеру Куни удалось заработать более 800$, при этом даже подходившие к шатру противники такого рода зрелищ вынуждены были оставлять монетку, за чем строго следила полиция.
В итоге небольшая «выставка» превратилась в настоящий феномен — ее заметили газетчики, раструбившие о «шоу с недоношенными» по всей стране. Со временем поток желающих поглазеть на чудных младенцев в «Инкубаторе» Куни немного иссяк, однако туристы все-таки обеспечивали ему неплохой доход. Плюс, на вырученные деньги несколько местных больниц смогли поставить себе новые кувезы, при этом вместо угля в них стали использовать специальные трубы, подсоединенные к водопроводной сети.
«Инкубатор с живыми детьми» Мартина Куни просуществовал до конца тридцатых годов, когда закон окончательно запретил практику открытых для зрителей инкубаторов по всей стране. В июле 1934 года Куни устроил последнюю вечеринку для «выпускников», на которую пришли не только мамы с детьми, еще недавно лежавшими в этих самых боксах, но и настоящие ветераны — некоторым из подопечных Куни было уже за двадцать.
Мартин Куни умер в 1950 году, а одна из старейших «выпускниц» его «Инкубатора» скончалась в 2017 в возрасте 96 лет. Сейчас невозможно и представить, что кто-то в своем уме может отдать недоношенного новорожденного ребенка какому-то незнакомцу из Европы, который, словно циркового уродца, выставит его на всеобщее обозрение. Однако тогда все было иначе — инкубаторы были в новинку, закон не обязывал отдавать детей в больницы, да и сами люди были немного другие.
За время существования «выставки» Мартин Куни не взял с родителей, приносивших ему младенцев, ни гроша — деньги шли исключительно от посетителей и немногочисленных жертвователей, да и эти лишние доллары он отдавал на ремонт больниц. Всего через его инкубаторы прошло, по разным прикидкам, от 6 до 8 тысяч детей — благодаря профессионализму работников, смертность в «Инкубаторе» была в разы ниже, чем в среднестатистической больнице штата Нью-Йорк.
Мартина Куни, приехавшего в США сколачивать капитал на недоношенных детях, хоронили на деньги этих самых детей — на счету самого Куни к тому времени не скопилось и сотни долларов.
