Это может прозвучать странно, но собору Нотр-Дам в каком-то смысле повезло. Многие величественные готические церкви, так или иначе, погибли. Но мало кто знает, что одна из самых распространенных причин «смерти» соборов — это их реставрация. В XIX и XX веках некоторые из них отреставрировали так, что они уже имеют мало общего с оригиналом, как, например, произошло с Шартрским собором.
Поэтому можно сказать, что сгореть в XXI веке — не такая уж ужасная судьба для готического собора. Уже сейчас идет обсуждение деталей будущей реставрации. Одним из источников знаний о Нотр-Даме стала Ubisoft. Художник студии Кэролин Миусс потратила два года на покадровую пересъемку собора, чтобы воссоздать его модель в Assassins Creed Unity — и теперь ее работа пригодится реставраторам.
Более привычным источником станут многочисленные фотографии Нотр-Дама — в том числе потрясающе атмосферные снимки, большая часть из которых сделана еще в XIX веке.
Нотр-Дам входит в десяток наиболее значимых готических сооружений в мире (и, пожалуй, является самым знаменитым из них). Однако не так уж широко известно, откуда взялись термины «готика» и «готический».
В Средневековье никто не пользовался этими определениями. Они появились лишь во времена Ренессанса, в XV и XVI веках, когда зародилось барокко и изменилась философия архитектуры. Все «устаревшее» и «мрачное» начали открыто называть дикарским, хотя это построили их же предки, всего несколько поколений назад. Слово «готический» было презрительным — отсылающим к варварскому племени готов, пусть они и исчезли за много столетий до начала строительства. С таким же успехом Нотр-Дам-де-Пари могли назвать «гуннским» или «вандальским».
Со временем новое определение стало привычным и даже обрело благородный окрас. Готическое стало ассоциироваться со стрельчатыми окнами, высокими шпилями и революционным изобретением — аркбутанами, которые помогали перераспределить нагрузку на стены.
Еще одна причина, по которой собору Парижской Богоматери «повезло» сгореть в XXI веке — это отношение к нему нынешних парижан. До 1831 года, когда Виктор Гюго выпустил свой знаменитый роман «Нотр-Да-де-Пари», жители Парижа, кажется, не так уж боготворили свою самую узнаваемую реликвию. В XII веке, когда первый камень в его фундамент заложил сам Папа Римский Александр III, строительство было простым политическим актом — нужно было показать соседям, что Париж стал одним из духовных центров католического мира.
Достраивали его без особого энтузиазма еще целую сотню лет. Потом, уже в XVIII веке, добавили некоторые эстетические элементы, хотя обошлось без монструозной реставрации. А в XIX веке с приходом революционеров Нотр-Дам вообще едва не снесли. Робеспьер обещал лично отбить здесь головы всем статуям святых и королей и сравнять его с землей. Но, к счастью для собора, Робеспьера самого казнили раньше.
Любовь к собору и памятникам архитектуры не родилась сама собой — ее пришлось прививать. Роман Гюго был своего рода рекламой реставрации Нотр-Дама (а там и до ассоциаций с реставрацией монархии недалеко). Восстановить собор — значило восстановить символическую монолитность нации, церкви и власти. Говоря современным языком, речь шла о «скрепах». После такого не любить Нотр-Дам-де-Пари стало как-то недальновидно и постыдно.
Политическая акция, как мы видим, прошла успешно: парижане обожают собор до сих пор, хотя до середины XIX века относились к нему как к чему-то обыденному. Сгори он тогда — возможно, его бы даже не потрудились возродить из пепла.
- Мини-лекция о готике от Постнауки. Здесь же рассказывается об опасности варварских реставраций соборов.
Нотр-Дам пережил много тревожных лет. Его пытались сравнять с землей революционеры, ему удалось избежать участи многих церквей, которые загубила монструозная «реставрация» индустриальной эры. И даже сейчас пожарным удалось спасти основную часть собора, так что его восстановят, после чего он станет лишь еще более важным символом для Парижа. Настоящий феникс.