Музыка — одна из главных вещей, которые радуют, не дают закиснуть и потерять ощущение волшебности этого мира. И не только в 2024, но и вообще всегда. Так что мы в этом году особенно внимательно вслушивались в мелодии и, надо сказать, поймали так немало радости и успокоения. Редакция Disgusting Men делится очередными итогами. Не забывайте делиться своими в комментариях!
Владимир Бровин: кантри-проект radiowv
В диковатых и вечно подернутых туманом Аппалачах живут хилли-билли — самая что ни на есть элита в мире реднеков. Самые рыжие, самые пришибленные, самые самогоноварящие и самые музыкально одаренные из них. И эта тенденция не исчезла даже сейчас, аппалачские чувачки до сих пор задают жару. Например, относительно недавно появившийся канал radiowv выстрелил в медиасфере как дедово ружо: громко, неожиданно и лихо.
Появился даже термин «феномен Оливера Энтони» — это мужик, который просто пел душевные песни под гитарку, стоя на фоне леса где-то примерно рядом со своей фермой — и внезапно обрел миллионы просмотров и толпы фанатов. А дальше понеслось: кантри снова модно, а любовные, метафизические и религиозные терзания реднеков — снова интересно. Короче говоря, очень советую, если вас тоже регулярно посещает хандра и мерехлюндия.
Денис Майоров: Candy — It’s Inside You
В 2024 году тяжёлую музыку двигает панк-хардкор, неприкрыто оглядывающийся на 80-е. Но пока все качаются под Knocked Loose, я всё ещё пытаюсь переваривать их уморительный визжащий вокал — воспринимать всерьёз не получается. А может, и не надо. Но к этому пониманию и принятию ещё нужно прийти, а пока приходится искать что-то ещё — и оно нашлось.
Относительно свежая кровь в виде ричмондской группы Candy во многом топчет ту же землю, что и Knocked Loose. В основе мужики рубят классический бескомпромисный хадрдкор, замешивая в него метал во всех его проявлениях, как сейчас принято. Черепушку это дробит как надо.
Но их свежий диск It’s Inside You не упирается только в кач на жирных риффах. Пластинка удивительно обволакивающая и атмосферная. Сами музыканты стремились создать запись, которая при всей хардкорности будет звучать как саундтрек к жёстким хоррор-боевикам 90-х — среди референсов «Спаун», «Ворон» и фильмы Кроненберга. Собственно, всё у музыкантов получилось — за счёт футуристичности и танцевальности римов, переплетённых с бласт-битами, скрэтчами и шумными синтами.
При всей любви к Refused и Samurai — вот как должна звучать банда Джонни Сильверхэнда в Cyberpunk 2077.
Владимир Самойлов: Uncle Acid & the Deadbeats — Nell’ Ora Blu
В плане музыки год был интересный. Не прямо вот интересный-интересный. Но интересный. Грузные Fu Manchu выпустили залипательный альбомчик, Bring Me the Horizon поддали молодежного кача и угара на новой пластинке. Но больше всего я заторчал от альбома Nell’ Ora Blu, который в этом году дропнули мои любимые психоделические визгуны из британских подворотен Uncle Acid & the Deadbeats. Альбом этот не просто какой-то там, а тематический — это саундтреки к некоему выдуманному итальянскому хоррору в духе giallo. В некоторых треках имеются даже записанные диалоги, добавляющие атмосферы.
Штучка очень визионерская. Я представляю себе под нее какую-нибудь детективную историю с маньяком, выцепляющим итальянских красоток по подворотням, и усатыми детективами в плащах, идущими по следу убийцы сквозь клубы сигаретного дыма и перегара. Особенно, конечно, штырит трек Vendetta (Tema) — mama mia, до чего он гипнотически хорош.
Василий Легейдо: The Cure — Songs of a Lost World
В XXI веке Роберт Смит и компания вроде бы окончательно перешли в категорию legacy artists — музыкантов, которые застолбили место в истории бесчисленными хитами и от которых, в общем-то, больше не ждут никаких совершений. Два предыдущих альбома, одноименный The Cure (2004) и 4:13 Dream (2008), за редкими исключениями получились крайне неудачными, что лишь укрепило почтенных готов в статусе легенд прошлого. Мужики исправно гоняли в туры, но ничего нового, несмотря на постоянные обещания Смита, больше не выпускали. Именно поэтому, когда этой осенью одна из моих любимых групп все-таки анонсировала первый альбом за 16 лет альбом, я испытал целую гамму эмоций.
Прежде всего, как бы удивительно это сейчас ни казалось, — страх. От камбэков после затяжных перерывов отчетливо веет провалом: кажется, что в лучшем случае получится чистая коммерция с закосом под прежние достижения, в худшем — убогая пародия на самих себя. Поэтому к прослушиванию Songs of a Lost World я подходил с трепетом, а читать отзывы побаивался.
Как оказалось — зря. Новый альбом оказался идеальным. Не в том плане, что он затмевает Pornography или Disintegration (это просто невозможно), а в том, что он идеально отражает путь группы к настоящему моменту и ее состояние прямо сейчас. С выхода прошлой пластинки у Смита умерли родители и брат. Самому Роберту 65 лет, что объясняет настойчивую рефлексию на тему смерти на новом альбоме. Смит умело нагонял тоску и уныние, когда ему не было еще и 30, но на SOALW он выдает настоящий мастер-класс. Надрывный тенор в сопровождении пульсирующего баса Саймона Гэллапа и гитарных запилов соратника Дэвида Боуи Ривза Гэбрелса повествует о боли утраты, о конечности и одиночестве. Об ощущении, что жизнь вроде только началась, а вот уже и заканчивается, да и получилась она при этом совсем не такой, как хотел когда-то. Фирменные звонкие клавишные Роджера О’Доннелла тоже на месте, а Джейсон Купер, который сидит за барабанами с середины 1990-х, кажется, впервые получил возможность полностью реализовать свои таланты.
The Cure всегда нравились мне тем, что не пытались казаться крутыми и не боялись петь о вещах, которые «крутые парни» как раз считали банальными. На новом альбоме Смит остался верен этой формуле (здесь я говорю именно про Смита, потому что он написал слова и музыку ко всем трекам). Такие песни в исполнении кого-то другого наверняка показались бы избитыми и приторными, но у The Cure они звучат искренне и проникновенно (в моем случае челлендж послушать Nothing is Forever и не пустить слезу был провален с первой же попытки). Songs of a Lost World — это альбом с душой нараспашку и сильными эмоциями. The Cure-2024 не попытались стать интереснее или загадочнее себя прежних — и именно это, пожалуй, предопределило успех камбэка.
Дополняют лирическое величие несколько роскошных интро продолжительностью от трех до шести минут. Они задают настроение, сглаживают переходы между песнями и как волной накрывают сочетанием всех возможных звуков.
Добавить тут остается лишь то, что Songs of a Lost World — удивительно цельный альбом. Мне особенно нравятся пластинки, в которых каждая песня не похожа на другую, но при этом ни одна не выбивается из общего звучания. И SOALW — как раз такой. Это тот случай, когда скромная (по меркам The Cure) продолжительность в восемь треков и 49 минут кажется полностью оправданной. Группа не включила на альбом несколько песен, зато создала цельный экспириенс, который не хочется воспринимать по частям: если слушать — то обязательно с начала и желательно до конца.
К тому же в нескольких недавних интервью Смит пообещал, что новый альбом с невошедшими треками выйдет в ближайшие полгода. Зная Роберта, который постоянно рассуждает про творческие планы, этот релиз в любой момент может перенестись лет так на 10, но очень хочется надеяться на чудо и на то, что к лету 2025-го нас ждет сиквел Songs of a Lost World. К тому же одно чудо уже состоялось: дядьки, которых многие помнили исключительно по Friday I’m in Love и Just Like Heaven, вдруг выпустили лучший альбом года.
Александр Батов: Postmodern Jukebox
Последнее время, сменяя одну радиостанцию другой я понял, что с моим слухом что-то случилось. Неоднократно я ловил себя на мысли, что меня внезапно одолевают приступы ностальгии, но довольно странной. Решив разобраться в этом вопросе, я стал пристальнее слушать музыку и осознал, что на каждые пять оригинальных песен приходится три старые, перепетые юными дарованиями. Впрочем, буду честен, это «новшество» присуще не только российской эстраде, страдает от него и публика западная. Прогресс словно остановился лет двадцать-тридцать назад, настоящим рекордсменом в этом плане стала песня Sweet Dreams, британской группы Eurythmics, которую за сорок лет перепели несколько десятков раз.
Далее мной стал двигать научный интерес, захотев проверить, что же я слушал пятнадцать лет назад я обратился к своему верному товарищу с которым провел вместе не одну сотню часов. Задолго до меняющейся словно в калейдоскопе череды айфонов и айпадов существовал он — Ipod. Это был стильный, удобный плеер, обладавший по тем временам небывалым достоинством, а именно большой вместимостью. Наскоро пролистав свои многочисленные плейлисты я, к своему глубочайшемы стыду, понял, что вовсе не был оригинален.
Львиная доля композиций принадлежала Postmodern Jukebox Скотта Брэдли, которые прославились тем, что исполнили многочисленное количество кавер-песен в стиле свинга, джаза и даже оперной песни. Старые и новые хиты, они способны придать шарм и фирменную оригинальность любому произведению, включая самые неожиданные. Этот год я решил закончить в отличном настроении под их зажигательные мелодии, вспомнив, как оно было еще несколько лет назад.
Дмитрий Соколов: Nikka Costa — Dirty Disco
С это австралийской певицей (те, кто смотрел MTV в начале 2000-х, могут помнить эту роскошную рыжеволосую красотку из клипа Like A Feather) у меня сложные отношения. Ее ранний альбом Here I Am… — один из лучших образцов поп-музыки 1980-х, отдельные песни (прежде всего Suddenly и Renegade) для меня навсегда останутся частью идеального саундтрека к любому мало-мальски стоящему летнему (и не только) роману. Но все, что она делала с тех пор (на минуточку, больше тридцати лет) не вызвало у меня ровным счетом никакого интереса.
А в конце лета 2024-го она ррраз — и выпустила альбом Dirty Disco. И это, доложу я вам, мощнейший манифест гуманистического гедонизма, ироничного легкомыслия и игривой эротичности. Музыка, под которую хочется фантазировать о любви и свиданиях, представляя себя на танцполе 1970-х, когда вся ночь впереди, а музыка несет тебя по волнам страсти. Альбом очень цельный, короткий (всего 10 песен), но цепляющий моментально. «Булькающие» синтезаторы, мягкий вокал, простые и одновременно глубокие образы в текстах, все работает на стиль.
Своим проникновенным голосом Никка шепчет тебе прямо в ухо «love… don’t make it a big deal», и ты мгновенно понимаешь — да, это она и есть. Dirty Disco — это сеанс утонченного аудио-флирта, каждая песня тут пропитана духом беззаботного праздника, и даже сердечные страдания столь же элегантны, сколь и тяжелы. Если вам нравится то, что делал Cerrone в своих ранних альбомах, а еще больше то, что пела Донна Саммер в годы сотрудничества с Джорджо Мородером — Никка Коста ваш главный релиз 2024-го.
P.S. Еще два специальных приза «особое место в сердечке»: Dua Lipa за Radical Optimism и Чаппел Роан за прошлогодний The Rise And Fall Of A Midwest Princess.
