Что-то давно у нас не было ничего про музыку. Тем более, про блюз. Джон У. Джонсон (1937–2021) из Чикаго больше всего в жизни любил Господа и госпелы. Он начал проповедовать Евангелие еще в молодости, за что и был известен как «Преподобный Джонсон». То, что он был самопровозглашенным «самоучкой» и не состоял ни в какой церкви, никого не волновало. В 1970-е Джонсон угорел по блюзу, купил старый школьный автобус, покрасил его в синий и превратил в блюзмобиль.
Каждое воскресенье Преподобный Джонсон приезжал на блошиный рынок на Максвелл-стрит в Чикаго, доставал колонки и врубал блюз на всю улицу. Это была ярчайшая достопримечательность воскресной ярмарки. Попутно он продавал блюзовые альбомы, причем многие из певцов были его закадычными друзьями.
Максвелл-стрит вообще известна как место рождения чикагского блюза. Преподобный Джонсон и его автобус органично вплелись в историю жанра. Рынок оживлялся с его приездом, люди торговали и плясали под оглушительные гитарные запилы. Клиенты приезжали к Джонсону со всего города: они просто называли песню, и Преподобный находил для них кассету или пластинку.
В середине 1990-х рынок и его злачные места принудительно закрыли. Преподобный Джонсон стал оседлым торговцем: открыл магазин блюзовых пластинок на улице Холстед, всего в пяти метрах от того места, куда раньше приезжал на автобусе. Его лавка под названием Heritage Blues Bus Music была зажата между польскими хот-догами Original Jim’s и фастфудницей (какое же угарное словечко!) Maxwell Street Express.
Лучшим другом Джонсона был блюзовый гитарист и певец Торонзо Кэннон, который считал Преподобного своим наставником. Вот, кстати, его альбом. Ничего такой!
«Преподобный Джонсон всегла поддерживал меня в моем блюзовом путешествии, — вспоминал Кэннон. — Каждый раз, когда я приходил к нему, мы говорили о блюзе по часу, а то и больше. Одной из самых памятных вещей, которые он сделал для меня, был подарок — пластинка Лютера Эллисона под названием Where Have You Been? Live From Montreux.
Джонсон посоветовал мне послушать этот альбом и досконально изучить стиль Эллисона. Я так и сделал, и это невероятно раскрыло мою игру. Он увидел во мне и моих разговорах с ним что-то такое, чего не видел я сам. Я никогда не забуду его доброту ко мне, прыщавому уличному шкету, только что открывшему для себя блюз. Пастор — истинное воплощение чикагского блюза!».
