Хвост бобра на вкус как ростбиф, и его можно есть в пост. 76 бобров однажды стали десантниками и даже пережили полет на парашюте. Раньше считали, что бобр отгрызает себе яйца, почуяв опасность. А самую большую бобровую плотину открыли в 2007 году со спутника.
В честь Международного дня бобра (да, есть и такой) собрали для вас самые лучшие факты об этих несносных лентяях.
Бобра можно есть в пост
По крайней мере, если вы канадский католик. В 1760 году парижский коллеж врачей и факультет богословия официально провозгласил бобра рыбой. Благодаря этому решению франкоканадские поселенцы в Северной Америке имели полное право есть бобра в постные дни. В конце концов, у него чешуйчатый хвост, и он живет в воде — все по-честному. Кстати, канадские трапперы еще и приручали бобров, чтобы те ловили для них рыбу. Так что для них это были самые полезные твари в мире.
Хвост бобра на вкус как ростбиф
Знающие люди говорят, что хвост бобра, приготовленный надлежащим образом, на вкус похож на ростбиф, то есть запеченную говядину. Единственная проблема — он довольно хрящеватый, и при неумелом приготовлении его поедание может превратиться в мучение. К тому же, надо учитывать, что именно в хвосте бобр запасает жир и питательные вещества: зимой он в два раза толще, словно кусок поросенка, а летом — как весло.
Бобр — не трудяга, а лентяй
Бобр — прирожденный строитель, буквально. Для него строительство дамб — это не сознательный труд работяги, а почти что мания. Он работает, повинуясь инстинкту: если молодого бобра поместить в вольер, где нет текущей воды и даже деревьев, он все равно будет пытаться возвести дамбу. Еще он способен не особо напрягаясь повалить за час дерево диаметром 16 см. И при всем при этом бобр — довольно ленивая скотина. Зимой он, например, выходит из своей хатки не чаще, чем раз в две недели, предпочитая расслабляться и похрапывать.
Раньше люди считали, что бобр отгрызает себе яйца, когда напуган
По-латински бобр — caster, что по недоразумению созвучно «кастрату». К тому же, раньше многие ошибочно считали, что ценная «бобровая струя» (выделения его прианальных желез) добывается из его тестикул. Из-за этих сомнительных фактов сложилось поверье, согласно которому бобр якобы отгрызает себе яйца и гениталии, почуяв охотников. Вроде как: «Забирайте и оставьте меня в покое!». На эту утку попались даже великие мужи древности: средневековые монахи, составляющие бестиарии, повторяли ее вслед за Эзопом и Плинием старшим.
76 бобров были десантниками
Однажды бобры прыгали с парашютом! В 1948 году на западе штате Айдахо начались серьезные проблемы с этими животными. Вместо того, чтобы по старой доброй традиции перестрелять их, решили действовать гуманно и просто переселить подальше в глушь. Чиновник из местного рыбнадзора по имени Элмо Хитер предложил воспользоваться скопившимися после Второй мировой парашютами и десантировать бобров за пределами штата. Так и сделали: переловили всех неугодных (76 особей) и скинули их над новым местом проживания. Погиб только один из них, остальные дали жизнь популяции, которая существует до сих пор.
Самую большую бобровую плотину открыли со спутника
Самая большая бобровая плотина в мире построена в Канадской глуши. На севере провинции Альберта, если точнее. Она протянулась на 850 метров, и ее удалось обнаружить со спутника в 2007 году. Однако строить ее начали как минимум в 1970-х, так что это — результат усилий множества поколений бобров. В 2014 году плотину посетил исследователь и член Нью-йоркского клуба путешественников Роб Марк. Ему пришлось идти пять дней по тайге и болотам, и он едва не утонул в одном из них. Придя на место, Роб был слегка разочарован, так как плотина оказалась довольно низкой, заросшей и нефотогеничной, а бобры попрятались, завидев его. Но он в любом случае рад, что стал первым человеком, открывшим плотину и называет это «своей бобровой Одиссеей».
Раньше бобры были гигантскими. Примерно с Майка Тайсона
Нынешние бобры в своей лучшей форме достигают высоты 10-летнего ребенка (если встанут на задние лапы, конечно же). Но в древности они были намного больше. В Северной Америке времен Плейстоцена жили гигантские бобры Castoroides ohioensis, которые весили 125 килограммов и достигали длины 2.2 метра (с хвостом — все 2.7). Они были не только больше нынешних, но и значительно глупее. Их мозг был невелик относительно тела, а это значит, что им, скорее всего, были недоступны сложные модели поведения, характерные для современных бобров. Кастороидес вымер несколько тысяч лет назад, также как мамонты, мастодонты и лошади ледникового периода — из-за экологического кризиса. Но наверняка помогли и древние охотники: по крайней мере, у индейцев сохранились легенды о гигантских бобрах и войне с ними.
Веки бобров работают как очки, а хвост — как сигнализация
Бобры невероятно круто приспособлены к жизни строителя плотин. Намного лучше, чем может показаться на первый взгляд. У них есть прозрачные веки, которые работают как очки, и клапаны, которые закрывают ноздри и уши во время погружения.
Зубы бобра оранжевого цвета из-за высокого содержания железа, что делает их прочными. К тому же, их резцы неоднородны: задняя часть кромки прочнее передней, что дает эффект самозатачивающегося лезвия. Хвост бобра не только работает как весло и накопитель жира, но и служит своего рода подставкой-стульчиком, когда он стоит на берегу. Еще он может служить сиреной: бобр, который почуял опасность, бьет хвостом по воде, и этот звук предупреждает его корешей на сотни метров вокруг.
Лапландцы употребляли бобровую струю вместе с табаком
Сейчас бобровая струя, кастореум, кажется переоцененным ресурсом. Ну, да, она обладает мускусным запахом с ванильными нотами, и оттого использовалась в парфюмерии. Однако раньше считалось, что это — практически панацея от всех болезней. Бобровую струю прописывали от головных болей, лихорадки, эпилепсии и в качестве слабительного. Лапландцы вообще до недавнего времени употребляли кастореум вместе с нюхательным табаком. Кстати, бобровая струя используется в парфюмерии до сих пор. К счастью, синтетическая.
Новое ружье стоило 132 бобровых шкурки
Во времена активного освоения Северной Америки колонистами бобровые шкуры стали повсеместной колониальной валютой. Причем курс был достаточно устойчивым: на протяжении XVIII века новое ружье стоило в районе 132 шкурок.
