В российский прокат выходит брутальная военная драма про распад США и агонию великой державы. Подробности о новом масштабном проекте Алекса Гарленда рассказывает Дмитрий Соколов.
По всей Америке пылает Вторая гражданская война. Объединенная армия Техаса и Калифорнии рвется к Вашингтону, где в Белом доме окопался президент вместе с остатками лояльных войск. Посреди всеобщего кровавого хаоса трое опытных журналистов — военный фотограф Ли, репортер Джоэл и их коллега Сэмми — собираются в поездку до столицы, рассчитывая успеть взять интервью у лидера расколовшейся страны, пока сепаратисты не казнили его по законам военного времени. В команду к профессионалам набивается молодая Джесси, мечтающая снять свой первый большой фоторепортаж. Впереди у них — длинное и опасное путешествие по охваченной войной Америке, ставшей филиалом ада на Земле.
Как всегда, сначала в двух словах о главном. «Падение империи» — однозначно один из самых провокативных и жестоких фильмов года. Здесь тесно переплетаются драма взросления, военный боевик и социальный комментарий, образуя беспощадное по силе воздействия художественное полотно, значимое отнюдь не только для американцев, но для всех людей, живущих в обстановке гражданского раскола. Но прежде чем говорить о фильме, необходимо напомнить о его постановщике, и обозначить важные детали исторического контекста.
Алекс Гарленд — автор с короткой, но яркой фильмографией. Он был сценаристом хоррора «28 дней спустя» (именно там появились всем привычные сейчас «быстрые зомби») и драмы-антиутопии «Не отпускай меня» про жизнь и смерть клонов, которых в любой момент могут разобрать на органы. А как режиссер Гарленд блеснул уже дебютом, философской фантастикой «Из машины». В своих проектах Гарленд всегда провоцировал зрителей, играя с жанровыми формами и сложными темами: взять хотя бы его метафоричный хоррор «Род мужской» или насыщенный галлюциногенными кадрами сай-фай «Аннигиляция». Но все его выпады и эксперименты сделаны не столько ради хайпа, сколько ради призыва к размышлению. «Падение империи» (сам Гарленд говорит, что это его последняя режиссерская работа) в таком контексте выглядит финальной — и грандиозной — провокацией, причем максимально реалистичной и оттого еще более тревожной.
Первое (но далеко не самое очевидное) достоинство фильма — отличный сценарий, мастерски обыгрывающий один из страшнейших кошмаров американского общества. Гражданская война Севера и Юга в 1860-х стала для США конфликтом, оказавшим формативное влияние на становление нации, но цена единства оказалась колоссально высокой. Общее число погибших (солдат, свободных мирных граждан и рабов) составило, по разным подсчетам, от 600 тысяч до миллиона человек — никогда раньше и никогда после Америка не теряла столько людей на войне. Здесь важно понимать, что конфликт был вызван не только разными траекториями развития экономики (промышленный Север против аграрного Юга), но прежде всего различием в ценностях. Север стоял за создание мощного федерального центра, способного обеспечить экспансию на Запад (тогда еще остававшийся пустынным фронтиром) и гарантировать отмену рабства, рассматривая его как архаичный институт, подрывающий мораль общества: не может быть свободной страна, угнетающая половину собственного населения. Юг же отстаивал идею слабого центрального правительства, считая рабство основополагающим принципом общественной жизни: свобода белых была невозможна без подчинения черных. Этот давний спор о разных понятиях свободы разрешился на поле боя, когда идеалы южной Конфедерации безвозвратно погибли под натиском северных армий Союза.
С тех пор страх раскола нации на яростно враждующие лагеря прочно засел в американском массовом сознании, хотя сколь-нибудь сопоставимый по масштабу раскол Америка переживала в прошлом веке лишь однажды, в годы Вьетнамской войны. Тогда до развала страны было далеко, однако интенсивность и размах поляризации в обществе поражали воображение современников, так что сюжеты о Второй гражданской начали появляться то в книгах, то в комиксах, а позже и в видеоиграх. При этом, что любопытно, за все это время в кино или сериалах тема возникала редко: из примечательных примеров вспоминается разве что блестящая сатира Джо Данте («Вой», «Гремлины») «Заговор против Америки», в которой весь замес начинается с нежелания штата Айдахо принимать мигрантов.
Учитывая, что в последние годы США вновь переживают острый идеологический раскол (Дональд Трамп подтвердит), предложенный Гарлендом сюжет выглядит вполне правдоподобным. Более того, он сознательно заигрывает с историческими аналогиями: даже дата старта американского проката отсылает к началу первого сражения «той» войны. И хотя многие детали гражданской войны оставлены за кадром, из радиопередач и разговоров понятен главный триггер: президент пошел на третий срок, нарушив конституцию, чем спровоцировал Техас и Калифорнию на восстание. Они выбраны Гарлендом вряд ли случайно — Калифорния имеет огромный демографический и экономический потенциал, а Техас в середине XIX века вообще был независимой страной. Так что объединившись эти штаты — особенно с учетом поддержки других сепаратистов — вполне могут стать серьезной военной силой.
Но сценарий хорош не одной лишь завязкой, а именно в качестве масштабной (и очень мрачной) иллюстрации к последствиям распада общества. Композиционно «Падение империи» это «дорожное кино», оформленное как военная хроника. По мере того как четверка героев движется из охваченного беспорядками Нью-Йорка к осажденному Вашингтону, они своими глазами наблюдают повседневный ужас боевых действий. Гарленд (а здесь он, как обычно, не только режиссер, но и сценарист) выстраивает фильм как историю взросления Джесси на фоне войны, ставшей обыденностью для всех вокруг — и оттого еще более жуткой.
Смерть, безумие и страх здесь норма жизни. Кругом братские могилы и массовые расстрелы, психопаты-одиночки палят во все, что движется, а теряющий власть президент расточает угрозы, требуя от мятежников немедленно сложить оружие. Вот радостные охранники бензоколонки ($300 канадских за заправку!) пытают до полусмерти избитых соседей. А вот сбрендивший снайпер стреляет в каждого, кто едет по заброшенному парку развлечений. Под легкомысленный хип-хоп мощно вооруженные ребята отстреливают врагов, засевших в городских кварталах. Весь фильм состоит из подобных эпизодов, перемежаемых редкими минутами покоя, когда Джесси может выспаться и хотя бы попытаться осмыслить увиденный мрак.
Впрочем, покой тут часто иллюзорный: в тихом городке тебя могут снять стрелки на крыше, а на пустынном шоссе вдруг окажется грузовик с выживальщиками, готовыми расстрелять кого угодно. Война — «это сущий ад», сказал когда-то прославленный генерал Шерман, разгромивший южан; Гарленд изображает этот ад скрупулезно, безжалостно… и пугающе красиво.
Выверенная эстетика повсеместного и хаотичного социального распада — второе достоинство фильма. Давно работающие с Гарлендом оператор Роб Харди (лауреат BAFTA за драму «Мальчик А») и монтажер Джейк Робертс (пачка престижных номинаций за вестерн «Любой ценой») отлично работают в тандеме, создавая череду впечатляющих сцен и кадров. Визуальный ряд хорошо сочетает элементы «репортажной» стилистики с шикарными панорамными кадрами, ничуть не уступающими работам Майкла Бэя или Ридли Скотта. Человеческая жестокость здесь резко контрастирует с безмятежностью природы. Массивные танки ломают бетонные заслоны у Белого дома, огромные вертолеты взмывают в алеющее на закате небо, одинокий автомобиль едет посреди леса, пока в ночной тьме то и дело вспыхивают огоньки пожаров — выглядит величественно и жутко одновременно.
Особо хочется отметить простой, но стильный прием, напоминающий о работе главных героев. Во многих экшн-сценах перестрелки и сражения перебиваются черно-белыми кадрами фотосъемки, показывая, какие их моменты остались на пленке журналистов. Эта фишка — обойдусь без спойлеров — резко усиливает драматический эффект в финале, когда Джесси с Ли отслеживают прорыв сепаратистов к кабинету президента/ По части боев в «Падении империи» вообще все отлично, несмотря на скромный по нынешним временам бюджет в $50 миллионов — видно, что каждый доллар потратили с умом. Показывают и разъяренные толпы на полицейских баррикадах в Нью-Йорке, и городские перестрелки, а венчает фильм интенсивная пробежка Джесси и ее друзей по разбомбленной столице под ураганным огнем. С грохотом рушится мемориал Линкольна, танки бороздят лужайку Белого дома, солдаты сепаратистов шкерятся по углам, обстреливая охрану президента — смотрится все это в лучших традициях «Call Of Duty» (да и снято еще с помощью ручной камеры).
За батальными сценами и будничностью безумия, однако, не теряется третье достоинство «Падения империи» — это драматический компонент. Если по содержанию фильм представляет собой драму взросления на фоне войны, то работает эта драма благодаря актерскими талантам Кирстен Данст и Кейли Спейни. Но кроме того, Гарленд набрасывает еще и психологический портрет репортеров как людей, вынужденных постоянно наблюдать за бесчисленными актами насилия, будучи не в силах остановить их. Наконец, фильм показывает — пусть широкими мазками — спектр реакций на войну, от демонстративного ее игнорирования до радостного принятия с оружием в руках. «Падение империи» также фильм о том, как немыслимое становится сначала неизбежным, а затем привычным.
И этот месседж имеет значение далеко не только для Америки, но для любой страны, где растет отчуждение между разными слоями общества. Использовав американский опыт как яркий пример, Гарленд последовательно показывает, насколько хрупкой может оказаться мирная жизнь, если считать ее самоочевидной данностью, никогда не требующей от граждан никаких усилий, жертв или хотя бы компромиссов.
