6 апреля в Донецке начались беспорядки: вдохновившись ситуацией с Крымом, местные активисты начали захват зданий государственной власти, отказываются подчиняться нынешнему правительству Украины и требуют признания города в качестве независимой республики. Disgusting Men попросили Алексея Савченко, руководителя украинской компании Black Wing Foundation, объяснить нам, почему так происходит.
Сначала я хотел отказаться от предложения написать этот текст. Причин тому много, и в первую очередь это крайне душные последние полгода во всех новостных лентах, километры «экспертных мнений» в Facebook и вообще усталость от темы. Но сама постановка вопроса и возможность развеять кое-какие мифы и просто глупости о родном городе, попутно попробовав объяснить корни того, что сейчас происходит в Донецке, в итоге победили. В общем, давайте сначала разберемся о сформированных стереотипах.
Стереотипы
О Донецке вы, вероятнее всего, слышали разные вещи, суть которых зависит от того, где вы живете. Если где-то на западе, то вы уже в курсе, что это Мордор, родина преступной власти, уголовники и загнанное в шахты мирное население. По выходным жители города собираются на главной площади, пьют водку, играют на баянах, убивают пару пойманных жителей Западной Украины и идут сбрасывать их в терриконы. Когда сбрасывают нужное количество, из горы выходит следующий голем Янукович и идет баллотироваться в президенты, а все жители Донецка за него голосуют, и он такой выигрывает. Короче, Юлия Владимировна Тимошенко после особо заснеженного и ни разу не зимнего воскресенья сформулировала это все как «территория, которую стоит обнести колючей проволокой», и я ее понимаю, потому что мало ли что привидится, а оно страшно.
Если вы где-то на востоке, то вам, скорее всего, представляется этакий русский город, осажденный бандеровцами, фашистами, йети, европейскими геями, спецназом госдепа, чудью белоглазой, а также людьми с песьими головами. Простые русские белокурые парни, перемазанные углем (шахты же все-таки) стоят на городских стенах, стреляют в нечисть, а красивые русские девушки подают патроны. Они отстаивают идею Малороссии; история трагичная, многие гибнут, но не перестают петь русские песни и перечитывать томик Пушкина на ночь. Ну, в двух словах, такая, в достаточной мере оголтелая картинка-мечта, например, Егора Просвирнина и прочих страдающих слабостью не к фактам, а к красивым литературным образам.
Теперь давайте взглянем на Донецк и его жителей без всей этой чепухи.
Как вырос город
Принято считать, что город, тогда Юзовка, был основан в 1869 году после строительства первого металлургического завода. Вскоре Эдуардом Теодором Боссе был построен Донецкий Машиностроительный, от гудков которого я просыпался на протяжении пятнадцати лет, и после этого промышленные объекты начнут расти как грибы после дождя. Вокруг инфраструктуры города начинает формироваться и его население, которое в основном состоит из работяг, шахтеров и прочего мастерового люда. Это важный этнографический факт, и если вы в курсе специфики подобного контингента, вы понимаете, что в гору там еще домешивается некоторое количество беглых преступников, казачьей вольницы и прочего достаточно резкого по нраву люда.
Этот круг людей формирует крайне консервативную и очень жесткую базу традиций, правил и устоев как общего, так и бытового характера. Если вы из Донецка, вы знаете про правила, про районы, про неписаные законы, про то, что можно делать, чего нельзя, и что принято, а что нет. Это понятно и объяснимо: мы говорим об обществе, для которого квота рабочих мест на заводе, стабильность, производство, выработка, объединение, отсутствие штрейхбрейкерства определяют разницу между сытой и голодной семьей, между жизнью и смертью. В противовес исторически закрепленного и развивающегося в Центральной и Западной Украине индивидуализма, творческого и политического начал, национальной идеологии, Донецк логичным образом развивает производственный коллективизм, иерархическое восприятие, навыки работы с крупными системами управления, прагматичное отношение к реальности. Если совсем кратко, говоря словами Элиаса Канетти, Донецк — это город, сформированный эгоизмом производства.
Однако у данной позиции есть набор как плюсов, так и достаточно ощутимых минусов. В частности, практически вся история донецкой власти показала слабости со стороны стратегического планирования в противовес умению планировать и реализовывать тактические наработки. Характерная для консервативного общества глубокая, привитая практически на генетическом уровне сакрализация больших иерархий и власти дает плюсы в организации, но откровенно мешает развитию как политической жизни, так и среднего бизнеса в регионе. Своего рода увлеченность и вера в правила здесь только вредит и в отношениях с политически подкованными, гибкими партнерами ведет к проигрышу, а неумение рисковать не позволяет активно учиться противодействию устойчивости текущих установок.
Что происходит в Донецке сейчас?
Ирония в том (и я не первый, кто это замечает), что при том уровне уважения к любой власти, что есть в Донецке, раскачать город смогли только последние, совсем уже невменяемые события и отношение со стороны остальных регионов и их жителей. Сегодняшние протесты, очевидно, поддержаны Россией, у которой, так же очевидно, попросили помощи местные маргинальные образования. Так же, как Киев попросил вмешательства со стороны Европы и Америки в событиях более ранних. Пророссийские активисты Донецка посмотрели на то, как делался протест в Киеве, и копируют его один в один. Временная власть в Киеве (которая не понимает, что такое «власть», и не сможет ее удержать) предпринимает шаги, а эти шаги кривым зеркалом моментально срабатывают против нее же на востоке Украины. Мы наблюдаем процесс реакции, в котором видна только верхушка айсберга, так как текущие захваты правительственных зданий и символов власти, может быть, и организованны, но они ломают парадигму восприятия власти и формируют новую. И это отличные новости, неважно, в составе какого образования будет находиться мой родной город: России, Европы или Унитарной Украины в итоге. Потому что люди важнее идеологий, а текущие события заставляют расти людей над собой и дают им методы защиты своих интересов.
И про наших
Я в целом много езжу, да и прожил, получается, двадцать лет в Донецке, шесть лет в Киеве, шесть лет в Днепропетровске, в равной степени люблю эти города и их жителей. У меня огромное количество друзей в Москве, и сложно передать словами ту огромную роль, которую сыграл этот город в моей жизни. В Европе красиво, но лично мне скучно, в Лос-Анджелесе живет один из моих лучших друзей-американцев, который меня периодически подбивает переехать, а в Китае я бы просто пожил, потому что его можно исследовать бесконечно. Но, так или иначе, как-то так выходит, что я абсолютно везде пересекаюсь со своими земляками из Донецка, и все они удивительные, клевые люди, страшно упертые, с отличным чувством юмора. Многие бы сказали, что излишне прямолинейные, местами жесткие, местами слишком сентиментальные, особенно когда пьют. Я, пользуясь вот этим случаем, хотел бы сказать, что я рад быть одним из тех, кто родился на 48 градусе северной широты и 37 и 48 восточной долготы. А дела все текущие, так или иначе, образуются.
Фото: Kommersant.ru/Reuters/Stringer
