28 сентября на more.tv стартовал четвертый сезон «Фарго» — продолжение криминальной антологии Ноа Хоули, в которой самые обычные люди попадают в самые необычные ситуации. Мы посмотрели первые четыре серии и пришли к выводу, что бессменному шоураннеру сериала наскучила привычная фабула: новый сезон сильно отличается от предшествующих, хотя традиционные элементы «Фарго» никуда не делись. Черный юмор, абсурдные сюжетные повороты, криминал — все на месте. Проблема четвертого сезона лишь в том, что в этот раз Хоули решил добавить в «Фарго» масштабности — и это во многом погубило оригинальный концепт сериала.
Четвертый сезон действительно оказался самым противоречивым в истории сериала. Его рейтинг на Rotten Tomatoes ниже 90% и, кажется, скоро окажется ниже 80% (при том, что предыдущие три сезона стабильно держались в районе 95%), а некоторые критики называют сезон худшим и самым блеклым. Даже в позитивных рецензиях новый «Фарго» ругают за слишком долгую раскачку — пока дойдешь до самых злачных эпизодов, придется перетерпеть несколько усыпляющих.
Канзас-Сити, 1950-е. Юг США, все еще действует расистский закон Джима Кроу о расовой сегрегации. Криминальный мир тем временем процветает: с 1900 года здесь побывали еврейские и ирландские гангстеры, а к 50-м Канзас-Сити делит итальянская мафия Донателло Фадда (Томмазо Раньо) и синдикат афроамериканских иммигрантов Лоя Кэннона (Крис Рок). По старой традиции, главари банд обмениваются своими младшими сыновьями: мальчик Кэннона растет в семье Фадда и наоборот. Таков залог мира. По абсурдному стечению обстоятельств (типичных для «Фарго») Донателло погибает, и ситуация между обеими сторонами накаляется. Отныне во главе итальянской мафии стоит вспыльчивый и дерганный, но миролюбивый сын Фадда Жосто (Джейсон Шварцман), однако на трон так и норовит сесть Гэтано (Сальваторе Эспозито) — брат Жосто, амбал-психопат, готовый пойти войной на американский синдикат в любую секунду.
Первое, что сразу же бросается в глаза в четвертом сезоне — отсутствие классической структуры «Фарго». Здесь нет как таковых протагонистов и антагонистов — лишь две банды, каждая из которых занимается своими делами. В первом сезоне все внимание к себе приковывали герой-простачок Мартина Фримана и харизматичный киллер Билли Боба Торнтона; во втором — туповатая парочка Блумквист в лице Кирстен Данст и Джесси Племонса; третий на себе вывез почти весь актерский состав целиком: от Юэна Макгрегора, сыгравшего сразу двух полярных героев-близнецов, до героини-разгильдяйки Мэри Элизабет Уинстэд и, конечно же, мистера-кривые-зубы В.М. Варги в исполнении Дэвида Тьюлиса.
В четвертом же сезоне практически нет выразительных персонажей. Героев настолько много, что никого не получается вычленить. Камера ни к кому не привязывается, предыстории персонажей замалчиваются, а в центре сюжета — две бандитские группировки, которые во время просмотра отличаешь не столько по конкретным героям, сколько по цвету кожи актеров. В новом сезоне Хоули разворачивает целую гангстерскую эпопею: в каждом эпизоде сплошная борьба за власть ради самой власти. Никаких личных мотивов — просто бизнес.
Четвертый сезон в целом отходит от локального сюжета маленького городка и пытается мыслить масштабно. Пилотный эпизод открывается 20-минутным монологом темнокожей девочки-школьницы Этелриды (Эмири Крачфилд), которая емко рассказывает 50-летнюю историю преступного промысла в Канзас-Сити. Что евреи, что ирландцы, что банды Фадда и Кэннона рвут глотки во имя пресловутой американской мечты, но все тщетно — никто из них не чистокровный американец, никто из них не белый. Итальянцы отпускают расистские шутки в сторону афроамериканских «коллег» по бизнесу, а уже через пару минут находящемуся при смерти Донателло Фадду отказывают в медицинской помощи — частная американская клиника не принимает пациентов «их сорта». Расисты сами оказываются угнетены по расовому признаку — в этом главная ирония четвертого сезона.
Тема актуальная и уж точно остросоциальная, но Хоули не желает копать вглубь. В конце концов на передний план все равно выходят гангстерские стычки — опять же, совершенно ничего личного. Из-за этого новый сезон оказывается пресным и, подхватывая описание западных критиков, совершенно безликим. Перед нами очередное возрождение нуара: угрюмые бандиты в плащах и шляпах рыскают по улочкам, устраивают погони на раритетных тачках и пересчитывают банкноты с сигаретой в зубах. Круто, пафосно, на стиле. Но где «Фарго»?
Гангстерские перепалки всегда были неотъемлемой частью любого сезона, но все бандитские драмы происходили где-то на фоне других, более «фарговских» историй, полных черного юмора, с глупыми людьми, попадающими в глупые ситуации. Именно благодаря этим приземленным историям сериал держал планку: не скатывался в очередное безликое детективное шоу, предлагая какой-никакой уникальный концепт, деформируя классические киношные жанры театральными трагикомедийными элементами. Ту же сцену с Мартином Фрименом, с улыбкой ударяющим свою жену молотком по лбу, отчетливо помнят даже спустя шесть лет после премьеры первого сезона. В четвертом же сезоне пока что нет ничего настолько выразительного, или хотя бы чего-то, что заставит крикнуть «Ха, узнаю “Фарго”!». По крайней мере, в первых нескольких эпизодах.
Отголоски старого сериала видны лишь в героине Джесси Бакли, играющей в новом сезоне медсестру-психопатку Оретту. Она подмешивает токсичные медикаменты в лекарства пациентов, выливает склянку яда в тесто яблочного пирога, который вскоре оставит у соседского порога. Мотивы неясны, да их, кажется, и вовсе нет — по выражению лица и поведению Оретты сразу становится понятно, что медсестре доставляет удовольствие сам процесс доведения кого-нибудь до смерти. Тот самый персонаж, который любит оказываться не в том месте не в то время и совершать пакости, так или иначе влияющие на основную сюжетную линию. Оретта пока единственный персонаж, который хоть как-то въедается в память и выделяется из серой кучи итальянских и афроамериканских бандитов. Пока что именно с ней ассоциируется сезон, именно по героине Джесси Бакли в будущем наверняка будут отличать четвертый «Фарго» от предыдущих трех. Если, конечно, о нем вообще кто-то будет вспоминать.
