В преддверии выхода «Годзиллы против Конга» вспоминаем о самом странном кайдзю в истории жанра. Огромный монстр ел железо и проповедовал коммунизм, а его автором оказался, пожалуй, самый известный пленник северокорейского режима.
Любви к огромным монстрам покорны все идеологии. Во второй половине XX века азиатское кино в первую очередь ассоциировалось именно с кайдзю различных мастей. Годзилла, гигантская моль Мотра и прямоходящая черепаха Гамера громили японские города на потеху публики со всего света. Для кого-то эти фильмы были развлечением на вечерок, а для кого-то — перспективным инструментом агитации.
Политики вообще любят кино, так еще Ленин завещал. Иногда ради хорошего фильма они могут пойти даже на преступление. В 1978 году агентурная сеть КНДР в Гонконге провернула дерзкую операцию по похищению режиссера Син Сан Ока — «принца корейского кино». Звезда кинематографа Южной Кореи была окольными тропами переброшена в Пхеньян по личному приказу Ким Чен Ира.
Похищения иностранных граждан северокорейскими спецслужбами были довольно заурядным событием. Но в этот раз все было по другому — Син Сан Ок не был ни важным политическим деятелем, ни выдающимся ученым. Киму просто нужен был человек, который сможет снять коммунистический блокбастер, не уступающий мировым аналогам.
Два мира на одном полуострове
Полвека истории двух Корей — это абсолютно непознанный мир, который жителю Запада известен только по стереотипам. Мы знаем, что на севере полуострова есть закрытая тоталитарная и предельно жесткая страна, которой неизменно руководит могущественное семейство Кимов. А на юге все вроде бы наоборот — там города утыканы небоскребами, есть Samsung, K-pop и острый стритфуд в неограниченных количествах. Капиталистический рай без хлопот и забот.
Разница между этими двумя странами действительно огромная, однако они точно не являются абсолютными Добром и Злом. Еще в семидесятые годы прошлого века Южная Корея была тем еще Мордором. Несмотря на условно демократический курс, Сеул активно проводил политические репрессии, давил граждан цензурой и из последних сил пытался догнать по экономическим показателям своего северного собрата.
Под крылом СССР и Китая северным корейцам долгое время жилось на порядок лучше. И тому были вполне обоснованные исторические причины. Из-за своего расположения север полуострова еще со времен японской оккупации бурно застраивался промышленностью, в то время как юг полагался в основном на сельское хозяйство. Пока в Пхеньяне строили социализм, жители Сеула вкушали особенности свободного рынка, со всеми его достоинствами и недостатками.
На прилавках появилось многообразие товаров — но у большинства населения не было на них денег. Появилась возможность карьерного роста — но сначала надо было найти себе занятие в условиях тотальной безработицы. Страна в разрухе, политические элиты богатеют, правительства сменяются одно за одним из-за коррупционных скандалов и переворотов. Условия были, мягко говоря, не тепличные — однако именно в них лучше всего нарождается новая культура.
Син Сан Ок, тогда еще мало кому известный, стал одним из представителей появившейся творческой богемы. Ему повезло с рождения — еще в период японского правления он смог получить хорошее образование благодаря богатым родителям. С конца пятидесятых он начал продюсировать и снимать собственные фильмы. Это были весьма дешевые исторические мелодрамы, молодой Син мог выдавать их по три штуки в год.
Такая скорость производства кино не способствовала появлению шедевров, однако напористость Син Сан Ока давала свои плоды. Его киностудия быстро богатела, зритель с удовольствием потреблял фильмы о средневековой истории. Позже этот непростой период назовут «золотым веком корейского кино», а сам Син Сан Ок к концу жизни будет признан одним из зачинателей национального искусства. Как полагается настоящей звезде, он вел богемную жизнь и любил немного похулиганить.
«В 1958 году я поставил «Цветы ада» и стал первым, кто показал поцелуй на экране. Из-за этого мне пришлось иметь дело с цензурой. Знаете, иногда я даже использовал эротику чтобы поговорить о конфуцианстве», — так режиссер спустя годы характеризовал свои работы.
Обласканный зрителями Син Сан Ок получил негласное прозвище «принц корейского кино». К своей неудаче он оказался так популярен, что его ленты стали по неофициальным каналам попадать и в КНДР.
Главным поклонником фильмов Син Сан Ока в Северной Корее оказался Ким Чен Ир. В семидесятых годах он еще не был Великим руководителем, которого мы все знаем по новостным сводкам. Военные парады и покатушки по России на собственном бронепоезде будут в будущем.
Пока что Ким-второй — просто сын своего отца, киноман и тоже в какой-то степени принц. Фильмы идеологического врага наследник трона КНДР сравнивает с собственными и остается весьма недоволен.
КНДР, по сравнению со своими южными «коллегами», снимала совершенно ужасное кино. Каноны идеологически правильного фильма строились на основе примеров сталинской эпохи. Попробуйте, для опыта, посмотреть сегодня нашу классику вроде «Падения Берлина» или «Клятвы». Такие же опусы о любви народа к партии в Северной Корее продолжали снимать вплоть до конца века. Быть может, снимают и сейчас.
Похоже, именно тогда у Ким Чен Ира появился гениальный в своем безумии план улучшить северокорейское кино. Приглашать советских насмотренных специалистов было стыдно, воспитывать своих долго. Оставался единственный вариант — украсть кого-нибудь из враждебной страны и применить все его умения на благо социализма.
Из Гонконга с мешком на голове
Отмашку для воплощения планов Кима, как ни странно, дали в Южной Корее. В 1972 году Сеул объявил об установлении Четвертой республики. Кабинет министров был полностью перестроен, во главе государства встал кадровый военный Пак Чон Хи. В своей политике он несильно отличался от северокорейских товарищей.
Именно с Паком связано «корейское экономическое чудо», превратившее страну в один из центров технологического прогресса. Для достижения своей благой цели глава государства использовал диктаторские приемчики. Годы его правления отмечены жестким подавлением демонстраций, переписыванием национальной конституции и усилением цензуры — ее отголоски мы видим и сегодня. Первыми жертвами нового строя стали все те же кинематографисты и лично Син Сан Ок.
Несмотря на все заслуги, Син оказался в списке нерукопожатных режиссеров. Поводом закрутить гайки стал исторический фильм «Три дня их величия», один из героев которого является сторонником воссоединения Кореи с Китаем. Власти увидели в этом кивок в сторону коммунистов и поспешили положить фильм на полку. Отвоевать киноленту удалось, однако во избежания новых проблем студию Син Сан Ока вскоре закрыли. «Принц кино» остался не у дел по личному указанию президента.
Тут Ким Чен Ир и нанес свой удар. В 1978 году шпионская сеть Северной Кореи в Гонконге смогла выйти на след бывшей жены Син Сан Ока — актрисы Чхве Ын Хи. Именно она стала первой жертвой войны КНДР в войне за хорошее кино.
Спустя много лет Чхве рассказала журналистам, что секретные агенты КНДР накачали ее каким-то успокоительным и вывезли из Гонконга на корабле. В Пхеньяне шокированная актриса была представлена лично Ким Чен Иру. Он пытался казаться приятным и гостеприимным парнем, задаривая похищенную подарками. Он же сам и признался, что конечной целью всей операции стал ее супруг.
Когда весть о пропаже Чхве Ын Хи докатилась до Сеула, Син Сан Ок бросился на ее поиски. О последствиях своего решения он в тот момент не думал. Почти сразу после прилета в Гонконг режиссер также попался на крючок агентуры. Похищение далось северокорейцам просто — именитому режиссеру просто натянули на голову мешок. В таком виде его доставили в доки, ну а дальше в дело пошла уже отработанная схема.
Во всей этой истории чрезвычайно много белых пятен, не находите? Все дело в том, что обе жертвы с большой неохотой рассказывали о произошедшем. Син Сан Ок год от года вообще все больше путался в деталях своего похищения. Это наводит скептиков на мысль, что на самом деле он вместе с женой отправился в Северную Корею по собственной воле. Это не звучит так уж странно, учитывая явную обиду Син Сан Ока на южнокорейские власти. Пропаганда КНДР, кстати, также продвигает именно это объяснение. Так или иначе, вскоре режиссер и его жена уже гостили у Кима, и он с радостью показывал им свою коллекцию фильмов. Больше всего будущий северокорейских лидер любил бондиану и американские слэшеры.
Дружеские посиделки с Ким Чен Иром были демо-версией и рекламой жизни в Корее. В следующие пять лет о Син Сан Оке и Чхве Ын Хи ничего не было слышно. Западная пресса утверждала, что оба гражданина Южной Кореи были отправлены в тюрьму, где им методично промывали мозги.
«Я был заключен в тюрьму примерно на пять лет, но тогда я не знал, что это будет так долго. Если бы я знал с самого начала, то предпочел бы умереть. Все это время я был очень, очень подавлен».
Хороший заряд пропаганды и голод должны были сделать похищенных чуть более сговорчивыми. Их следовало доломать, вытравить из голов южные ошибочные понимания свободы. Как можно снять хороший фильм, если ты сам не веришь в его правдивость?
Годзилла приближает коммунизм
Социалистические режимы очень похожи лозунгами и гербами, но на деле различий у них навалом. Каждая партия, руководствуясь вроде бы одними идеями, мела по своему. И отношение к населению у них было до страшного разным.
Выражалось это и в кино. В брежневском СССР уже абсолютно нормальными были сатира на представителей системы или «непартийное» кино вроде лент Тарковского. На них давали деньги, их показывали в кино и даже возили на иностранные фестивали. Это была та часть нормальной свободы, которая позволяла режиссерам чуть меньше задумываться о собственной безопасности. В Северной Корее такого быть точно не могло.
Глубокую изоляцию КНДР подстегивала официально признанная идеология — идеи Чучхе. Основатель страны Ким Ир Сен предложил замену советскому марксизму, соединив левые взгляды с махровым корейским национализмом. «Опора на собственные силы» обосновывала закрытые границы, плохую торговлю, отставание страны от всех своих соседей. Вместо благополучия северные корейцы получали якобы полную независимость, и были сами себе хозяева. Эта идея до сих пор является визитной карточкой режима, которую необходимо всеми силами продвигать. За нее Син Сан Ок и взялся, когда вышел из застенков.
Как и раньше, главной темой оставалась история Кореи во время японского правления, но подход режиссера стал заметно жестче. На юге он мог (с переменным успехом) ввести в повествование обаятельного японского злодея — ради драмы и большего накала страстей. Теперь это стало невозможно. Какие положительные черты вообще могут быть у оккупантов и истязателей корейского народа?
Третий фильм Син Сан Ока на северокорейской студии назывался «Соль» и лучше прочих показывал отношение КНДР к кино. Это была драматическая история вдовы, которая вынуждена заниматься контрабандой. На преступление ее толкает, разумеется, бесчеловечная система, выстроенная оккупантами. Ждать помощи от властей бессмысленно. Единственные спасители бедствующего народа — это красные партизаны, защищающие людей на горных тропах. Как и положено в старом коммунистическом кино, молодые и приятные борцы за свободу будут очень патетично рассказывать свою политическую программу под одобрительные крики толпы.
«Соль» воспринимается как неофициальный ремейк романа Максима Горького «Мать» — влияние советского классика сквозит из каждой сюжетной щели. Однако Ким Чен Иру лента очень понравилась из-за правильного подхода к особому корейскому «соцреализму». Син Сан Ок прошел своеобразный тест и мог выйти в большое киноплавание — там и свободы чуть больше, и денег на съемки выделяют с избытком. Впервые ему была поставлена задача сделать фильм для мирового проката. Что-то такое, что будет пользоваться спросом даже в капстранах.
Наверное, огромный монстр будет зрителям чуть интереснее пропагандистов-партизан, подумал Ким Чен Ир и дал своему придворному режиссеру неожиданное задание. Син Сан Оку требовалось снять что-то вроде Годзиллы, но по заветам идей Чучхе. Таким образом появился «Пульгасари» — первый и единственный кайдзю из КНДР.
Формально «коммунистическая Годзилла» был чем-то вроде исторического фентези. Историю монстра позаимствовали из легенды, которая бродит по крестьянским деревням еще с X века. Пульгасари был типичным для Азии мифическим зверем. К туловищу огромного медведя приделали голову буйвола и хобот слона, а передвигался этот древний покемон на тигриных лапах. От всех прочих монстров он отличался разве что рационом — корейцы верили, что чудовище питается только железом. За эту особенность Син Сан Ок и ухватился.
Оригинальная легенда:
Корея XIV века, феодализм и темные времена бесправия народа. Злобный феодал отбирает у крестьян железные мотыги, опасаясь, что их используют как оружие бунта. Несогласный с политикой узурпатора кузнец попадает в тюрьму, где из зернышек риса делает маленькую игрушку — похожего на ящера монстра. Игрушка оживает и становится членом крестьянской общины. Поедая железо она растет в огромного кайдзю, защищающего простых людей от феодала и его армии. Когда приходит срок, монстр побеждает зло, убивает империалистов и приносит в страну мир. Народ свободен и готов идти в светлое будущее.
Когда феодализм будет свегнут, Пульгасари не сможет унять свой голод и постепенно перейдет с оружия недавних врагов на садовые инструменты крестьян. Сознательная и политически подкованная дочь кузнеца распропагандирует монстра, пробудив в нем совесть. В итоге монстр поймет свое предназначение и погибнет, рассыпавшись на тысячи железных осколков. Корея и весь мир спасены.
Сюжет «Пульгасари»:
Син Сан Ок и его группа не стали снова пересказывать национальные сюжеты. Вместо этого они запаковали в историю критику западного мира по Марксу. И монстр в этой истории был только один — капитализм. Это он родился из жестокости феодалов, дал людям шанс на революцию, а в итоге обернулся для всего мира новыми проблемами. Японская Годзилла была продуктом страха перед водородной бомбой: ее северокорейский аналог больше внимания уделял проблеме потребления ресурсов. Если бы не корейский революционный колорит, «Пульгасари» сегодня мог бы оказаться любимым фильмом экологов.
Главная удача Син Сан Ока была в том, что он научил северокорейское кино быть хотя бы чуточку иносказательным. Руководству страны это очень понравилось — наконец-то их фильм имел шансы в мировом прокате. В знак доверия и демонстрации лояльности Ким разрешил Син Сан Оку лично заняться переговорами о показе кино за рубежом. Для этого режиссер и его супруга отправились в Вену.
И больше в КНДР не вернулись: в Австрии Син и его жена смогли сбежать от чекистов из делегации и найти укрытие в посольстве США. К ярости Пхеньяна, Вашингтон быстро сделал беглецам все документы и предоставил право укрыться от политического преследования. Так Годзилла из Северной Кореи освободила не только корейский народ, но и собственного автора.
Урок для Ким Чен Ира
КНДР по сей день обвиняет США в похищении Син Сан Ока. Режиссер осел в небольшом частном домике в Калифорнии и до конца своих дней не желал даже думать о возвращении в КНДР. В Голливуде Син занялся теорией искусств, а кино снимал скорее в качестве развлечения. Единственный его американский фильм назывался «Три ниндзя: Костяшками вверх» — типичная для девяностых детская комедия про боевые искусства. В ней трое парней с задатками японских тихих воинов пытаются остановить злого богача, сливающего в местное озеро токсичные отходы. Все-таки опыт социализма отпечатался на сознании Син Сан Ока довольно сильно.
Мирового проката у «Пульгасари» в итоге не было: слишком громким оказался скандал с побегом Син Сан Ока из самой закрытой страны. Но горький опыт стал для Ким Чен Ира прекрасным уроком и даже смог примирить страну со старыми врагами. Уже в девяностые фильмы из КНДР, в том числе и опального Син Сан Ока, оказались доступны для зрителей Японии и Южной Кореи, а оттуда проникли и на Запад. Сейчас тот же «Пульгасари» можно посмотреть на Youtube, как и многие другие фильмы Сан Ока:
Со временем Пхеньян понял свои промахи и стал действовать намного умнее. Сегодня в Северной Корее действительно есть национальное кино, и некоторые ленты даже можно смотреть. Появились собственные сериалы, комедии, мультипликационные фильмы не самого плохого качества. Про историю Бурундука и Ежика, борющихся против американских хищников, вы наверняка слышали.
Со временем Пхеньян понял свои промахи и стал действовать намного умнее. Сегодня в Северной Корее действительно есть национальное кино, и некоторые ленты даже можно смотреть. Появились собственные сериалы, комедии, мультипликационные фильмы не самого плохого качества. Про историю Бурундука и Ежика, борющихся против американских хищников, вы наверняка слышали.
После побега Син Сан Ока в стране стали все чаще появляться иностранные кинематографисты. Услугами местных мультипликаторов не стесняются пользоваться крупные международные компании. Страшно сказать, даже в диснеевском «Короле льве» некоторые сцены нарисованы трудолюбивыми северокорейскими художниками. Никакой политики — просто специалисту из Пхеньяна надо меньше платить.
В 2015 году власти Северной Кореи пригласили к себе российского режиссера Виталия Манского. Он снял для них пропагандистский документальный фильм о прекрасной жизни молодой социалистической семьи. Контролирующие работу съемочной группы органы даже не подозревали, что параллельно со съемками Манский делал свою собственную версию кино. Так появилась «В лучах солнца» — картина, в которой агитация и ложь переплетаются с неказистой северокорейской действительностью. Несмотря на протесты официального Пхеньяна, фильм, разумеется, увидел весь мир.
Правды о Северной Корее не стоит ждать ни от кого — ее нет в кинематографе, в политике, в словах туристов или ученых. Эта страна сама-в-себе, и смотреть на нее получается только через призму домыслов.
Похищение и бегство Син Сан Ока — тоже часть этого глобального мифа, ничем не хуже остальных. Быть может, если бы не было всей этой шпионской игры, то сегодня о нем никто бы и не вспомнил. Сколько еще таких же режиссеров было в Южной Корее и исчезло из истории. А Син Сан Ок остался. Перефразируя классика — такую биографию сделали нашему рыжему!
