У Борхеса есть замечательный рассказ «Хаким из Мерва, красильщик в маске», рассказывающий о прокаженном пророке, который стал лидером восстания и провозгласил себя халифом. Его участь была печальна: собственные сподвижники проткнули его копьями, узнав, что под священной маской прячется больной лепрой.
Зная о том, как в Средние века относились к прокаженным, как их изгоняли из общества и отпевали заживо как «заранее мертвых», кажется, что судьба Хакима из Мерва — единственный возможный исход для правителя, которого поразила эта ужасная болезнь. Но история говорит иначе и преподносит нам множество примеров того, как прокаженные правители — князья, короли и даже императоры — оставались на троне, нередко заслуживая любовь подданных, которые уважали их несмотря на обезображенную внешность.
Балдуин IV Иерусалимский
Прокаженный король-крестоносец
Балдуин IV — самый знаменитый из всех прокаженных в мировой истории. Он был королем-крестоносцем, правителем Иерусалимского королевства, и вы наверняка помните его по эпической драме Ридли Скотта «Царство Небесное». Мистическая фигура воина в серебряной маске — это именно он.
Воспитателем Балдуина был поистине великий человек — знаменитый историк, крестоносец, эрудит и острослов Гийом Тирский. Именно он первым заметил у воспитанника первые признаки лепры. Дети при дворе любили щипаться во время своих игр, и будущий король с легкостью переносил боль, в чем другие придворные видели проявление мужества. Лишь умудренный Гийом с прискорбием осознал, что потеря кожной чувствительности — ничто иное, как первая стадия проказы.
Балдуин Иерусалимский прожил с лепрой практически всю жизнь и умер уже в 24 года. Но даже за это время он успел проявить себя и как великий воин, и как мастер интриг. Он лично вел отряды крестоносцев в бой, сражаясь с воинами легендарного Саладина. Впоследствии Саладин захватил Иерусалим — но уже после смерти молодого короля. Портило его недолгое правление лишь то, что он был очень импульсивен. Зная, что ему предначертана ранняя смерть, он попытался совершить максимум великих деяний, добиваясь своего мечом, золотом и интригами.
Балдуин IV выкупил из мусульманского плена прославленного полководца Рено де Шатильона, бывшего, кроме прочего, родственником византийского императора. Отдав грандиозную сумму в 120 000 золотых, уже слабеющий Балдуин надеялся на то, что великий воин поведет его армию на Египет и поможет договориться с Византией. Но Рено де Шатильон умер вскоре после освобождения, и Балдуин попытался победить сарацин силами своего небольшого королевства.
Балдуин IV отчаянно сражался с мусульманами, был дважды тяжело ранен в бою и дважды спасен своими верными рыцарями. Но одного лишь религиозного пыла не хватило — без активной поддержки Византии у короля-крестоносца не было шансов. Его побед — и военных и дипломатических — едва хватало на то, чтобы сдерживать паритет и не давать Саладину захватить Иерусалим.
Во всех его действиях видна поспешность, прокаженный король Иерусалима жил каждый день как последний и стремился захватить Ближний Восток, даже понимая, что это было невозможно. Его грандиозные планы окончательно потерпели крах, когда в 24 года он умер от лепры — это было началом падения Иерусалимского королевства.
Секелету
Одиозный африканский король, который «лечился» марихуаной и пивом
Секелету был вождем некогда великого, но погрязшего в лени и алчности племени Макололо, которое захватило обширные земли Баротсиленда (современная Замбия). Описания этого правителя оставил нам великий путешественник и миссионер XIX века Дэвид Ливингстон.
Секелету, как и Балдуин Иерусалимский, заразился лепрой в раннем возрасте, еще будучи юношей. Так что все свое правление он провел в закрытом дворце, куда почти не было доступа простым подданным. Из-за этого в народе ходили слухи об ужасном уродстве правителя, однако прибывший в столицу племени Макололо Ливингстон обнаружил, что болезнь лишь слегка затронула лицо Секелету.
Впрочем, король имел представление о том, к чему ведет проказа —ей был болен его дядя. Поэтому он активно искал лекарей по всей Африке. Ливингстон воспользовался этим и предложил помощь в обмен на разрешение свободно проповедовать в этих землях. Британцы попытались излечить Секелету раствором ляписа (нитрата серебра): болезнь слегка отступила, но излечения добиться не удалось. А пока шло лечение и Ливингстон жил при короле и делал заметки:
«Болезнь Секелету повлекла за собой ряд бедствий. Считая, что его околдовали, он заподозрил ряд самых своих высокопоставленных сановников и предал некоторых из них, вместе с их семьями, смерти; другие бежали к отдаленным племенам и жили в изгнании. Вождь заперся у себя и не допускал к себе никого, кроме своего дяди Мамире… Страна страдала, и великая держава Себитуане разваливалась на части… Секелету не продолжал мудрой политики своего отца, который обращался с покоренными племенами так же, как со своими собственными макололо».
Правление Секелету было несчастливым для его страны. Он был довольно ловким политиком и умелым интриганом, но плохим королем. Засухи и голод поразили его страну, пока сам он тратил огромные деньги на заморские удовольствия: арабских и португальских коней, консервированные фрукты и пиво.
Кроме того, Секелету, как и большинство его соплеменников-макололо, пребывал в полной уверенности в том, что он, как победитель, просто обязан проводить свою жизнь праздности и удовольствиях. Катаясь на лошадях, попивая пиво и ежедневно накуриваясь индийской коноплей, Секелету пытался отвлечься от своего недуга. И раболепные лекари с радостью потакали ему, говоря, что бханг в сочетании с пивом — само по себе прекрасное лекарство от проказы.
Лечение ляписом также не дало особых результатов, и Ливингстон со своими товарищами отправился дальше, в самую глубь Черной Африки. А Секелету позже показал свое истинное лицо: когда следующие за Ливингстоном христианские миссионеры прибыли ко двору, король Баротсиленда угостил их отравленной говядиной, из-за которой восемь из двенадцати путешественников погибли. После смерти самого Секелету власть племени макололо пала, и контроль над этими землями вернули себе народы, жившие здесь ранее.
Отани Ёсицугу
Прокаженный самурай
Отани Ёсицугу — один из самых ярких участников битвы при Сэкигахаре. Это было грандиозное сражение, самое масштабное и, возможно, значимое в истории Японии; в нем приняли участие более 160 тысяч воинов. Именно в этой битве будущий сегун Токугава Иэясу победил своих последних оппонентов, и тем самым положил начало новой эре в истории страны. Тогда на поле боя схлестнулись так называемая «Восточная коалиция» (сторонники Токугавы) и «Западная коалиция», чьим лидером был Исида Мицунари.
Прокаженный самурай Отани Ёсицугу изначально выступал за Токугаву, но Мицунари был его другом, так что Ёсицугу перешел на его сторону, хотя прекрасно понимал, что «Западная коалиция» обречена на поражение. Существует полулегендарная история о том, как однажды, когда оба были совсем молоды, Ёсицугу был приглашен на чайную церемонию. Уже тогда он был поражен болезнью и, отпив из общей пиалы, оставил в ней гной со своих губ. Никто из присутствующих не рискнул отпить после него, хотя того требовал обычай. Однако Мицунари принял чашу и выпил чай как ни в чем ни бывало. После этого юноши подружились и оставались друзьями до самой смерти. Отани Ёсицугу просто не мог отказать единственному человеку, который не отвернулся от него в молодости.
Ёсицугу был прекрасным воином, мастером копья и при этом лояльным офицером и хорошим стратегом. В эпоху гражданских войн, Сэнгоку, эти черты позволили ему поднялся от простого самурая до дайме, то есть князя. Ёсицугу, как и его друг Мицунари, служил прославленному полководцу Тоётоми Хидэёси, объединившему под своей властью некогда раздробленную Японию. Хидэёси сам происходил из крестьян и прекрасно знал цену верности и уму, так что даже прокаженный Отани Ёсицугу получил возможность проявить себя. Продвигаясь по службе, он получил почетный титул «Гёбу-сёю», или «Младший советник по наказаниям» — в его обязанности входило подавление восстаний, и он отлично справлялся.
Существует легенда о том, что Отани Ёсицугу заразился проказой во время подавления мятежа в Осаке, во время которого он лично зарубил тысячу человек. И якобы нечистая кровь прокаженных крестьян, попавшая в его собственные раны, принесла заразу. Согласно другой легенде, он носил белую маску, чтобы скрывать следы своего недуга, за что получил прозвище «Хакуто» — «Белое лицо». Как нетрудно заметить, почти вся жизнь этого человека — сплошные легенды и романтические домыслы. Реальных фактов о его биографии практически не сохранилось.
Известно, что уже будучи серьезно больным и потерявшим способность сражаться, он создал для своего княжества хороший флот и даже стал прекрасным флотоводцем, чем заслужил еще большее уважение Тоётоми Хидэёси. Верность прокаженного воина подняла его высоко: когда началась война против Кореи, именно он и его друг, Мицунари, были назначены военачальниками, ответственными за вторжение.
Но эта же верность и погубила Ёсицугу. Когда пришла пора выбирать сторону во время последней битвы, он, как уже сказано, последовал за Мицунари, хотя к тому моменту был не способен даже ходить и, судя по всему, ослеп. Даже зная, что в их коалиции есть предатель, он отправился на сражение. В последний раз защищая своего друга Мицунари, он сумел принять удар войск Токугавы на себя, прежде чем совершил сэппуку.
Кстати, прославленный мастер катаны Миямото Мусаси, автор «Книги пяти колец», также сражался на стороне Мицунари и лишь чудом избежал казни:
Яшоварман I
Император Кхмерской империи, чья жизнь стала притчей
Император Яшоварман I запомнился подданным как великий строитель и реформатор. Он правил кхмерской империей в X веке, и за свое двадцатилетнее правление построил сотню буддийских монастырей и храмов, а также успешно перенес столицу, что в условиях тропиков потребовало больших трудов и от народа, и от правительства.
Однако в историю Яшоварман вошел как «Прокаженный король». А его болезнь народное сознание восприняло как своего рода элемент притчи, которая разворачивалась прямо на глазах подданных. Дело в том, что отец Яшовармана, Индраварман I, провозгласил монархов кхмерской империи богами. Словно в отместку за это, «настоящие» боги поразили его сына лепрой, чтобы никто не усомнился в том, что он — всего лишь человек. По крайней мере, так это восприняли люди его эпохи.
Сейчас статую, изображающую «Прокаженного короля», можно увидеть на королевской площади Ангкор Тома, последней столицы кхмерской империи. Формально она изображает индуистское божество смерти, Яму. Но из-за того, что статуя со временем местами покрылась мхом, ее начали воспринимать как изображение прокаженного, якобы сам Яшоварман I проявился в ней. Впрочем, не исключено, что ее изначально с него и делали, и это был портрет монарха.
Генрих VII Гогенштауфен, король Германии
Сын императора, кутила и предатель
Отец Генриха, Фридрих II, был простым королем Сицилийского королевства, но сумел победить почти всех своих оппонентов и занять трон Священной Римской империи. Он участвовал в шестом крестовом походе, был трижды отлучен от церкви, сажал еретиков на кол и написал трактат «Искусство охоты с птицами» на латинском языке. Это был достойный сын XIII века.
В общем, Фридрих был чертовски занятым человеком, и его наследник, Генрих, был с детства предоставлен сам себе. Учебе он предпочитал пьяные кутежи, а воинские тренировки променял на упражнения в борделе. Неудивительно, что когда отец оставил его за короля Германии (в составе Священной Римской империи), Генрих VII справлялся не лучшим образом. Он пошел против политики империи, которая делала упор на лояльных князей, и искал себе союзников среди вольных городов. Последние отвечали ему заверениями в лояльности (как оказалось, пустыми), а вот могущественные князья остались крайне недовольны и отвернулись от Генриха.
Отношения между отцом-императором и его сыном-королем портились с каждым годом. В какой-то момент Генрих решил, что его несомненное влияние и власть так велики, что он способен успешно выступить против родителя и сам занять трон императора. Затея оказалась провальной: практически все союзники, которые сами же подговаривали его на мятеж, в последний момент отказали в помощи. Генрих VII остался ни с чем и покорно пошел к отцу на поклон.
Остаток жизни Генрих провел в заточении, мотаясь от замка к замку. Он был старшим сыном императора, но тот по какой-то причине отказывался простить его и передать титул по наследству. Лишь в 1999 году стала известна настоящая причина, по которой Генрих VII никогда не смог бы стать главой Священной Римской империи и последние годы жил изгоем.
Проведенные исследования его останков дали понять, что последние десятилетия своей жизни король Германии был болен проказой и, скорее всего, она и стала причиной его смерти в 1242 году.
