То, что берсерки упарывались мухоморами перед битвой — общеизвестная история. Мы настолько привыкли к этому «факту», что он кажется само собой разумеющимся. Однако сейчас даже не очень понятно, кто вообще начал культивировать этот образ. Судя по всему, все началось со статьи американского психиатра Говарда Д. Фэйбинга, который в 1956 году лишь предположил, что гриб Amanita Muscaria может быть ответом на загадку о ярости берсерков. Потом эта гипотеза так долго муссировалась в СМИ и популярной культуре, что однажды превратилось в «достоверный факт».
А ведь мухомор, мягко говоря, — не самая удачная субстанция для битвы. Однако сравнение с другими похожими сообществами (своего рода берсерки были у древних германцев и даков, а также в Африке, и в древнем Иране) дает основания считать, что чем-то они все же упарывались. Было какое-то вещество или духовные практики, которые объясняют нечеловеческую ярость этих скандинавских воинов.
Берсерки как монахи Одина
Первым делом важно уточнить, кем именно были берсерки. То, что это были самые ужасающие воины викингов, которые впадали в неистовство и дрались чуть ли не голыми, вы знаете и так. Но есть любопытные нюансы.
О берсерках мы, прежде всего, знаем благодаря великому скальду Снорри Стурлусону, который рассказал нам в «Саге об Инглингах»:
«О́дин мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими, или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинки, и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками».
То есть в представлении скальда берсерки были не просто бешеными машинами для убийства. Они были слугами Одина, которых он защищал и направлял с помощью своей магии. Битва для них являлась самым что ни на есть религиозным обрядом, а ярость в сражении выглядела не какой-то «крутой психопатией», а некой правильной и очень духовной вещью. Даже само имя Одина буквально означает «неистовство». Можно сказать, что этот бог и был самым первым из берсерков. Он пестовал их, и он же предавал.
Известный религиовед Мирча Элиаде в своей «Истории веры и религиозных идей» (глава «Война, экстаз и смерть») пишет:
«Будучи богом войны, Один-Вотан считался также богом мертвых. С помощью магии он защищал великих героев, но потом предавал и сражал их. Причиной такого странного и противоречивого поведения была, по всей видимости, необходимость собрать вокруг себя самых отважных воителей ввиду приближающейся эсхатологической битвы (ragnarok). Ведь павших в сражении воинов валькирии забирали к Одину, в небесный чертог Вальхаллу. Принятые Одином, они проводили время в военных упражнениях, готовясь к последней битве».
Еще больше образ берсерка усложняет то, что их поведение — реликт древних охотничьих культов. Считалось, что эти воины были оборотнями, которые способны превращаться в волков или медведей. Само слово «берсерк», судя по всему, означает «человек в шкуре медведя». Также их знали под именем ulfhedhnar, «люди в волчьей шкуре». Существуют свидетельства даже о «кабаньих» берсерках, которых называли svinfylking. Кстати, боевой строй Svinfylking или «кабанья голова», известный нам со школы благодаря тевтонцам, как раз предположительно пошел от этих воинов.
Получается забавная ситуация: главное свойство берсерка — это умение довести себя до экстатического состояния, во время которого в него входит дух-тотем (волк, медведь или кабан), а собственная смерть кажется частью обряда и желанным даром Одину. Боевое неистовство — это лишь побочный эффект духовных практик. Но, как пишет Дюмезиль: «В представлениях германцев, война охватывает и расцвечивает все сферы жизни». Какая жизнь, такая и духовность.
Почему мухоморы не подходят берсеркам
Итак, мы выяснили, что боевой транс берсерков не так уж сильно отличался от камланий шамана, медитации даосского монаха, или религиозного экстаза средневекового флагеллянта, который хлещет себя плетью во славу Господа. Собственно, на этом и основал свое предположение Говард Фэйбинг. Мухомор растет почти повсюду в северной Евразии, и мы точно знаем, что еще совсем недавно народы Севера употребляли их во время религиозных церемоний. Шаманы и их «паства» входили в экстаз и общались с духами. Кроме того, они знали, как приготовить ядовитый гриб, чтобы его отвар стал несмертельным.
Скандинавские шаманы древности тоже наверняка упарывались мухомором. И, как мы уже убедились, у шамана и берсерка гораздо больше общего, чем показывает нам массовая культура. Казалось бы, все сходится. Древнейший известный северянам способ войти в транс наверняка отразился и на скандинавских воинах. Однако эффект мухомора гораздо больше подходит шаману, чем бойцу. Вопреки сложившемуся стереотипу, Amanita Muscaria не делает человека яростным. Это, прежде всего, — диссоциатив. Он нарушает восприятие окружающего мира и вызывает ощущение отчужденности.
Если берсерк под мухоморами способен сражаться, не отвлекаясь на свой трип, то это в принципе настолько великий воин, что ему уже не нужно никаких дополнительных стимуляторов. И наоборот: новички под мухоморами скорее просто побросают оружие и разбегутся по лесу — в лучшем случае такие вояки смогут сражаться с деревьями. Возможно, гриб использовали в обрядах инициации, это можно понять. Но во время битвы — очень навряд ли.
Примерное представление о том, как скандинавы могли использовать мухоморы, дает иранский аналог берсерков, сообщество Keresa. Их, что характерно, еще называли «волки на двух ногах». Так вот, эти кереса, также считавшие битву и грабеж частью религиозного ритуала, употребляли сому — некий священный галлюциноген, судя по всему, на основе мухомора. Они устраивали оргиастические празднества во славу богов, но при этом не использовали грибы во время самой битвы. Диссоциативы были нужны лишь для того, чтобы «по-настоящему» прочувствовать превращение в волка. Впоследствии, настраиваясь на это ощущение по памяти, они умели приводить себя в животное бешенство, которое могло окончиться даже каннибализмом. Все это выглядит как вполне вероятный сценарий и для берсерков.
У того же Мирчи Элиаде в его работе «От Залмоксиса до Чингиз-хана» читаем:
«Среди прародителей ахеменидов фигурировало семейство Saka haumavarka. Бартоломе и Викандер так интерпретируют это имя: «Те, кто превращаются в волков (varka), в момент экстаза, вызванного сомой (hauma)».
Бухло, белена и просто дурной характер
Устоявшаяся история с мухоморами это, конечно, интересно. Но есть и альтернативные гипотезы. Разные исследователи называли в качестве источника ярости берсерков алкоголь, психические болезни и, что самое любопытное, белену.
С алкоголем все понятно: человек под ним может сильно переоценивать свои силы и, кроме того, избавляется от социальных установок, которые его подавляли. Если он склонен к жестокости, то под бухлом у него нередки припадки ярости. Викинги любили пиры, это не секрет. Бывали на этих пирах и берсерки, и вели они себя там довольно предсказуемым образом. Например, великий скальд и по совместительству берсерк Эгиль Скаллагримссон во время одного празднества яростно обблевал некоего Армода, а после еще и выковырял тому глаз.
Но алкоголь мог быть просто «сторонним» наркотиком в жизни берсерка. Его употребление могло поддерживать в нем дух зверя и даже быть своего рода религиозным ритуалом. Впрочем, жизнь древнего человека, а особенно воина, в принципе была очень ритуализированна. Кстати, за идею о том, что берсерки дрались, будучи вхлам, выступал историк Роберт Верник. Так что у этой идеи есть последователи и в академических кругах.
Еще более распространенное альтернативное мнение заключается в том, что викинги были попросту психопатами и садистами (а то и садомазохистами), которые в военизированном мире викингов смогли найти себе место. В этом тоже есть здравое зерно: жизнь в суровых условиях вряд ли способствовала психическому здоровью. Да и тот факт, что сами скандинавы берсерков не слишком жаловали, считая смутьянами и источниками бесконечных проблем, говорит сам за себя.
Американский психиатр Джонатан Шэй вообще ставит берсеркам диагноз «посттравматический синдром» (известный также как «вьетнамский синдром»):
«Если солдат переживает состояние берсерка, это приводит его к эмоциональному выгоранию и одновременно склонности к неуправляемой, взрывной ярости. Постоянное гипервозбуждение становится отличительной чертой его психики».
Если это правда, то лучший художественный источник для понимания природы берсерка — это «Апокалипсис сегодня».
Но, пожалуй, самое правдоподобное из «простых» объяснений — это то, что берсерки использовали для впадения в неистовство растение Hyoscyamus Niger, то есть черную белену. Карстен Фатур, фармаколог из Словении, предполагает, что отравление этим растением дает симптомы, подозрительно напоминающие поведение берсерка:
«Это аффектное состояние может варьироваться от простого возбуждения ЦНС до полнейшей ярости и воинственности, в зависимости от дозировки и психического состояния человека».
Кроме того, белена еще в древности использовалась как анестетик, то есть она снижает чувствительность к боли. Вдобавок к этому при отравлении растением человек, как правило, временно теряет способность различать знакомые лица. Типичное описание берсерка! Еще одним плюсом теории является то, что черную белену находили в скандинавских могилах времен викингов, как мужчин, так и женщин, которые могли быть провидицами.
Что в итоге?
Скорее всего, непосредственно перед боем берсерки употребляли отвары из черной белены, что вводило их в состояние ярости, нечувствительности к боли и боевого воодушевления. Однако без соответствующей психологической подготовки это было не так уж полезно во время сражения. Подобным боевым наркотрипам явно предшествовали годы подготовки. Возможно, во время инициации берсерки пользовались мухоморами, а в своей обыденной жизни эти воины наверняка ураганили на попойках.
Однако тот же Мирча Элиаде считает, что использование наркотиков — признак деградации шаманизма и упадка культуры транса. Так что, скорее всего, доведение себя до ярости посредством изматывающих ритуалов и музыки все же первично. Плюс не стоит забывать, что в берсерки явно шли люди довольно радикального склада характера, зачастую с серьезными психическими проблемами.
Так чем же упарывались берсерки? В теории все вообще могло быть комплексно: сначала юному воину с шаткой психикой промывали мозги посредством религии и ритуалов. Те помогали ему входить в транс и считать себя воплощением тотема волка, медведя или даже кабана. Затем он закалялся в битвах, где его психика страдала еще больше, нередко выгорая вплоть до посттравматического синдрома. Затем он проходил инициацию, возможно с употреблением мухоморов, а уже перед битвой выпивал зелье из черной белены. И все это сопровождалось годами пиров, где алкоголь лился рекой.
От такой жизни поневоле начнешь жевать щит и бросаться с топором на все вокруг.