Однажды в Италии поссорились наемник и понтифик. Одного звали Малатеста, другого — Пий II. Они слали друг другу письма, дурили на деньги, перемололи в схватках сотни своих наемников и всячески угрожали — кто расправой, кто геенной огненной. У обоих было рыльце в пушку, оба не отвечали образу христианской добродетели. Оба были продуктами своей эпохи, вобрали в себя все плюсы и минусы итальянского Возрождения: синкретичная античная доблесть, религиозное рвение, лицемерие и жажда власти. Даже дворцы наших героев гротескно повторяют характеры своих хозяев: Рим, центр католичества, против Римини, где даже храм выстроен с языческим замыслом.
Что случилось?
27 апреля 1462 года Сиджизмондо Малатеста, повелитель Римини, был обречен при жизни на вечные муки. В этот день Папа Пий II провел обряд канонизации, но не для того, чтобы объявить нового святого. Поставили три соломенных чучела с лицом Малатеста, повесили на них неприличные таблички и сожгли. Надписи на них вкратце суммировали ранние буллы понтифика: «Это Сиджизмондо Малатеста, король предателей, враг Господа и человека, гражданин Ада. Он приговорен к огню решением священной коллегии».
Потом был крестовый поход, компромиссы, договоренности, но именно эти сожженные куклы и беспрецедентный случай антиканонизации стали кульминацией многолетней вражды.
В то время получить такой дисс на себя — означало проиграть в репутационной войне. Можно долго заигрывать с Римом, не платить ему десятину, публично высказываться против политики Курии и даже разграбить город пару раз. Тебя могут пожурить и отлучить от церкви, но если будешь хорошим мальчиком, то, может быть, твоих детей или даже тебя вернут в лоно церкви. Обо всем можно договориться.
То, что сделал Пий, никто больше не повторил. Антиканонизация прямиком из папского дворца означала, что адресат этого послания не просто гад, а гад с рогами и все, кто здороваются с ним за руку или дышат одним воздухом, тоже пропахли адской серой.
Волк из Римини
Сиджизмондо Пандольфо Малатеста — кондотьер, покровитель искусств и личность, погребенная под огромным количеством домыслов. Другой такой же дворянин, которому Малатеста уступает в количестве черных легенд — это, пожалуй, Влад Цепеш с его вампирским наследием.
Одна из легенд сообщает нам, что подчиненные звали Сиги не иначе как «Волком» за его жестокую натуру. На деле нет никаких свидетельств того, что при жизни Малатеста действительно удостоился такого прозвища. Впервые упоминание «псового» псевдонима можно увидеть только в XX веке — в приключенческом романе, где итальянский кондотьер показан как выдающийся герой.
Поводов для такого описания хватает. Сиджизмондо был великолепным полководцем, если верить свидетельствам. Уже в 13 лет он завоевал себе Римини в бою с другим Малатестой; в возрасте 18 лет отразил нападение испанских наемников на Италию. Череда его побед почти не прерывалась вплоть до смерти. Он успел накостылять не только испанцам, но и османам, французам и бессчетному количеству других таких же итальянцев. Наиболее знаменитые из них: Франческо Сфорца и Федерико да Монтефельтро. Личности, о которых стоит написать отдельную книгу.
Наследие Сиджизмондо, однако, не заканчивается на победоносных сражениях. Часть правды в обвинениях в его сторону все-таки есть. Он часто менял стороны, был неверен своим многочисленным женам и злостно пропускал церковные службы.
Последнее, наверное, звучит не так уж и страшно. Однако в той самой войне, в которой он победил, будучи 13-летним щеглом, он выиграл заодно титул папского викария. Человеку, который верен Папе и должен периодически слать ему деньги и слова поддержки, не пристало вести себя как дикарь и безбожник.
Но Малатеста обожал античность и с пренебрежением относился к религии, если она навязывала свои добродетели. Это обожание вылилось в привлечение художников, поэтов и архитекторов ко двору. Сиджизмондо созывал единомышленников и заказывал им монументальные произведения о себе и своей же доблести.
В награду он не только платил монетой. Наиболее успешные его придворные после смерти оказывались погребены в Tempio Malatestiano, храме, который сам Малатеста реставрировал по римским и греческим лекалам, с арками и покатыми крышами, несвойственными христианской архитектуре.
Понтифик гуманист
Пий II (в миру Энеа Пикколомини) был человеком довольно открытых взглядов. Сын солдата и рабочей девушки, он обожал родной город, Сиену. Помогал отцу на поле, учился в университете, был прилежным юношей, который со временем поддался веянию времени и изучал классические античные тексты. Под их влиянием он критиковал церковь и даже в открытую противостоял Папе Евгению IV, когда сам уже получил сан.
Нам достоверно известно об одном случае, когда Энеа поддался зову сердца и провел ночь с девушкой из Тосканы. Он пишет об этом отцу в красках, не стыдясь своего внебрачного приключения. Наоборот, он описывает это как естественную часть юности и хвастается сыном, которого наверняка зачал в ту ночь.
Конечно, один известный факт внебрачного секса меркнет перед многочисленными и известными грехами его противника. Однако мы все равно оставим этот факт, который хорошо характеризует молодого Пия.
В юности он сравнивает себя с Моисеем, Аристотелем и «другими великими мужами», учит латынь и пишет стихи. За это его отметили даже при дворе императора Священной Римской Империи, где он служил какое-то время. В Вене ему покровительствовал канцлер, с которым он делился своими мыслями о многом, в том числе о том, «как изгибы женского тела волнуют кровь и заставляют забыть о рабочих обязанностях».
Его свободные взгляды находят продолжение в кампании против Папы Евгения IV. На тот момент Эней стал кардиналом Пием и жестко осуждал церковную иерархию. Он ратовал за более демократичные устои, писал трактаты на тему усиления власти Совета и даже считал, что она должна быть выше папской.
Ему потребовалось провести несколько лет в Курии, чтобы разочароваться в своих взглядах. Приняв сан Папы Римского, он стал намного консервативнее. В последствии любые возгласы о власти Совета он подавлял и смотрел на Папские земли больше как на королевство, а себя, соответственно, стал мыслить монархом.
Причины ссоры
При других обстоятельствах Сиджизмондо Малатеста и Эней Пикколомини могли бы стать друзьями, так как у них совпадали интересы, и оба они считались патронами искусства. Но вместо этого Папа и кондотьер вошли в историю как злостные враги. Хотя, казалось бы, они придерживались одного мировоззрения. Их обоих можно было назвать гуманистами по тому, какие взгляды они транслировали в разные периоды своей жизни.
Однако различия начинались, когда дело касалось войны, секса и религии. Малатеста никогда не был в открытую язычником, но он, вместе со своими придворными, ценил больше античные добродетели, чем христианские. Сиджизмондо был известен своим неуемным либидо, военными аппетитами и неуважением к Церкви. Для одних эти качества были недостатком, но придворные писатели Римини превратили это в положительный штрих к портрету успешного полководца и администратора.
Дело, конечно, не ограничивалось только расхождением во взглядах. Сиджизмондо, будучи папским викарием, отказывался платить монету. И ладно бы, если бы это был какой-то сосед соседа, удержавший десятину с церковной земли. Нет, земли Романьи (на которых расположился город Римини) считались напрямую папскими.
Неплательщик из Сиджизмондо оказался настолько злостным, что пришлось отправить к нему несколько карательных экспедиций, которые Малатеста разворачивал назад, несмотря на все преимущества в числе и умении папских армий.
У Пия, как у Папы Римского, было два инструмента давления: политический и военный. Бывали случаи, когда короли склонялись перед волей Рима, стоило отлучить их от Церкви. Малатеста от этого только отмахнулся, для виду обошелся парочкой посланий и заверений. В конце концов предшественники нынешнего понтифика всегда восстанавливали Сиджизмондо в правах. Потом Малатеста нагло разбил наемные полки Рима и использовал эти победы, чтобы торговаться.
У нас нет достоверных свидетельств о душевном состоянии Пия, но по результату мы можем предположить, что после каждого известия из Римини у того лопалось по нескольку капилляров в глазах от напряжения.
Как только два этих инструмента исчерпали себя, а успехи лорда Малатеста все ширились и ширились, Папа уже не мог спокойно проглотить это оскорбление. В его монархическом видении своей власти, у него не может быть непокорных вассалов. Особенно, когда османы стучатся в двери Европы и уже захватили Константинополь. Такие как Сиджизмондо мешают будущему крестовому походу.
Чтобы избавиться от него, а заодно освободить всех подданных Малатеста от клятвы верности, Пий придумал и совершил антиканонизацию, сделав Сиджизмондо первым и единственным в своем роде живым дьяволом.
Последствия
Многие, в том числе Федерико да Монтефельтро, главный враг Сиджизмондо, восприняли акт канонизации как излишне жестокий и даже отвратительный. Снабженный многостраничной буллой с живописными описаниями мук и адского возмездия, процесс шокировал христианское общество Италии. Даже Малатеста, насильник, вор и повеса, не должен подвергаться такому кошмарному обращению.
Враги лорда Римини увидели в этом возможность. Вскоре после акта «дьяволизации» Папа объявил крестовый поход, чтобы забрать Романью из лап еретика. В отчаянной попытке найти союзников, Сиджизмондо даже обращался к Мехмеду II, завоевателю Византии. Тот ему не ответил, а кондотьер получил дополнительное пятно на своей репутации.
Многие, и сам Монтефельтро, присоединились к походу, разбили стремительно тающие силы Малатеста и принудили его к капитуляции. Только своевременное вмешательство венецианцев позволило спасти портовый город Римини. Они не хотели пускать Папу к морю, которое с таким трудом охраняют.
В результате этого похода, выплат долгов и репараций, Сиджизмондо Пандольфо Малатеста остался банкротом с маленьким кусочком Романьи в обмен на покаяние. Он закончил жизнь в постоянных сражениях и спорах с другими итальянскими правителями, но по итогу Римини полностью перешел под контроль Папы. Сам он остался в истории как спорная фигура. Одни приписывают ему немыслимые акты жестокости, другие рисуют героем, достойным футболок и лозунгов.
Папа Пий, в свою очередь, избавился от главной помехи своим планам, устроил дела в Курии как ему надо и собрал крестовый поход на османов, чтобы вернуть Константинополь в руки христиан. По иронии он не успел начаться, так как вовремя не прибыли венецианские корабли, чтобы подобрать крестоносцев, и те просто разошлись. Узнавшего об этом Пия хватил удар, и он умер после многодневной лихорадки.