Посмотрите на эту картину внимательно. Помедитируйте на нее. Вы наверняка видели ее мельком множество раз, но не придавали особого значения, посчитав очередной смешной безделицей из интернета. «Японцы опять про тентакли» — что тут еще сказать.
В действительности, это уникальная и прекрасная вещь. Как минимум, потому что ее создал Хокусай — величайший японский мастер ксилографии укиё-э. Едва ли не каждый видел как минимум одну его картину, «Большая волна в Канагаве». Ну, и, разумеется, за сексом с осьминогом кроется интересная история.
Европейцы, впервые увидев произведение, интерпретировали его однозначно: это изнасилование, да еще и омерзительно-противоестественное, хоть и чудно́е. Изначально картина, кстати, безымянная, но за ней закрепилось название «Сон жены рыбака», потому что такое могло случиться только в извращенном кошмаре. Но перед нами не сон, это миф.
Из сопровождающего текста на заднем фоне можно узнать, что все герои картины получают удовольствие — и девушка, и старший осьминог, делающий куннилингус, и его отпрыск, ласкающий сосок. Секс по взаимному согласию, как сказали бы сейчас. Еще мы узнаем, что девушка, судя по всему, ама, то есть ныряльщица за жемчугом. А возбужденный осьминог предлагает ей отправиться в подводный дворец Рюгу-дзё, где живет божество моря, великий дракон Рюдзин. Этих намеков достаточно, чтобы понять, что за сюжет кроется за этой сексуальной сценой.
Очевидно, речь идет о принцессе Таматори, чья история была популярна в эпоху Эдо, примерно как русалочка в наши дни. Таматори была простой ныряльщицей за жемчугом, но ее красота и мастерство привлекли высокородного князя по имени Фудзивара-но Фухито. Он сделал ее женой, однако попросил об одолжении: ама должна была найти утерянную семейную реликвию, жемчужину клана Фудзивара.
В ходе мифического расследования выясняется, что драгоценностью завладел дракон Рюдзин. Таматори ныряет на самое дно моря и находит жемчужину. Зная о ее волшебной силе, она разрезает свою грудь и вставляет туда эту реликвию. Та придает девушке силу, благодаря которой принцесса добирается до берега, убежав от погони самого морского бога и его приспешников. Но на берегу Таматори погибает, выполнив свой долг перед супругом и кланом. Очень красиво, очень по-самурайски.
Где-то во время поисков жемчужины Таматори как раз умудрилась соблазнить премудрого осьминога, а потом еще и повоевать с подводными тварями. Тем самым принцесса напомнила современникам Хокусая о популярном «клевом» архетипе эпохи Эдо: женщина-ниндзя, известная как куноити, которая была мастерицей соблазнения, но умела и сражаться. Разумеется, драматурги этот архетип просто обожали.
А теперь самое время рассказать о том, кто такой Кацусика Хокусай. Он не просто так считался гением и непревзойденным мастером гравюры укиё-э. Для него ремесло было настоящей манией, он даже именовал себя Гакёдзин Хокусай, то есть «Безумный художник Хокусай» или «Помешанный на искусстве Хокусай».
Он воспитывался в семье стекольщика, но уже в шесть лет показал себя как художник-вундеркинд. Покинув отчий дом, Хокусай переходил от мастера к мастеру, учась и формируя свой стиль. Жизнь была сурова к нему: обе его жены умерли вскоре после брака, а нищета, несмотря на невероятную популярность его работ, часто преследовала мастера. Он находил отдохновение в работе: передать экстаз от любования природой — вот его единственная радость. На восторги поклонников и богатство, которое сулило мастерство, ему было наплевать.
Жизнь Хокусая осложняло то, что он был болезненно скромен и не считал свои работы по-настоящему хорошими. Только к 70 годам, выпуская альбом «36 видов Фудзи», он скромно признал во вступлении, что картины вышли довольно неплохими. Однако этот альбом ждал бешеный успех, что, кажется, смутило Хокусая. Он знал, что сделал нечто прекрасное, но не понимал, почему из-за этого столько шума — просто смотрите, глупцы, смотрите и молчите!
Итак, более-менее образованный японец XIX века видел на картине не странный секс-фетиш, а вызывающую массу ассоциаций мифологическую картину: сюжет о бедной девушке, которая завоевала сердце князя, но пожертвовала жизнью и вызвала на себя гнев богов. По-самурайски, ради чести клана. И все это приправлено романтическими архетипами девушки-ныряльщицы и даже девушки-ниндзя. Да еще и от великого грустного гения Хокусая. Чертовски мило, японцы с синдромом Стендаля, взирающие на эту картину, наверняка роняли слезу.
Все это не так уж дико, если вспомнить, что в европейской культуре было нечто подобное: в греческой мифологии есть сюжет, в котором Зевс превращается в лебедя и в этом виде совокупляется с дочерью этолийского царя Фестия по имени Леда. Мастера Ренессанса любили этот сюжет, в подробностях рисуя момент эротических ласк девушки и птицы. Такие поэты, как Овидий, Йейтс и даже Пушкин посвящали этому сюжету стихи. Мыслители спорили, как Зевс входил в лоно Леды: своими птичьими гениталиями, или клювом.
А ведь если задуматься, образ тут схожий, разве что у Хокусая изображен не бог, а, судя по всему, а его посланец в виде осьминога. Да и история Таматори в целом выглядит романтичнее.
