Мало кто из жителей Парижа XIX века видел этот город таким, каким его видел фотограф Феликс Надар. В 1863 году он поднялся на огромную высоту на дирижабле «Гигант», с которого первым в мире сфотографировал виды быстро меняющегося мегаполиса, а немногим ранее побывал в настоящем царстве мертвых, расположенном под землей чуть ли не в центре города — в парижских катакомбах, фотографии которых Надар тоже показал миру первым.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/1-1-838x1024.jpg)
Парижские катакомбы — это сеть многокилометровых подземных туннелей. С конца XVIII в эти туннели были свезены останки около шести миллионов человек, и прямо под Парижем было создано огромное подземное кладбище площадью 11 000 кв.м. Причина появления такого странного объекта проста — в те времена Париж переживал настоящий «кладбищенский кризис».
Главная проблема была с Кладбищем невинных (Cimetière des Innocents), где парижан хоронили аж с XII века. В XVIII веке оно граничило с оживленным центральным рынком стеной, возведенной еще при короле Филиппе II Августе, и, как нетрудно догадаться, соседство это было то еще. Помои с рынка зачастую выливались прямо на могилы, а части покойников, которых по какой-то причине не успевали быстро хоронить, таскали вдоль прилавков голодные собаки. А в 1780 году произошел и того более жуткий и вопиющий инцидент — в нескольких подвалах домов, примыкавших к кладбищу, обвалились стены, и из дыр вместе с нечистотами стали вываливаться покойники.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/lhermitteleshalles-1024x660.jpg)
Тем не менее, французы в этой ситуации показали себя людьми прагматичными — хотя без происшествий и тут не обошлось. В 1774 году обрушение одного из тоннелей, в которых еще во времена римлян добывали гипс, уничтожило часть улицы в центре города. Именно тогда инспекция и выяснила, что катакомбы тянутся под Парижем на целых полтора километра — примечательно, что до обрушения никто вообще не интересовался, что происходит в этих туннелях. После этого власти решили, что смогут убить двух зайцев: если перенести зловонное кладбище из центра города под землю, то получится и укрепить подземные ходы, и избавить Париж от источника заразы.
В итоге к 1785 году в эти каменоломни потихоньку стали свозить покойников с Кладбища невинных и других мест захоронений. Сначала они были просто свалены там в кучи, но в начале 1800-х годов инженер Эрикар Де Тюри придумал кое-что поинтереснее — черепа и кости стали раскладывать в виде узоров, аккуратных рядов и крестов. Не забыл Де Тюри и о памятных табличках с цитатами о смерти, чтобы приходящие поскорбеть не забывали и о бренности собственного бытия.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48951617358_ebddd1c0f7_b-846x1024.jpg)
Первых туристов стали пускать в катакомбы лишь в 1809 году. Незадолго до открытия Де Тюри заявил в прессе, что данному памятнику следует уделить особое внимание, поскольку он является ярким символом Французской революции. И это имело смысл — многие останки в катакомбах действительно принадлежали людям, погибшим в те лихие годы на баррикадах. Де Тюри смог придать смысл и нагромождениям костей, ведь судьбы всех мертвецов в этом месте, так или иначе, в итоге слились в единую, поэтому и отдельные памятники им не нужны.
Именно это и хотел запечатлеть Феликс Надар, когда отправлялся в катакомбы Парижа спустя пятьдесят лет.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/NA02.jpg)
Урожденный Гаспар-Феликс Турнашон, Надар решил полностью посвятить себя лишь литературному искусству и фотографии, когда ему исполнилось двадцать. В 1855 году он вместе с братом открыл свою фотостудию, где сделал первые портреты самых знаменитых французов того времени: Виктора Гюго, Жорж Санд, Шарля Бодлера и Оноре де Бальзака.
Надар был своего рода новатором — он использовал для фотографирования новый коллодионный процесс со стеклянными пластинчатыми негативами, с которых можно было снять гораздо больше копий, чем с одноразового дагерротипа.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48952394577_25dd60a7a9_c.jpg)
Помимо этого Надар также был одним из пионеров в разработке искусственного освещения. К примеру, с помощью соединенных проводами новомодных «батареек» Бунзена и магниевых ламп он мог создавать достаточное количество электрического света, чтобы фотографировать в темноте. В те дни искусство фотографии была связано исключительно с естественным солнечным светом, поэтому использование данной техники было выходящим из ряда вон.
Естественно, как только Феликс Надар смог более-менее освоится с искусственным освещением, его следующей задачей стало перенести опыты под землю. Но ему хотелось не просто пофотографировать где-нибудь в канализации — Надара интересовали именно катакомбы с мертвецами. Сделать это было не так-то просто, поскольку десятки соединенных между собой «батареек» Бунзена были слишком громоздкими, чтобы таскать их по некоторым узким подземным переходам, но Надару все же удалось сделать первые снимки этого царства мертвых.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48952161426_6bab97c770_b.jpg)
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48952360247_696ca5008c_b-793x1024.jpg)
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48952160716_f10979c7ea_b-786x1024.jpg)
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48952161761_e1a79b240a_b-892x1024.jpg)
Геометрия стен из черепов раскрывается в резких контрастах, а длинные кадры вниз по «костяным» туннелям дают зрителю ощущение клаустрофобии и ужаса — есть даже фотографии, на которых запечатлена мрачная раскладка скелетов по местам. Однако, поскольку время экспозиции могло достигать 18 минут, Надару пришлось использовать для этого снимка манекен вместо живого рабочего.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48951617598_8992a3ce25_b-823x1024.jpg)
Единственная катакомбная фотография с живым человеком — это автопортрет самого Феликса Надара, на котором он сидит у стены из костей с химикатами для съемок в ногах.
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/03_nadar-autoportrait-in-catacombs-785x1024.jpg)
Несмотря на громоздкое оборудование, неисправности с ним и зловонные испарения аккумуляторов и магния, Надар упорно продолжал работу, чтобы запечатлеть то, что никто и никогда прежде не фотографировал. Подробнее об этом нелегком труде он написал в 1899 году в мемуарах «Когда я был фотографом» — и это упоительное чтиво.
«Вы не знаете катакомб, мадам; позвольте мне проводить вас туда. Пожалуйста, возьмите меня за руку и устремимся же к людям!» Дальше вместе с Надаром читатель спускается по «бесконечной и скользкой лестнице», следуя за «дымным запахом череды свечей», когда процессия туристов входит в оссуарий. Автор замечает, что здесь настоящий «парад великих имен Франции, равно как и малых», и что даже «осколок, на который только что наткнулась ваша нога, этот мусор без имени, возможно, один из ваших дедов».
Но не только мемуары Надара полны глубоких размышлений. В гостевой книге, которую положил в катакомбах в 1809 году еще инженер Де Тюри, реакции посетителей варьируются от тяжелых дум о смерти до веселья. Один гость катакомб в 1811 году написал: «Они были тем, что я есть, и я буду тем, что они есть». Другой чуть ниже оставил несколько иной комментарий: «Я видел смерть, она до сих пор перед моими глазами, но мой желудок ворчит, и я бы предпочел поесть».
![](https://disgustingmen.com/wp-content/uploads/2019/11/48951618058_2938c4324d_b-846x1024.jpg)
Такие разные реакции можно увидеть в катакомбах и сегодня: некоторые посетители шутят и делают селфи, тогда как другие разглядывают черепа и кости скорее в задумчивости. Около входа на площади Денфер-Рошро (ранее называвшейся площадью Д’Энфер или «адской площадью») практически ежедневно стоят огромные очереди, а в сувенирной лавке даже можно купить магнитик на холодильник с надписью «Сохраняйте спокойствие и помните, что умрете». Туристический маршрут сейчас открыт лишь на полтора километра — в другие туннели вход посторонним строго воспрещен.
Сам Надар умер лишь в 1910 году. Сегодня его помнят не только как одного из пионеров фотографии и блестящего портретиста, но и как человека, впервые показавшего миру, как выглядит настоящее царство мертвых — мрачное, бесконечно завораживающее, но не лишенное иронии.