Недавно мы писали про предшественников рыцарей в Древнем Мире — парфянских катафрактов. Но было у древних еще одно чудо-оружие, появившееся на полях сражений и нанесшее несколько тяжелых поражений тяжелой пехоте. Речь о серпоносных колесницах — оружии, рассчитанном больше на психологический эффект, чем на реальное убийство противника.
Из Синташты в Персию. Боевой путь колесниц
Как только люди одомашнили первых лошадей (приблизительно в 4800 году до н.э.), у них возникло желание переложить часть своих проблем на их спины, особенно в плане перетаскивания тяжестей и быстрого передвижения. Но из-за того, что древние лошади были малорослыми, размером с современных пони, кататься на их спинах, скребя ногами по земле, никто особо не хотел. А вот привязать к ним сначала волокуши, а позже телеги — милое дело.
До колесницы оставался всего один шаг — сделать двухколесную повозку, взгромоздиться на нее и взять в руки лук. Это и сделали представители синташтинской культуры примерно во втором тысячелетии до нашей эры.
А дальше пошло-поехало. Сначала колесницу использовали просто как мобильную площадку для стрелка: быстро подъехал к пехоте, выстрелил и уехал, посмеиваясь и глядя, как они в злобе расстреливают пустоту и пытаются догнать вас на своих двоих.
Позже, после захвата Древнего Египта гиксосами и освобождения от их владычества (с 1650 по 1549 год до н. э.), колесницы перешли на новый уровень — стали оружием государственной важности, на них сражались сами фараоны. Параллельно колесницы развивались и в других древних государствах: хетты и ассирийцы использовали их на полях сражений, превращая из мобильных стрелковых платформ в тяжелые «танки», на которых сидело иногда по четыре человека — в доспехах, с копьями, дротиками, луками и щитами.
В таком виде это оружие переняли персы, используя боевые колесницы на войне, в том числе и с греческими полисами Малой Азии. И вот тут-то и произошел качественный скачок в эволюции этого оружия. Из простых тяжелых колесниц они превратились в серпоносные.
Как персы докатились до жизни такой. Возникновение серпоносных колесниц
Как это часто бывает в рассказах о древности, у исследователей ужасно мало источников. Поэтому даже дату возникновения серпоносных колесниц мы точно назвать не можем.
Тем не менее, военный историк и доктор исторических наук Александр Нефедкин в книге «Боевые колесницы с серпами. «Тяжелые танки» Древнего Мира» предполагает, что серпоносные колесницы возникли где-то между 480 и 401 годами до н. э., а их первое задокументированное применение произошло в битве при Кунаксе 3 сентября 401 года до н.э.
Но зачем персам понадобилось менять уже отработанную тактику использования стандартных боевых колесниц и обвешивать их серпами? Как утверждает все тот же Нефедкин в вышеназванной книге, все дело в постоянных противниках персов в то время — старых добрых греках с их гоплитами и фалангой.
Плотный строй крутых мужиков в броне и с огромными щитами не давал развернуться ни лучникам, ни кавалерии. Щиты и бронзовые доспехи прекрасно защищали от стрел, легкая пехота гибла на остриях трехметровых копий, а кавалерия была еще не способна пробить брешь в этом плотном строю. Как, впрочем, и колесницы. Так появилась идея сделать из повозки «танк».
Серпом по ногам. Вооружение и тактика
Персы взяли крепкую двухколесную квадригу (колесницу, в которую запрягали четырех лошадей), подняли ее борта почти до пояса вознице, укрепили бронзовыми чешуйками и приделали сзади дверь. Через нее воин, полностью покрытый броней (особенно руки, голова и лицо) заходил внутрь, закрывая ее за собой. Как подчеркивает Нефедкин, если раньше в колеснице могло быть от двух до четырех человек, то теперь там был один возница — сама по себе серпоносная повозка стала оружием.
Для большей безопасности броней покрыли и лошадей: налобники, нагрудники и попона с бронзовыми чешуйками прекрасно защищали от случайных попаданий. Главным же нововведением стали огромные (почти метровые) серпы, прикрепленные на оси колес, расположенные параллельно земле.
Как утверждает Александр Нефедкин в лекции «Боевые колесницы с серпами», ось во время движения была неподвижна, так что клинки не крутились, а срезали ноги зазевавшимся пехотинцам. Более того, персы прикрепили еще два меньших серпа под дном повозки. Видимо, для того, чтобы добивать упавших под копыта их коней.
И вот такие монстры выехали на поля сражений и поначалу задали там жару. Идея была такой: возница разгонял колесницу перед атакой на строй гоплитов, броня защищала его и коней от редких метательных орудий, а тяжесть повозки и разгон позволяли пробить строй и внести сумятицу в нерушимую фалангу. Как только монолит ломался, в прорехи бросались кавалеристы и довершали разгром. Так что сами колесницы если и убивали, то не много, их главная задача — пробить строй и дать возможность ворваться в бреши союзной коннице.
После завоевания Персии Александром Македонским (чудо-оружие, как видите, не помогло отбиться), персидскую традицию серпоносных колесниц перехватила эллинистическая держава Селевкидов (312-64 года до н.э.).
Они развили идею, приделав еще одно лезвие на ось — под углом к земле, еще по одному лезвию на ярмо боковым лошадям. На дышло — то есть брус, который выходил из-под дна колесницы, и на котором крепилось ярмо — приделывали копье. Лезвия под дном убрали. Видимо, на практике они скорее мешали, цепляясь за неровности почвы и трупы.
Теперь впереди колесницы торчало мощное копье, а дополнительные лезвия позволяли еще эффективнее шинковать пехоту, не успевшую разбежаться.
После падения державы Селевкидов серпоносные колесницы пережили еще один последний рассвет — в Понтийском царстве царя Митридата (302 год до н.э. – 62 год н.э.), после чего уже окончательно канули в Лету. Понтийцы приделали еще одно лезвие на ярмо коня, облегчили его броню и тем ограничились.
Славный (и не очень) боевой путь серпоносных колесниц
Первое задокументированное применение серпоносных колесниц было в уже упомянутой битве при Кунаксе 3 сентября 401 года до нашей эры… и ничем интересным оно не закончилось. Сражались Кир (претендент на персидский престол) и царь Артаксеркс. Колесницы царя атаковали гоплитов-наемников, но те расступились и криками напугали лошадей. После этого возницы просто соскочили с колесниц и убежали. Такой вот слабый дебют на страницах истории. Как воевали серпоносные колесницы до этого, мы просто не знаем — нет источников.
Вскоре колесницы реабилитировали себя в небольшом сражении при Даскелионе в 395 году до н.э. Тогда спартанцы ураганили в Малой Азии, и их отряд из 700 гоплитов нарвался на подразделение персидского сатрапа Фарнабаза, в котором было 400 всадников и всего две серпоносные колесницы. Но и этого оказалось достаточно.
Греки, завидев персов, бросились строиться фалангой, и в этот момент в них на полном скаку влетели две квадриги, разметав пытавшихся собраться вместе гоплитов. В проломы, оставленные колесницами, бросились всадники и принялись рубить растерявшихся спартанцев. В итоге погибла сотня греков, остальные разбежались.
В этом случае оружие сработало как надо, на разгоне влетело в не до конца построенную фалангу и открыло путь для удара конницы. Но далеко не всегда получалось так удачно.
В знаменитой битве при Гавгамелах 1 октября 331 года до н.э. царь персов Дарий III особую ставку сделал на атаку серпоносных колесниц. Но просчитался. Сариссофоры Александра Великого подняли дикий шум, напугав часть лошадей, которые развернулись и порезали свои войска вместо чужих. Часть колесниц была потеряна под обстрелом легкой пехоты македонян, а те, кто все-таки долетели до строя, были пропущены внутрь, где лошадей перекололи копьями, а возниц перебили.
Но даже часть удачно въехавших в строй колесниц навела шороху. Греческий историк Диодор Сицилийский пишет, что «серпы нередко резали по шеям, посылая головы скакать по земле с еще открытыми глазами».
Колесницы не помогли персам, да и Селевкидам не особо помогли — примеров удачных применений серпоносных колесниц ими истории неизвестно. А вот понтийский царь Митридат однажды применил их блестяще.
Битва на реке Амниас. Последний успех
Дело было в 89 году до н. э. Понтийский царь Митридат IV начал воевать с римлянами, отвоевывая у них и их союзников одну область Малой Азии за другой. И вот его полководцы Неоптолемей и Архелай встретили войско римского союзника царя Никомеда IV Вифинского на реке Амниас.
Как утверждает Джон Рикард в статье «Битва на реке Амниас, 89 г. до н. э», войска понтийских стратегов были в меньшинстве, но у них было какое-то количество серпоносных колесниц, которые в те времена уже считались архаикой.
Войска Никомеда, разбив пехоту Неоптолемея, погнались за ним, но были атакованы с правого фланга отрядом Архелая. Развернувшись к новой угрозе, они перестроились и вступили в битву. Архелай отвел свои войска, оттянул соперника и в этот момент неожиданно на полном скаку в солдат Никомеда врезались серпоносные колесницы, устроив хаос.
Вот как описывает этот момент древнеримский ученый Аппиан Александрийский в книге «Римская история. Кн. XII. Митридатовы войны»:
«Когда Архелай заметил, что они собрались с силами, он перешел в наступление и, сильным натиском бросил против вифинцев колесницы с косами, стал их рубить и рассекать кого на две, а кого и на много частей. Это обстоятельство повергло в ужас войско Никомеда, когда они увидали людей, разрезанных пополам и еще дышащих, или растерзанных в куски, а их тела повисшими на колесницах. Вследствие отвращения перед таким зрелищем, скорее, чем вследствие поражения в битве, они в ужасе смешали свои ряды».
Объятых паникой воинов добила пехота и конница полководцев Митридата, захватив огромную добычу. Так и закончился славный путь серпоносных колесниц.
Последним же упоминанием их применения была битва при Зеле 2 августа 47 года до н.э., когда Юлий Цезарь отбил атаку колесниц понтийского царя Фарнака, приказав легионерам забросать их пилумами (тяжелыми дротиками). Как утверждает Нефедкин в вышеназванной книге, именно по поводу этой скоротечной победы полководец произнес знаменитую фразу: «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил»).
Так и закончилась эпоха серпоносных колесниц, чудо-оружия, которое больше пугало, чем убивало, хотя убивало страшно. Как только люди к нему привыкли и перестали бояться, его значение на полях сражений уменьшилось практически до нуля, оставив нам лишь воспоминания древних историков об этом удивительном «танке» древности.
