Кто такой свэгмен? Вот он, идет через всю Австралию налегке. С утра его покусали скорпион и валлаби. В обед он на спор подрался с кенгуру у придорожного трактира и выиграл кружку пива. После обеда он удирал от пуль бушрейнджера, а к ночи доберется до овечьей фермы, чтобы провернуть старый как мир трюк сандаунера и поесть нахаляву. Его единственная собственность — свернутая в узел «Матильда», его величайшая радость — чай с сахаром. Он — сама душа сельской Австралии, бродяга, созерцатель, бомж и батрак. Герой романтических песен и просто самый узнаваемый персонаж континента Oz.
У многих народов были свои собственные колоритные бродяги. В Америке королями дорог стали хобо, на Руси — офени, в Ирландии — пави, а в Австралии и Новой Зеландии — свэгмены. Слово это происходит от жаргонного swag — им английские воры XIX века называли мешок с награбленным хабаром. Позже так начали называть халяву в целом, а когда слово попало на австралийскую почву, оно стало обозначать заплечный мешок. Но не простой, а тот, в котором основное место занимает свернутый спальный мешок. Иначе говоря, свэгмен — это и бродяга с котомкой, и профессиональный искатель халявы, и даже немного любитель свистнуть то, что плохо лежит.
Сами же свэгмены называли такой мешок нежно — «Матильдой». Она была словно бы нежной и верной, но немного сварливой женушкой: висела над ухом и постоянно постукивала бродягу по спине: «Быстрее, скорее, хлоп-да-хлоп!». Само же бродяжничество, весь этот образ жизни, назывался «вальсировать с Матильдой». Но бытовали и не менее поэтичные жаргонизмы: «тряска в синеве», «променад с Матильдой», «трясучка Матильды», «тук-тук в барабан», «катание на валлаби», «тряска на рысаке» и мое самое любимое — «похищение чая и сахара». Последнее намекает на величайшее богатство, а заодно валюту свэгменов. Эти короли пеших дорог обожали пить чай — ведь с ним не страшны ни холод, ни жар, ни тоска. А если добавить туда немного сладкого — можно в один присест добежать от Сиднея до Квинсленда, махнув через Голубые горы.
Но не стоит думать, что свэгмены были какими-то ушлыми бомжами или романтическими паломниками. Они, как и американские хобо, были, прежде всего трудягами и батраками. Свэгмены кочевали по стране в поисках сезонных заработков: то нанимаясь на стрижку овец, то возвращаясь в города, то делая крюк и оставляя последние силы на золотых приисках, а то и подворовывая скот у одних фермеров за награду от других. Страна тогда, как говорили сами австралийцы, «ехала на спине овцы» — продажа шерсти была главным источником дохода. Вот стрижкой-то овец на «станциях» (как называли овечьи фермы) и перебивалось большинство свэгменов.
Бродяги как ручьи вечно стекались туда, где есть сезонная работа и халява. Иногда поодиночке, иногда целыми караванами. Гремя самодельными чайниками из консервных банок, свэгмены протаптывали маршруты через такие дебри, в которые боялись заглянуть даже вооруженные до зубов конные бушрейнджеры. И надо сказать, фермеры отдавали этим плутоватым путникам дань уважения. Многие крупные землевладельцы организовывали на своих «станциях» приюты для свэгеров в те времена, когда не было сезонной работы.
Например, станция Канови в Южной Австралии задаром обеспечивала жизнь двух тысяч бродяг со всей страны. То была настоящая утопия свэгеров: каждому полагалось двухразовое питание, кровать и свобода. Естественно, хозяин этой богадельни ожидал, что с наступлением сезона вся эта орава отблагодарит его честным трудом до седьмого пота. Однако сами бродяги никогда не спешили горбатиться за просто так. Многие из них были пройдохами-сандаунерами, «людьми заката». Они приходили на какую-нибудь ферму поздно вечером, обязались начать работу с утра, ужинали, крепко спали, а перед рассветом линяли с фермы с прытью опоссума.
Армия свэгменов обильно подпитывалась во время катастроф и экономических кризисов. Особенно много бродяг было в 1860-е, 1890-е и 1930-е годы, когда нужда гнала сквозь буш даже закоренелых горожан. Таковы уж австралийцы: быть бродячим батраком для них не было зазорно. Даже наоборот: фигура свэгмена окутана романтическим ореолом. Его называют «веселым странником» и считают воплощением антиавторитарного, эгалитарного и бунтарского духа нации. В 1901 году у этих бродяг даже появился собственный профсоюз, правда, он тут же развалился. Кое-как собравшись и проголосовав за все хорошее против всего плохого, бродяги снова схлынули в дебри и аутбэки, как приливная волна — только и видали!
Написанная в 1895 году песенка «Вальсируя с Матильдой» Банджо Патерсона вообще едва не стала официальным гимном страны: за нее проголосовала добрая треть австралийцев. Хотя найти более неподходящую для официоза песню можно едва ли. Она рассказывает про веселого свэгмена, который остановился под эвкалиптом у озерца, увидал бродившего ягненка и умыкнул его в свой мешок. Тут же словно черти из-под земли возникли полисмены и хозяин ягненка — разъяренный фермер. Но не таков свэгмен, чтобы вот так разменять свою свободу. «Меня живым вы не возьмете!», — кричит он и прыгает в озерцо… А потом является всем в округе в образе докучливого призрака, пугая фермеров до икоты. Чертовски жалко, что эта песня не стала гимном Австралии!
Многие известные австралийцы были свэгменами. В те времена — не самое худшее начало карьеры. Например, валлийский писатель Джозеф Дженкинс бродяжничал по Австралии с 1869 по 1894 годы, ежедневно документируя свой опыт маленькими заметками или стихами. Бродячими батраками в юности были лидер австралийских социалистов Джон А. Ли, писатель-романист Дональд Стюарт и актер Питер Финч, который сам же сыграл свэгмена в фильме «Дорога без конца» 1957 года. Особенно показательна история известного дизайнера одежды Р. М. Уильямса: в молодости он бродяжничал по долине Налларбор, где аборигены научили его искать воду, охотиться на кенгуру и ловить диких попугаев, чтобы настричь с них перьев — тогда на них можно было неплохо нажиться.
В истории свэгменов есть и трагическая, даже героическая страница. В 1915 году, в разгар Первой мировой, правительство Австралии насильно собрало толпы бродяг и отправило их на фронт. Многие из них погибли в мясорубке Галлипольской военной авантюры — когда англичане пытались десантироваться на турецкий берег, понесли сокрушительные потери и были вынуждены ретироваться. Однако многие свэгмэны сумели пережить войну, вернулись в Австралию и продолжили свою «Одиссею» с котелком и милой «Матильдой» за спиной. Судьбе простого паренька-свэгмена, которого отправили под Галлиполи, посвящена проникновенная баллада The Band Played Waltzing Matilda:
А потом Австралия изменилась: появились машины, автоматизация, пенсии, сытая жизнь без перспектив умереть от голода, и свэгмены стали не нужны. Один из главных символов страны, едва не давший ей самый веселый в мире гимн, исчез с последним безымянным бродягой, окочурившимся где-то в буше. Будем надеяться, перед смертью он поднял за свой плутоватый народец стакан вкусного чая с сахаром и отправился вечно бродить по райским кущам.
