Донаты и краудфандинг — это не просто какая-то поверхностная прихоть. По сути это современное меценатство, просто облаченное в новую форму: более игровое, децентрализованное и индивидуальное. Делая донаты, наш современник совершает то же, что Юлий II для Рафаэля или Медичи для Микеланджело — он вкладывается в культуру. В самом широком смысле. Да, теперь это не сопровождается таким пафосом, выглядит более спонтанным и даже авантюрным действием. Но в этом и прелесть современной филантропии.
Текст сделан при поддержке Boosty — сервиса от создателей DonationAlerts. Это своего рода аналог Patreon, только без проблем работающий на территории РФ. Благодаря ему вы без лишних мучений с картами и переводами можете поддерживать любимых авторов: подкастеров, иллюстраторов и так далее, помогая им в нынешние сложные времена. Кстати, вот наша собственная страница на Boosty.
Древний мир и Средневековье
Первым известным донатером (или меценатом, называйте как угодно), имя которого донесла до нас история, был шумерский царь Гудеа. Этот подкачанный мужчина в шикарной шляпе правил частью Месопотамии в 2144–2124 годах до нашей эры. До нас дошли 27 статуй с его изображением, причем портретным. Из надписей мы знаем, что Гудеа щедро раздавал свои деньги скульпторам и прочим деятелям искусства, а эти истуканы были нужны для того, чтобы представлять царя в храмах его страны. Статуи сделаны из диорита, твердого материала, который любили использовать фараоны. Эту горную породу было трудно добыть и трудно обработать (медный век на дворе), и в этом был определенный шик. Так Гудеа показывал богам, насколько он готов вложиться в них ресурсами. И его расчет сработал! Мы помним об этом царе спустя 4000 лет. Надеемся, это хоть как-то греет его в шумерском царстве мертвых, Иркалле.
Классическое, благородное и возвышенное меценатство сложилось в античности. Даже само слово «меценат» происходит от имени Гая Цильния Мецената, который жил в I веке нашей эры. Он происходил из знатного этрусского рода и был правой рукой императора Октавиана Августа. Меценат не имел официальной должности, но обладал такой властью, что мог, к примеру, сказать императору: «Да уймись ты, мясник!», когда тот слишком увлеченно подписывал смертные приговоры. Но еще больше его прославила тяга к гедонизму (даже по меркам римлян) и настоящая страсть к поддержке творческих людей. Его любимыми протеже были поэты Вергилий (тот самый, с призраком которого Данте спускался в Ад) и Гораций. Первого Меценат спас от рук злобного центуриона, а второму подарил собственное шикарное поместье.
Но меценатство в древности не обязательно было вычурно-возвышенным. Оно зачастую было похоже на современные фан-клубы и сообщества, где поклонники активно поддерживают создателей контента. К примеру, римский полководец Сципион Африканский (тот самый, который взял Карфаген) до своего величия прославился созданием клуба, который получил название «Кружок Сципиона». Это было вольное сообщество, в которое входили аристократы, поэты, драматурги и философы. Богатые члены сообщества активно спонсировали бедных, но талантливых. Все они проводили время в творчестве, пирах и дружеских беседах. Сам Сципион активно поддеживал комедиографа Публия Теренция. Тот создавал абсурдные комедии, которые казались слишком сложными обычной публике (представьте древнеримский аналог «Монти Пайтона»), но Сципион был настоящим фанатом и даже просил вставить в комедии собственные шутки. Типичный донатер!
Разумеется, меценатство процветало и на Востоке. Император Цинь Шихуанди, который объединил Китай, построил Великую китайскую стену и правил в III веке до нашей эры, активно покровительствовал искусству. Правда, под искусствами он в основном понимал гадательство, алхимию и агрономию. Книги по остальным дисциплинам он приказал сжечь, а несогласных с этим 460 конфуцианских ученых — закопать заживо.
Более позитивным меценатом был индийский царь Ашока, живший примерно в это же время. Считается, что он сделал для становления буддизма как мировой религии больше, чем кто-либо другой. И во многом он сделал это именно благодаря покровительству буддийской культуре. А персидский правитель Хосров I Ануширван вообще был настолько широкой души человеком, что разместил у себя греческих философов из Платоновской Академии в Афинах, которая была закрыта византийским императором Юстинианом I в ходе христианских гонений.
В средние века меценатство никуда не пропало. Просто оно очень специфически трансформировалось. Патронаж над деятелями искусства разделился на две ветви: куртуазную и церковную. Короли и дворяне покровительствовали всевозможным бардам и трубадурам, которые прославляли их подвиги, а церковь давала немалые деньги на религиозное искусство. Народ, в свою очередь, продолжал поддерживать пожертвованиями всевозможных уличных музыкантов, паяцев и бродячих актеров. Ну и ведьм и знахарей, чего греха таить, эта-то прослойка населения всегда жила на пожертвования.
От Возрождения до XIX века
Во времена Возрождения двойственность меценатства осталась, но сместились акценты. С одной стороны, развивается гуманизм и на талантливых людей впервые начинают смотреть как на гениев. Взять такого под патронаж — считай что прикоснуться к божьей искре. С другой стороны, расцветает неприкрытый макиавеллизм. Покровительство искусству используют для легитимации власти, особенно, когда она шаткая. Венецианский дож, обманом выигравший выборы, или подлый герцог, подтасасовавший претензии на престол какого-нибудь итальянского княжества, тут же спешил вложиться в прекрасное. А еще те же Медичи с помощью меценатства отвлекали соотечественников от того факта, что богатства семьи добыты ростовщичеством. Иногда таким образом и вовсе отмывали грязные деньги.
Как бы то ни было, патронство над талантами дало прекрасные плоды. Без тех же Медичи, скорее всего, не расцвел бы гений Микеланджело, а без семейства Сфорца — Леонардо да Винчи. Микеланджело создал фреску «Страшный суд» в Сикстинской капелле с подачи Папы Римского Климента VII (урожденный Медичи). А Леонардо да Винчи написал «Тайную вечерю», пользуясь покровительством Людовико Сфорца, миланского герцога. Рафаэль работал под патронажем Папы Юлия II, и об этом персонаже стоит рассказать отдельно.
Юлий II — воплощение обоих подходов к меценатству во времена Ренессанса. С одной стороны, он был тонким ценителем искусств, а с другой — тираном и узурпатором, который с помощью пожертвований хотел упрочить свой пошатнувшийся трон. Именно по указанию Юлия Рафаэль написал картину «Афинская школа», где великие античные философы были изображены как возвышенные гении древней мысли. Довольно недогматично для руководителя христианской церкви! С другой стороны, Юлий II дважды шел с войной на Италию под французскими знаменами. Да и в целом папский престол он получил посредством взяточничества и симонии (продажи священных санов и церковных должностей). К слову, он же создал швейцарскую гвардию для защиты папской области, а Рафаэль спроектировал красочную форму для солдат.
Возрождение сделало много для популяризации образа творца как личности. Но до XIX века это касалось только отдельных гениев (которым, к тому же, повезло с покровителями). Большая же часть художников была довольно несамостоятельной. История чаще запоминала имена меценатов, чем их подопечных, а сами меценаты чаще покровительствовали не отдельным личностям, а художественным школам и академиям. Настоящую революцию, поменявшую статус творца, совершил живописец Гюстав Курбе. В 1855 году он пошел на конфликт с Французской академией изящных искусств, которая отклонила три его работы, представленных для Всемирной выставки. Художник вспылил и пошел на небывалый шаг: организовал собственную выставку. До него никто и никогда даже не думал выставляться сольно.
Поступок Курбе открыл в искусстве новый этап: с одной стороны, художник становится своего рода спекулянтом, старающимся продать свои произведения во что бы то ни стало. С другой стороны, он превращается в абсолютно свободную экономическую единицу (впрочем, свободную и умереть от голода). Главная непринятая Академией картина — «Мастерская художника» — олицетворение меценатства, аллегория свободного творца. Если что-то и можно сделать символом благородных донатов, так это ее. На картине Курбе расположил три группы фигур.
Слева изображены люди, представляющие все, что он считал неправильным в искусстве: священник, торговец и спекулянт, подозрительно похожий на императора Наполеона III. Здесь же можно найти обедневших мужчину и женщину, сгрудившихся вокруг гитары, ножа и шляпы на земле — элементы натюрморта академической традиции. Справа стоят позитивные образы: искусствовед Шамфлери, поэт Шарль Бодлер, философ-анархист Прудон и самый видный покровитель Курбе Альфред Брюйас. В центре изображен сам художник, который работает с гордостью — идеальное воплощение художественной самодостаточности.
В России золотой эпохой меценатства стал XIX век, фамилии Третьякова, Мамонтова и Строгановых известны даже тем, кто далек от искусства. Выдающийся критик В.В. Стасов писал в некрологе на смерть Третьякова: «Третьяков умер знаменитым не только на всю Россию, но и на всю Европу. Приедет ли в Москву человек из Архангельска или из Астрахани, из Крыма, с Кавказа или с Амура, он тут же назначает себе день и час, когда ему надо идти в Лаврушинский переулок, и посмотреть с восторгом, умилением и благодарностью весь тот ряд сокровищ, которые накоплены этим удивительным человеком в течении всей его жизни».
В конце XX века меценатство стало более обезличенным. Инициативу в свои руки взяло государство и всевозможные благотворительные фонды. Система поощрения талантов стала неповоротливой и негибкой, почти не осталось места для гениальных догадок и слишком смелых проектов. А про спонсирование видеоигр, которые до недавнего времени не считались искусством, не было и речи. Миру нужно было что-то новое, что-то, что вернуло бы в меценатство дух авантюризма. И вот тут на сцену вышли современные донаты, краудфандинг и площадки, вроде Kickstarter и Boosty. Причем Boosty особенно хорош для авторов тем, что у него минимальная комиссия (всего 10%), есть возможность проведения закрытых стримов, а еще есть настройка глобальной цели для сбора донатов. В общем, какому-нибудь Рафаэлю такое и не снилось.
XX век и наши дни
Начать стоит с того, что современные стримеры — это не такое уж новое явление. Отчасти их можно сравнить даже не с деятелями высокого искусства, а с уличными музыкантами или художниками — исполнителями искусства незамысловатого и потешного, живущими на мелкие пожертвования зрителей тысячи лет. Такие артисты близки к своей публике и легко выполняют ее пожелания за небольшой бонус. Разница с современными стримерами у них исключительно техническая. Ну и вопрос удобства встает ребром — на какого-нибудь трубадура со Староместской площади в XV веке нельзя было подписаться, чтобы получать уведомления о его новых выступлениях, а деньги сами удобно уплывали бы из кармана раз в месяц.
Но сам запрос на более персонализированное или простое искусство в народе был всегда. Поэтому не так уж удивительно, что у современного стриминга был настоящий прототип еще в XIX веке. Причём слово стриминг мы используем в самом широком смысле — тут есть схожести и с условным Twitch, и с Netflix или Spotify. В Париже в 1881 было продемонстрировано, а в 1889-м запущено устройство под названием «Театрофон». Оно позволяло по подписке в реальном времени слушать через телефон оперу и концерты. Да еще и в стерео! Театрофон можно было купить домой, а можно было опробовать эту штуку, например, в отеле — уже не по подписке, а за разовую оплату, чтобы послушать небольшой отрывок концерта. Чем не своеобразный донат артистам? Удивительно, но технология в разных вариациях прожила аж до 1932 года.
Однако это начинание вылилось, скорее, в вещательную культуру. Когда в XX веке зритель платил за кабельное ТВ, он не особо понимал, кому конкретно уходят его деньги — не было возможности точечно поддержать именно тот контент, который тебе интересен. Да, ты можешь выбрать какой канал смотреть или на какой фильм пойти, но текущий репертуар кинотеатра ты поменять не в силах. Конечно, уже в XX веке были и режиссеры, и музыканты, и художники, творившие на пожертвования, но их еще надо было найти. Да и суммы подразумевались не эквивалентные современным крошечным донатам.
В общем, спрос на персонализированный контент был, а вот технической базы — нет. Не будем долго ходить вокруг да около и скажем сразу очевидную вещь: все изменилось с приходом интернета. Все предыдущие шевеления — это ничто по сравнению с тем, что в плане персонализированного потребления духовной пищи могла предложить всемирная сеть. Поэтому стриминг активно развивается еще с начала нулевых и сегодня стал обыденностью. Современный человек не ждет, пока ТВ подкинет что-то интересное, он просто выбирает фильм по душе из огромного каталога на стриминге — и так почти с любыми медиумами.
Но пользуясь стриминговыми сервисами мы лишь отчасти становимся меценатами. Да, часть наших средств, отданных за подписку, попадает в руки талантливых артистов, музыкантов и режиссеров, создающих что-то нишевое — не для всех, но для нас. Однако это крохи; большую часть все равно получат «мейджоры». Вот поэтому интернет и изобрел краудфандинг.
Сама идея микрофинансирования существует еще с XVIII века. Но современную форму она приобрела в 1997 году, благодаря британской группе Marillion. Музыканты тогда выпустили новый альбом и отправились в мировой тур, однако у них не было средств на организацию рукава в США — поэтому они объявили сбор средств на своем сайте. Фанаты надонатили аж 60.000 долларов. Такое не могло пройти незамеченным, и уже в 2000 году запустился сайт ArtistShare — первая в мире краудфандинговая платформа для музыкантов.
Но по-настоящему все закрутилось в 2009 году с запуском легендарной сегодня платформы Kickstarter. На самом деле, еще за год до нее начал работать сайт indiegogo — со схожей концепцией и тоже все еще хорошо себя чувствующий, но в массовой культуре отпечатался именно «Кикстартер». Теперь краудфандинг не ограничивается музыкой — задонатить можно и на фильм, и на видеоигру, и на какой-нибудь арт-проект. Стать меценатом и почувствовать причастность к искусству можно даже с одним долларом в кармане, а самих проектов и платформ уже столько, что найдется что-нибудь даже для самого изысканного вкуса.
Непосредственно Kickstarter стал главной краудфандинговой платформой, потому что именно на «Кикстартере» прогремели самые успешные проекты, которые активно обсуждались в прессе и соцсетях. Так, в 2012 году, за три года до выхода Apple Watch, умные часы Pebble с дисплеем из электронных чернил собрали на «Кикстартере» совершенно безумные 10,2 миллиона долларов. Да, сегодня компания Pebble уже мертва, но каков ее вклад в современную культуру — на западе именно Pebble во многом популяризировали умные часы как явление!
Уже пару лет спустя проекты с миллионными (и даже десятимиллионными) сборами перестали кого-либо уделять. Ну а история краудфандинга в целом ковалась на «Кикстартере» не только оглушительными успехами, вроде 8.8 миллионов долларов, собранными всем сегодня известной настолкой «Взрывные котята» в 2015-м, но и легендарными провалами, вроде игровой консоли Ouya в 2013-м. Она собрала 8.6 миллионов и даже вышла, но оказалась бестолковой безделушкой. В этом тоже своеобразная прелесть краудфандинга и донатов на что-то интригующее и неизвестное.
Но совершенно иной уровень сопричастности — это взаимодействие со стримерами. Теми самыми современными «трубадурами», вещающими в прямом эфире на «Твиче» и других площадках. И не так важно, что именно они делают — показывают геймплей игр, участвуют в киберспортивных соревнованиях, играют на музыкальных инструментах, рисуют или просто общаются с аудиторией. Они развлекают людей, производят самый простой, но в то же время самый персонализированный и «душевный» контент. Закидывая им копеечку, мы сами становимся Медичи, мы поддерживаем их образ жизни, чтобы они не уходили работать на завод, а могли развлекать нас дальше.
Прямые эфиры на стриминговых платформах от обычных людей — это самый модернистский вид развлечений, выросший из спонтанных роликов на ютубе и сумасшедшей затеи американца Джастина Кана, который в 2007 году с помощью веб-камеры, прилепленной к бейсболке, начал стримить свою повседневную жизнь на сайт Justin.tv. Теперь этот сайт называется Twitch, а среди активных пользователей интернета почти половина периодически смотрит стримы.
Без современной культуры донатов, выросшей из традиций меценатства, наша популярная культура была бы на порядок беднее. Мы бы недополучили тонну мемов, а многие творческие люди были бы вынуждены зарыть свой талант, чтобы заработать на пропитание. Без культуры донатов мы бы не увидели уже культовые игры вроде FTL, Undertale, Darkest Dungeons и Divinity: Original Sin. Мы бы не посмотрели «Кунг Фьюри» и не услышали бы многие музыкальные альбомы — в том числе и от российских групп вроде «ЧайФ», «Люмен» и «Би-2». Так что если услышите слово «донат» — слово совсем не стыдное.
Сейчас вершиной славной традиции меценатства является Boosty (который в особенности актуален для России). Благодаря этому сервису подкастеры, фотографы, музыканты, иллюстраторы и даже писатели могут получить поддержку, которая сейчас нужна им как никогда.
