Быть запертым внутри чужого города с враждебным населением — что может быть хуже? Мы уже писали о чудовищной резне гугенотов католиками в ночь святого Варфоломея, когда Париж залили реки крови и люди умерщвляли друг друга из-за различий в религии. Сегодня мы расскажем о довольно подлой резне в Брюгге, которая произошла 18 мая 1302 года и до сих пор вспоминается в Бельгии с нескрываемой гордостью. Ее прозвали «Брюггская заутреня» или «Варфоломеевская ночь Фландрии».
Как Брюгге расстроил Филиппа Красивого
История эта разворачивалась в городе Брюгге, который ныне находится на территории Бельгии. В XIV же веке это было одно из богатейших поселений графства Фландрия. Поднявшись на торговле с Англией, Брюгге, наряду с Гентом и Ипром, получил множество прав от местных феодалов, но постепенно их привилегии ущемлялись, и окончательно они были упразднены после французского завоевания.
Как-то раз в мае 1301 года король Франции Филипп IV Красивый решил проехаться по землям Фландрии, поглядеть на новых подданных. Взяв с собой жену и двести дворян, он по очереди заезжал в самые богатые города графства. В Генте его встретили радостные возгласы, горожане и патриции вырядились в лучшее и закатили королю знатную пирушку, после чего ремесленники попросили Филиппа отменить налог на выпивку и еду. Ублаженный король перед отъездом обещал отменить поборы (как выяснилось позже — соврал), что крайне не понравилось наживавшимся на этом патрициям.
Отправившись в Брюгге, Филипп ожидал подобного же приема, но просчитался. Как утверждается в статье «Брюггская заутреня» из десятитомника «Хроники Вестхока», патриции города вырядились богаче короля и его свиты, а местным ремесленникам запретили под страхом смерти просить отмены налога. Поэтому, когда Филипп въехал в Брюгге, он увидел толпы горожан с кислыми физиономиями, мрачно пялящихся на пышный кортеж, а затем расфуфыренных патрициев, подобострастно улыбающихся завоевателю. В общем, он затаил обиду. Даже дорогостоящий банкет не порадовал короля. Причем всю стоимость пира городская верхушка переложила на население, после чего начались волнения.
Подготовка к резне
Во главе недовольных встал простой ткач по имени Петер де Конинк. Вот как его описывает летописец Джованни Виллани в книге «Новая хроника или история Флоренции»:
«Был он бедным ткачом, росту небольшого, невзрачного вида, кривой на один глаз и лет имел уже за шестьдесят. Он не знал ни французского языка, ни латыни, зато на родном фламандском говорил горячо и искренне — так, что во всей Фландрии никто не мог с ним сравниться».
Появление такого лидера напугало местных лелиардов, то есть профранцузски настроенных богачей Фландрии. Петер вместе со сторонниками был брошен в тюрьму. После этого началось восстание, в ходе которого не только освободили попавших в застенки, но и чуть позже вырезали французские гарнизоны города Гент и замка Мале.
Этого уже не мог стерпеть французский наместник Жак де Шатильон. Вместе с серьезнейшим войском из 1200 рыцарей, пехотинцев и арбалетчиков он подошел к Брюгге. Жители, опасаясь за свои жизни, договорились сдать город в обмен на возможность беспрепятственно выйти Петеру де Конинку и пяти тысячам его сторонников. Шатильон занял город 17 мая 1302 года.
Когда де Шатильон с войсками вошел в город, жители осознали свою ошибку: французы были настроены враждебно, сам предводитель смотрел грозно. Как утверждает историк Джордж Уильям Томсон в книге «Бельгия», среди горожан поползли слухи о том, что в повозках враги привезли веревки, на которых будут вешать оставшихся местных прямо на окнах их домов.
Ужас перед расправами был настолько силен, что жители Брюгге послали гонцов к Петеру де Конинку и еще одному лидеру восставших, мяснику Яну Брейделю за помощью. Впрочем, с Яном все сложно: бельгийский историк Лиза Демец опровергла тот факт, что Брейдель вообще участвовал в восстании и резне. Судя по всему, его героическая история — выдумка его семьи, внесенная в летописи через сто лет после событий. Еще удивительнее это становится, если знать, что в Брюгге стоит памятник Яну и Петеру как национальным героям, а именем Брейделя назван стадион. Вот так, оказывается, можно примазаться к чужой славе, если твое семейство получает власть и влияние. Как считает Лиза, именно Петер был истинным лидером восставших и его, а не фальшивого Яна, именем нужно называть стадионы.
«Добрая пятница» — как жители Брюгге вырезали всех французов
Но вернемся в 1302 год. Жак де Шатильон расположил войска внутри города, при этом совершенно не ожидая опасности. Как утверждает историк Франц Функк-Брентано в книге «Истоки Столетней войны. Филипп Красивый во Фландрии», наместник был настолько уверен в верности оставшихся горожан, что даже позволил им самим охранять стены, отправив к ним на помощь всего нескольких солдат.
Утром 18 мая 1302 года неожиданно для Шатильона к городу подошли войска восставших. Беспрепятственно проникнув за стены через разрушенные самими французами ворота и используя набат на колокольне как сигнал, фламандцы начали резню, к которой присоединились обитатели Брюгге.
Некоторых французов убили прямо во сне, иные же, попытавшись вооружиться, обнаружили, что их седла и уздечки спрятаны хозяевами домов, пустивших их на постой. Оказавшись пешими на узких улочках города, они стали жертвами озверевших фламандцев, а из окон на них обрушился град камней, горшков и прочего тяжелого мусора, которым потчевали завоевателей местные женщины, старики и дети.
Всем незнакомцам задавали кодовый вопрос: «Друг гильдий?» на что нужно было ответить: «Щит и друг». И даже если кто-то сочувствующий французу рассказал бы ему пароль, особенность произношения первого слова тут же выдавала чужака, и его моментально приканчивали.
По словам Функк-Брентано, некоторые хозяева шантажировали своих постояльцев, требуя денег за возможность укрыться от народной ненависти, а некоторые, наоборот, грудью вставали на их защиту, считая бесчестным убивать того, кому предоставили кров.
Как утверждает историк Анри Пиренн в книге «Бельгийская демократия, ее ранняя история», кроме привычных и понятных нам орудий убийства, вроде ножей, мечей или топоров с копьями, восставшие использовали страшное оружие, называемое «годендаг». Остановимся на нем поподробней.
Это оружие представляет собой массивное древко длиной примерно до груди, на конце которого находится обитое железом утолщение, оканчивающееся длинным шипом. Некий союз дубины и пики. Тяжелое утолщение не только позволяло приложить супостата по голове, но и усиливало колющий удар шипа, делая его поистине бронебойным, особенно если противник уже сбит с ног и удар наносится сверху вниз. Ну а самое главное преимущество этого оружия — оно необычайно дешево, что было важно для беднейших слоев восставших.
Откуда же возникло такое интересное название — годендаг? Историк Хелен Николсон в книге «Средневековая война: теория и практика войны в Европе, 300-1500 годов», утверждает, что это название переводится как «добрый день», и есть сведения о том, что появилось оно от приветствия, которое добрые жители Брюгге произносили, отлавливая французов во время резни 18 мая 1302 года. Встретив на улице незнакомца, горожанин говорил: «Добрый день» и, услышав ответ с французским акцентом, тут же наносил удар своей дубиной.
Есть и еще более жуткая версия. Удар шипом этого оружия в шею был так силен, что позвоночник противника ломался, и голова трупа перед падением делала кивок, демонстрируя приветствие, словно бы говоря: «Добрый день». Впрочем, есть и более мирная трактовка. Согласно ей, годендаг переводится как «хороший кинжал». А сами фламандцы чаще всего называли его просто «колющий посох».
Именно этими годендагами жители Брюгге и перебили, согласно подсчетам Джорджа Уильяма Томсона, две тысячи французов и их сторонников-лелиардов. Их трупы бросили гнить за городскими стенами. Советский исследователь Александр Свечин в книге «Эволюция военного искусства. Том I» доводит эту цифру до четырех тысяч. Тех, кому посчастливилось выжить, с позором прогнали по городу, одетых в одни нижние сорочки, то есть практически голыми.
Жак де Шатильон выжил лишь благодаря тому, что спрятался и переждал основную волну смертоубийств, а затем, переодевшись монахом, уплыл на лодке по одному из каналов из города.
Так как резня началась с утреннего набата, в историю она вошла как «Брюггская заутреня», сами же фламандцы называли ее «добрая пятница».
Филипп Красивый, прознав о случившемся в Брюгге, приказал новому наместнику графу Булонскому вместе со знаменитым военачальником Робером Д’Артуа восстановить власть французов во Фландрии. Его жена, Жанна Наваррская, пошла дальше, приказав Д’Артуа вырезать все население Брюгге, включая женщин и детей.
Это привело к знаменитейшей битве при Куртре 11 июля 1302 года, во время которой ополчение Фландрии наголову разбило французских рыцарей, насадив на копья и забив годендагами одну из лучших кавалерий средневековой Европы и сняв с них шпоры, из-за чего ту битву еще называют «Битва золотых шпор». Но это уже совсем другая история…
Кстати, памятник Петеру де Конику и Яну Брейделю можно увидеть на отметке 6:36 в фильме «Залечь на дно в Брюгге» с Колином Фарреллом и Бренданом Глисоном в главных ролях.
