Технофобия — нормальное состояние человечества. Нормальное не в том смысле, что хорошее, а в том, что обыденное, привычное и предсказуемое. Сократ выступал против новомодного письма, сетуя на то, что письменное слово отупляет, а настоящий мужик и философ должен отвечать за свои слова не на бумажке. Швейцарский биолог XVI века Конрад Гесснер требовал правительство ограничить книгопечатание, чтобы общественность не страдала от «сбивающего с толку и вредного изобилия книг». А в одном исследовании 2005 года говорится, что электронная почта «отупляет больше, чем марихуана»…
Особенно в свое время досталось электричеству, история была одновременно как с 5G и антиваксерами. Новую энергию обвиняли в том, что она портит погоду, промывает мозги горожанам и даже является оружием тайных правительственных служб, которые с помощью тока прослушивают наши мысли. И это не говоря о том, что электричество, по мнению людей тех лет, вызывает грипп и сексуальную распущенность.
Изначально текст написан для соцсетей TRAINS: Electrostorm — игры про теслапанк и летающие поезда. Обязательно зацените в VK и телеграме.
Что вы будете делать, если вас каждый день будет бить током?
Когда в конце XIX века электричество начало завоевывать крупные города, большинство восприняло его как бестолковую причуду. И это в лучшем случае! К примеру, железнодорожный магнат Корнелиус Вандербильт в срочном порядке подключил свой дом в Ньюпорте к электрическому освещению, поскольку был уверен: мода на новую энергию пройдёт за год-два. Эксцентричному буржуа хотелось заполучить эдакую модную игрушку, которой, как ему казалось, больше не будет ни у кого и никогда.
Остальные были настроены более скептично. Президент США Бенджамин Гаррисон вообще сокрушался, что не в его власти запретить электричество к чертовой матери. Он заставлял прислугу Белого дома держать свет и электроприборы выключенными настолько, насколько это возможно. Гаррисон отчаянно боялся удара током. Впрочем, дело не в технофобии.
Президента можно понять: электропроводка в те годы действительно была ужасающей. Позвонив в дверной звонок или включив свет, вы рисковали получить разряд. И по иронии первым человеком, которого регулярно било током, стал Джон Рокфеллер. В свое время он понял, что за новой энергией будущее, и особняк миллиардера стал одним из первых домов, куда провели электричество. Это же сделало его своего рода полигоном по испытанию новых технологий… в результате чего особняк регулярно сталкивался с угрозой пожара.
Проводка делалась из стекла (которое имело свойство биться) либо из ткани, пропитанной смолой. Со временем ткань становилась ломкой, трескалась, и оголение проводов приводило к замыканию. Крысы, грызущие проводку, тоже были частой причиной возгораний. Неудивительно, что многие посчитали старое доброе керосиновое освещение более безопасным. Хотя на деле керосин намного опаснее, он не способен дать свет ярче 40 Вт, чадит и воняет. Но люди есть люди, и привычный источник пожаров казался им милее нового и непонятного.
Провода и столбы вызывают засуху и смерть
Кроме чисто практического вреда от электричества был и вред эстетический. Забавно, что он казался людям едва ли не страшнее. Американские газеты 1900-х пестрят заголовками, в которых репортеры сокрушаются о том, что электрические столбы и провода испоганили облик городов. Журналист Reporter’s Notebook отчаянно и наивно призывает жителей Нью-Гемпшира не валить и не поджигать столбы (как видите, история с вышками 5G не нова).
Именно столбы почему-то больше всего тревожили умы простых горожан. В 1889 году серия крупных электроаварий ужаснула Нью-Йорк, запаниковавшие ньюйоркцы даже начали громить инфраструктуру. Газеты, вроде Tribune, подстегивали истерию:
«Почти каждый провод, который вы видите на открытом воздухе, достаточно толстый и прочный, чтобы нести смертельный ток… Опасность подстерегает нас повсюду. Когда наступит момент, вы будете убиты мгновенно. Человек, звонящий в дверь или прислонившийся к фонарному столбу, может быть убит в любой момент».
Издание World сообщало, что граждане стали настолько напуганы, параноидальны и иррациональны, что уничтожили и выбросили свои телеграфные устройства и телефоны, «как будто соединяющие их провода уходили прямо в реку смерти».
Столбы с гудящими проводами обвиняли во всех бедах. Сицилийские крестьяне жаловались писателю Джованни Верга на то, что из-за телеграфа началась сильная засуха. Причем сообщил им об этом деревенский фармацевт, который на правах «образованного» точно знал, что погоду посредством телеграфа контролирует правительство.
«Падрон Чиполла знал, почему дождь не шел так сильно, как раньше. — Дождя больше нет, потому что протянули этот чертов телеграфный провод, который весь дождь тянет и уносит. Разве ты не знаешь? Телеграф передает новости из одного места в другое; это происходит потому, что внутри проволоки есть некий сок, как в ветке виноградной лозы, и таким же образом она вытягивает дождь из облаков и уносит его далеко… Святые Рая! Их всех надо срубить, эти телеграфные столбы, и бросить в огонь!».
В 1889 году по миру прошла эпидемия «русского гриппа», унесшая миллион жизней, и снова во всем винили электричество. Болезнь якобы пришла по проводам и распространилась в местах, насыщенных электроприборами, причем эту идею распространяло крупное и уважаемое издание The New York Herald.
Электричество на службе секретных служб
Электричество винили даже в падении морали и распространении психических заболеваний. Психиатр Виктор Кандинский в конце XIX века писал о пациенте, который страдал от крайне причудливой мании преследования.
«Он утверждал, что ему всячески мешают жить некие «токисты» — тайный корпус царской охранки, который при помощи гальванического тока вошел с ним в ментальную связь и безостановочно отравляет жизнь бедного человека. Видения, которые приходили безумцу, отмечались не только страхом перед прогрессом, но и особой извращенностью галлюцинаций, свойственной параноикам. Злостные «токисты» якобы периодически нюхали из баночек подгнившую мочу и кал, тем самым, передавая запахи непосредственно в мозг больного и изводя его».
Забавнее всего сейчас выглядит обвинение электричества в аморальности. В те времена ученые для описания явления использовали термины «мужской ток» и «женский ток». Поборники морали увидели в этом намек на соитие (там ведь еще и трение какое-то!). А поэты-пасквилянты подхватили идею, так что на какое-то время в прессе электричество стало эвфемизмом секса. Увидев в литературе тех лет фразу «электрический угорь», вы точно знали, что тут имеется в виду.
К счастью, прогресс был неостановим, началась бурная эра электричества, и со временем прогрессировала и наша технофобия. То, что сводило с ума сицилийских крестьян, кажется нам естественным. То, что сводит с ума нас, будет ретро-обыденностью для наших детей.
