Если вы вдруг зададитесь целью отыскать фильм, который чаще других нарекали лучшим за все время существования кинематографа, то, вероятнее всего, им окажется дебютная картина Орсона Уэллса – «Гражданин Кейн». Так уж вышло, что большинство именитых и не очень изданий практически машинально возносят этот байопик на недосягаемые высоты. Дошло даже до того, что наделавшую массу шума «TheLastofUs», нарекли не иначе как «Гражданином Кейном от мира видеоигр». В свете всей этой шумихи возникает резонный вопрос – а насколько оправдан этот культ?
Что связывает Уэллса с магией вуду
В 1915-ом году в небольшом портовом городке Кеноша, затаившемся близ Чикаго, на свет появился Джордж Орсон Уэллс. Его отец был далеко не самым удачливым изобретателем, а мать – пианисткой. Но ввиду того, что в 1919-ом они разошлись, раннее детство Орсон провел в компании матери. Именно с ее легкой руки, будучи еще совсем маленьким, он пристрастился к творчеству Шекспира. К 5 годам у него уже было личное собрание сочинений великого англичанина. Также он увлекался живописью, играл на рояле, скрипке и даже давал небольшие концерты. Но в 1923-ем мать Уэллса скончалась, забрав вместе с собой его увлечение музыкой, но не любовь к Шекспиру, которая расцвела много лет спустя.
Отец Орсона, забросивший изобретательскую деятельность и пристрастившийся к алкоголю, проследовал за женой в 1930-ом. Так в возрасте 15-ти лет будущий актер и режиссер оказался на попечении у Морриса Берстайна, близкого друга его родителей. В действительности же он остался совсем один, лишенный крепкого родительского плеча и вынужденный полагаться исключительно на собственные силы.
Вскоре стало предельно ясно, что Уэллс парень не промах. Через год после смерти отца он без разрешения опекуна решил отправиться в путешествие по Европе, но денег ему хватило лишь на дорогу до Чикаго. Тем не менее, каким-то образом он не только умудрился укрыться от разыскивавшей его полиции, но и сумел раздобыть необходимую для путешествия сумму. И это во времена жуткого экономического кризиса, когда ни у кого не было работы.
Во время европейского турне, длившегося несколько лет, Уэллс отработал полноценный театральный сезон в одном из дублинских театров, побродил по улочкам Марокко, а также отличился написанием детективов и участием в корриде на ее исторической родине под прозвищем «Эль Американо».
«Лучшие произведения создают до 30-ти и после 70-ти. Главный враг общества – средний класс, а жизни – средний возраст».
— Орсон Уэллс
Вернувшись в Америку, Уэллс вел спокойную по его меркам жизнь, играя самые разные роли в труппе небезызвестной театральной актрисы Кэтрин Корнелл, колесившей в то время по всей стране. Но в 1934-ом ему улыбнулась удача: на деньги Джона Хаусмана, американского режиссера и продюсера средней руки, они открыли совместный театр в Нью-Йорке. Недолго думая, Уэллс обратился к горячо любимому творчеству Шекспира и поставил собственного «Макбета».
Место действия пьесы было перенесено на Таити, а задействовали в ней исключительно чернокожих актеров, что по тем временам было просто немыслимо. Но и этот факт был лишь верхушкой айсберга: Орсону удалось привезти из Африки настоящих жриц культа вуду, которые прямо на сцене проводили взаправдашние ритуалы, свежуя в процессе живых овец. Это мероприятие, как и поставленный пару лет спустя «Юлий Цезарь», в котором Цезарь был загримирован под Муссолини, наделало много шума, но не принесло Уэллсу должной популярности.
«Борьба с традицией нам необходима, но, если мы ее совсем уничтожим, исчезнет напряжение, и тогда не останется ничего… ни авангарда, ни экспериментального искусства. Вне традиции всякое экспериментаторство теряет смысл…»
— Орсон Уэллс
Но 30 октября 1938-го года, в канун Дня всех святых, грянул гром. Именно в этот вечер в радиоэфир вышла постановка «Войны миров», созданная Уэллсом на основе знаменитого романа его однофамильца. К середине «представления», первая половина которого довольно убедительно имитировала репортаж с непосредственного места событий, несколько районов Соединенных Штатов охватила истерия. Люди искренне поверили в подлинность нападения марсиан. Обернулось это дело чередой самоубийств, нервных срывов и побегов из городов в близлежащие леса и горы. Это был настоящий фурор, в одночасье сделавший Уэллса настоящей знаменитостью и открывший для него дорогу в Голливуд.
Причем, «фабрика грез» выдала ему неслыханный по тем временам подарок: согласно заключенному с компанией RKO контракту, Уэллс должен был снимать по одной картине в год, исполняя обязанности режиссера, продюсера и актера. При этом студия не могла ни коим образом влиять на его работу, ей даже не позволялось просматривать отснятый материал. Немыслимая роскошь, в сиянии которой и был рожден «Гражданин Кейн», вознесший 25-летнего режиссера на удивительную высоту.
Нельзя сказать, что вся последующая жизнь Уэллса была невыносимой, но на нее выдалось множество неприятностей: изгнание из Голливуда по причине развода с Ритой Хейворт, вынужденная миграция в Европу и безуспешные поиски финансирования. Но Уэллс был настоящим стоиком и бойцом, не опустившим руки даже после всего вылитого на него дерьма. Он прекрасно осознавал свое превосходство над окружающими и нисколько не боялся выставлять его на показ.
«Лично я никогда не был киноманом и даже в детстве ходил в кино не слишком часто. Слава Богу, меня кинематограф интересует в разумных пределах. Танцор или певец, способный мыслить лишь категориями своего искусства, на самом деле — глупец, ему просто нечего сказать людям.»
— Орсон Уэллс
Массовая «депрессия» длинною в десятилетие
Первая четверть прошлого столетия выдалась для Соединенных Штатов крайне удачной. За эти годы ее промышленность и экономика совершили внушительный рывок вперед. В первую очередь благодаря повсеместному внедрению новых технологий и удаленности от событий Первой мировой. Так, в период с 1917-го по 1927-ой год национальный доход США вырос почти в 3 раза. Благосостояние простых людей росло, а вместе с ним и вера в светлое будущее.
В ревущие двадцатые приподнятое расположение духа достигло своего апогея. Американцы массово перебирались из глубинки в крупные города, отчаянно содрогавшиеся под громогласные возгласы джаза и галлонами уплетавшие алкоголь. Даже властвовавший в те годы «Сухой закон» не мог им помешать. Это была беззаботная, оптимистичная пора, во время которой каждый американец свято верил в нерушимость и могущество своей родины.
Ясное дело, бесконечно так продолжаться не могло. Рано или поздно любой пир подходит к концу, обрушивая на его участников жуткое похмелье и сожаления о содеянном. Для Соединенных Штатов, а заодно и для остального цивилизованного мира, таким похмельем стала «Великая депрессия» – экономический кризис, началом которого считается 29 октября 1929-го года. Именно в этот день после непродолжительной агонии рухнул фондовый рынок США, утянув за собой на дно всю мировую экономику.
Самым страшным в «Великой депрессии» оказалось то, что к ней никто не был готов и в первую очередь морально. Люди нищали не постепенно и не по причине чьих-то неверных решений, так или иначе лежавших на поверхности. Большинство лишилось всего в мгновение ока, совершенно не понимая истоков этой напасти. В первые дни десятки тысяч ошеломленных американцев наложили на себя руки, настолько силен был шок и последовавший за ним ужас.
Также за время кризиса разорились тысячи предприятий. Сельское хозяйство, и без того пребывавшее не в лучшей форме, столкнулось с еще большими проблемами, а банки полопались словно мыльные пузыри на солнце. Как следствие, резкое сокращение рабочих мест лишило обнищавшее население возможности исправить сложившуюся ситуацию.
К началу тридцатых число безработных превышало 15 миллионов человек (и это не считая жен, детей и недееспособных стариков, повисших на их шеях) при общем населении в 120 миллионов. Кто-то из числа этих несчастных изо дня в день околачивал пороги близлежащих предприятий, кто-то беспробудно пил, а кто-то путешествовал по стране, за копейки помогая чужим хозяйствам. Но в лучшем случае это позволяло им и их семьям не умереть с голоду.
«Люди, которые батрачат на чужих ранчо, самые одинокие на свете. У них нет семьи. У них нет дома. Придут они на ранчо, отработают свое, а потом – в город, денежки проматывать, и глядишь, уж снова плетутся куда-нибудь на другое ранчо. И в будущем у них ничего нет.»
— Джон Стейнбек, «О мышах и людях»
Некоторые умудрялись отчаяться до такой степени, что отправлялись в Советский Союз, который всегда страдал от нехватки рабочих рук, но никак не от нехватки заоблачных амбиций. Более того, тридцатые являются единственным периодом в истории, когда отток населения из Соединенных Штатов, заслуженно именуемых страной иммигрантов, превысил его приток.
За то полное отчаяния и мучений десятилетие, что длилась «Великая депрессия», Америка откатилась в своем развитии к уровню 1911-го года. Но, как бы там ни было, благодаря разносторонним реформам Делано Рузвельта, к 1939-му году кризис официально сошел на нет. Американский народ выстоял и наконец-то мог спокойно вздохнуть.
В свою очередь, май 1941-го года, на который пришелся выход «Гражданина Кейна», был едва ли не самым подходящим для этого моментом. Годы жутких страданий и лишений остались позади, экономика и промышленность снова были на подъеме, а до нападения японцев на Перл-Харбор, вынудившего Соединенные Штаты вступить во Вторую мировую войну, оставалось еще 8 месяцев.
Богатые тоже плачут
В «Гражданине Кейне» Орсон Уэллс попытался создать разностороннего и в меру глубокого героя, не только способного запомниться зрителю своими выходками, но и пробудить в нем эмоции. Для этого он сосредоточил все свое внимание на судьбе Чарльза Фостера Кейна, в основу образа которого лег современник Уэллса – первый в истории медиамагнат Уильям Херст. Кстати говоря, еще до выхода фильма об этом факте прознал не только весь Голливуд, но и сам Херст.
Сказать, что его не обрадовала оказанная честь, значит изрядно преуменьшить размах проблемы. Херст, не желая выставлять на показ свою личную жизнь, приложил максимум усилий, дабы не дать Уэллсу завершить съемки. И хотя молодому режиссеру это все-таки удалось, должного проката «Гражданин Кейн» не получил, поскольку многие кинотеатры не решились перечить Херсту и проигнорировали показ. Тем не менее, фильму как-то удалось принести своим создателям прибыль, пусть и не внушительную.
История Чарльза Кейна начинается с того, что в совсем юном возрасте его отдают на попечение банку, в прямом смысле этого слова. Дело в том, что в один прекрасный день его мать становится сказочно богатой. И дабы на это богатство не наложил руки ее бестолковый муж, она расстается с сыном, попутно переписывая на него весь свой капитал. Банк, в свою очередь, заинтересован в благополучии Чарльза исключительно потому, что именно в его закромах таятся деньги юного миллионера. В определенном смысле Кейн, как и Уэллс когда-то, остается один на один с жизнью.
В дальнейшем выясняется, что Кейн далеко не так прост: в возрасте 25 лет, получив наконец возможность распоряжаться своим состоянием, он плюет на будущее десятка подвластных ему предприятий и обращает взор на чахлую газетенку. В первый год она приносит ему убытки в размере миллиона долларов, но его это мало беспокоит и он полностью отдается собственной страсти. Газета понемногу крепчает, а Кейн подобно Херсту становится праотцом «желтой прессы».
А ведь в этом сумасбродном, на первый взгляд, интересе к прессе кроется вся суть личности Кейна. Это — строптивый, самоуверенный и отчаянно пытающийся ухватиться за предназначенное ему счастье человек. Ради собственной выгоды он готов пойти на что угодно, даже развязывание двух мировых войн не кажется ему перебором. Что уж говорить о более мелких прихотях, на которых и акцентирует внимание Уэллс.
Честно говоря, при всей пристойности сценария, написанного Уэллсом в соавторстве со страдавшим от алкоголической зависимости Манкевичем, история кажется чрезвычайно знакомой. По сути, это очередная интерпретация поисков счастья человеком, обремененным умом и богатством. С предсказуемыми взлетами и падениями, равно как и вытекающим из них финалом. Так или иначе, все это мы уже видели и далеко не раз.
С художественной точки зрения «Гражданин Кейн» также не производит сегодня неизгладимого впечатления. Первая половина фильма отличается невероятно высоким темпом, из-за которого большинство фраз попросту наскакивают друг на друга без веской на то причины. И все это на повышенных тонах. Создается впечатление, что перед тобой проносится огромный шумный экспресс, взобраться на который не представляется возможным. Но в то самое мгновение, когда желание уйти становится невыносимым, он начинает вещать на два тона тише и вдруг замедляет ход, позволяя запрыгнуть на подножку одного из своих сияющих вагонов.
Благодаря снижению темпа, игра актеров перестает походить на шумный балаган, а Кейн (в исполнении Уэллса) начинает обретать в меру яркие черты, оставляя в итоге глубокое впечатление. Хотя проникнуться его бедами в полном объеме довольно сложно, и виновата в этом их упомянутая вторичность. Зато постановка некоторых сцен и изобретательность операторской работы приятно удивляют даже сегодня, особенно если не выпускать из памяти нависшие над ними годы.
Нужно ли смотреть это сейчас
При всей своей «громогласности» на сегодняшний день «Гражданин Кейн» вызывает очень противоречивые чувства. Это достаточно неровная, но не лишенная шарма, картина. Так что рассматривать ее лучше всего из академического интереса и обязательно в контексте времени, иначе можно изрядно разочароваться в этом кинематографическом идоле.
