Для тех, кому хочется посмотреть вечером что-нибудь интересное, Отвратительные мужики собрали 10 крутых документальный фильмов, среди которых точно можно найти себе подходящий по настрою и сюжету. Здесь есть истории о плачущих убийцах и пересадке козлиных яичек человеку, о жутких соревнованиях по щекотке и тяжелом роке в Северной Корее, а также о многом другом.
Башня (Tower), 2016
1 августа 1966 года бывший морпех Чарльз Уитмен по воле голосов в собственной голове сначала убьет жену и мать, а потом возьмет две винтовки «Ремингтон» с оптикой, гору патронов и заберется на смотровую площадку башни университета в Остине, штат Техас — так начинается история об одном из самых жутких массовых шутингов в истории США.
Ситуацию хуже представить сложно: из-за идеальной точки обстрела на высоте 90 метров (это примерно две 16-этажки одна на другой) и прицельной дальности около километра многие из полусотни убитых и раненых даже толком не поняли, что произошло. Про это написано и снято много всего (в том числе и игровое кино с Куртом Расселом в роли стрелка), однако лучший ход несколько лет назад предпринял режиссер Кит Мэйтленд. Оценив, что руководство университета сильно не в восторге от съемок на месте событий, он опросил почти сто свидетелей и сделал реконструкцию буквально у себя на заднем дворе, плюс прибег к технике ротоскопирования, когда на снятый материал накладывается мультипликационное изображение.
Башню, например, «играла» 12-метровая пальма, а занимался всем этим Крэйг Стэггс, человек, который делал те же эффекты для «Помутнения» по Филипу Дику. Сработало в итоге безотказно — смотрится на одном дыхании, минимализм в картинке только усиливает атмосферу липкого ужаса, а какая бы то ни было социальная патетика сознательно задвинута куда подальше в пользу человеческих историй.
Безумие! (Nuts!), 2016
Еще немного анимационной документалистики, на этот раз повеселее. «Яйца!» (отбросим ненужную стыдливость переводчиков) — это авантюрная биография Джона Ромулуса Бринкли, в начале XX века придумавшего лечить импотенцию отчаявшихся доверчивых реднеков с помощью трансплантации козлиных половых желез.
Схема, что называется, зашла, причем до такой степени, что даже во времена Великой депрессии Бринкли был долларовым миллионером и практически королем американской радиорекламы: ради популяризации своих многочисленных шарлатанских услуг он строил вещательные вышки совсем уж неприличной мощности.
Одним словом, плутовской роман, абсурдистская судебная драма (поскольку возмущенная общественность несколько удивлялась таким методам работы и периодически закатывала Джону мощные иски, от которых тот до поры до времени ухитрялся отмахиваться) и трагикомедия в одном флаконе — и, да, еще и с нарисованными козлами.
Щекотка (Tickled), 2016
Новозеландский журналист Дэвид Ферриер жил максимально спокойно и делал для местного телевидения сюжеты, которые обычно называют «бантиками» (то есть спрашивал всякие глупости у старушек-фермерш, безобидных фриков и заехавшего на гастроли Джастина Бибера), пока не наткнулся на видео с соревнованиями по щекотке.
Привязанные юноши в спортивных костюмах, проводящие друг с другом определенные манипуляции, выглядели хоть и странно, но вполне в рамках потенциального репортажа про, хм, многообразие человеческих увлечений — кто же знал, что попытка связаться с организаторами таких мероприятий выльется в расследование с отчетливым привкусом фильмов про серийных маньяков. На горизонте сразу же появляются какие-то линчевские персонажи с судебными исками, угрозами, показательными щекоточными выступлениями (одна из самых адских сцен) и историями про шантаж и жажду подчинения; чуть дальше маячит фигура таинственного злодея с огромными возможностями и уже давно отъехавшей за горизонт событий кукушкой.
К «Щекотке» часто предъявляли претензии, что настолько сильный фильм фактически заканчивается ничем — это неправда, поскольку история разогналась настолько, что каналу HBO пришлось отдельно выпускать 20-минутное послесловие. Впрочем, если вы досмотрите, реальный финал все равно рекомендуется погуглить в англоязычных новостях.
День освобождения (Liberation Day), 2016
Летом 2015-го по информационным лентам ходила крайне странная новость — группа Laibach едет играть концерт в Северную Корею. Главные эксплуататоры тоталитарной эстетики, придумавшие жанр martial industrial (то есть довольно лютую милитаристскую молотилку со зверски серьезными лицами, которой позже вдохновлялись, например, Rammstein), выступают в самом закрытом государстве мира, как все это вообще сочетается?
Впрочем, сами словенцы — те еще тролли, всю жизнь раздающие интервью в стиле «А с чего вы взяли, что мы фашисты? Мы коммунисты» (и наоборот), а гастроли организовал норвежец Мортен Тровик, современный художник и, собственно, режиссер документалки об итогах путешествия, умеющий договориться, кажется, с кем угодно. Получилось не так уж и радикально (Laibach сыграли что-то из репертуара местного ансамбля «Березка» и каверы на номера из классических «Звуков музыки»), но точно любопытно и местами смешно — диалог культур, изумленные передовики производства на концерте и прочие занятные эпизоды.
Внутренняя работа (The Work), 2017
В теории сложно представить что-либо скучнее, чем фильм о психотерапии, но только если дело не происходит в тюрьме строгого режима. Легендарная «Фолсом» (там сидели Чарльз Мэнсон и лидер «Ангелов ада» Сонни Баргер, а Джонни Кэш по итогам концертов перед заключенными записал альбом At Folsom Prison) каждый год устраивает четырехдневный экстремальный перфоманс.
Несколько желающих привести голову в порядок парней (этот работает в баре, этот учителем) под руководством опытных психологов и волонтеров из числа местных постояльцев общаются с действительно отвратительными мужиками — этот пытался разрезать человека пополам, у этого два пожизненных за убийства. Снято, прямо сказать, захватывающе: на фоне использования нехитрых с виду практик всех начинает со страшной силой вскрывать в первый же день, количество слез в кадре превосходит любые ожидания, причем никто не гарантирует, что какой-нибудь отмороженный индеец не попытается тебя убить за неосторожно сказанное в процессе слово.
Одним словом, гуманистические идеалы в действии — ни на ком нельзя ставить крест, демонстрировать эмоции не стыдно и полезно, в каждом сидит какая-нибудь жесть из детства, стоит только хорошо копнуть. Не сказать, что такие уж сногсшибательные новости, но и забывать про это не стоит.
Город призраков (City of Ghosts), 2017
Довольно неожиданный взгляд на войну в Сирии через призму эпохи Web 2.0, собравший солидный набор призов и номинаций, в том числе с «Сандэнса», «Эмми» и «Оскара». Пока ИГИЛ занимает Ракку, насаживает головы неугодных на ограды и устраивает информационную блокаду, ломая все спутниковые тарелки в городе, группа гражданских активистов (кто-то на месте, кто-то на тайных квартирах в Германии и Турции) ведет свою войну с подробным освещением происходящего в интернете.
У террористов — показательные казни и пропагандистские ролики, у хороших парней — твиттер и с трудом полученные видео с осажденной родины. Атмосфера на редкость тревожная: в лучшем случае игиловцы передадут привет из подъезда конспиративного жилища (мол, хорошо устроились, ребята, надо к вам в гости зайти), в самом худшем — отправят запись с убийством близкого родственника. Мужества, чтобы находиться внутри подобной ситуации и продолжать сопротивление необходимо уж явно не меньше, чем во время реальных боевых действий.
Лица, деревни (Visages, villages), 2017
Медитативное, лиричное и очень французское во всех смыслах документальное роад-муви с парным конферансом художника под псевдонимом JR и легендарной кинематографистки Аньес Варда (фактически предвосхитила «Новую волну», выиграла все важные европейские награды, близко дружила с Роб-Грийе, Мельвилем и Годаром — что, однако, не мешает ей называть последнего старым козлом). Затея кататься по деревням и мелким городишкам в специальном фургончике-фотобудке, чтобы снимать местных жителей и клеить их увеличенные портреты на стены тут, понятно, является только формальным поводом.
На деле же получается очень трогательный и личный разговор о простой красоте, людях, времени, возрасте, воспоминаниях, итогах жизни и прочих важных вещах, который работает на ура вне любых культурологических контекстов и рассуждений о масштабах личности. Просто встретились обаятельный мужик в темных очках и девяностолетняя старушка со странной прической — получилось неплохо.
Три одинаковых незнакомца (Three Identical Strangers), 2018
Пример сюжета, в который мало того, что сложно поверить, но и который по мере развития становится все безумнее и безумнее. Девятнадцатилетний Бобби поступает в колледж, где случайно натыкается на Эдди, своего близнеца, о чьем существовании он и не подозревал.
Случай сам по себе не рядовой, однако это только начало — из новостей о них узнает еще один близнец, Дэвид, и это уже сенсация национального масштаба, которую Америка смакует весь 1980 год. Новообретенные братья не вылезают из телевизора, хором рассказывают, что любят одни и те же сигареты и типаж девушек, снимаются с Мадонной и открывают ресторан — впрочем, понятно, что идиллия довольно быстро должна закончиться.
Где-то после первой трети фильма история для развлекательного ток-шоу трансформируется в мрачное и несколько пугающее расследование, из которого вполне могла получиться какая-нибудь серия «Секретных материалов»: скелеты начинают валиться из всех шкафов, а из-под вывески чуда выглядывает реальная трагедия, порожденная изощренным человеческим цинизмом.
Будешь моим соседом? (Won’t You Be My Neighbor?), 2018
Реальная биография Фреда Роджерса, который тридцать с лишним лет вел телешоу для самых маленьких, воспитал несколько поколений американцев и послужил прототипом героя Джима Керри в недавнем сериале «Шучу». Абсолютно умиротворяющий рассказ о человеке с куклой на руке (спойлер: без всяких психопатических перегибов), который сделал для детского телевидения примерно столько же, сколько, например, Эдвард Марроу (тот самый мистер «Доброй ночи и удачи») для взрослого.
Стопроцентная искренность, доброта и смелость, к которым поневоле проникаешься уважением: пацифистский тон во время войны во Вьетнаме, обсуждение тонких проблем вроде развода родителей или инвалидности, неприятие расизма и гомофобии и прочее, и прочее, вплоть до того, что Фреда в терапевтических целях упросили выступить перед страной по поводу 11 сентября. Что называется, сейчас таких уже не делают.
Прогульщики (Shirkers), 2018
Безоговорочно лучшая прошлогодняя документалка от Netflix. В конце восьмидесятых две чудаковатые сингапурские девочки читают Брехта и Сэлинджера, смотрят «Синий бархат» и «Голову-ластик», слушают The Velvet Underground и Патти Смит, издают фэнзин и мечтают снять собственное кино.
На курсах по режиссерскому мастерству жизнь подбрасывает им улыбчивого американца, после чего и начинается растянувшаяся на несколько десятилетий история, где есть странный, но вполне полноценный самодельный фильм, тайна пропавших коробок с пленкой, прекрасная дружба и итоговое понимание, что по-настоящему узнать человека иногда можно только через воспоминания окружающих после его ухода.
Режиссер Санди Тан знает, о чем говорит: она и есть одна из двух чудаковатых сингапурских девочек. Причем будет особенно эффектно, если дело закончится «Оскаром» — по крайней мере в итоговый документальный шорт-лист «Прогульщики» уже попали.
