27 июня в российский прокат выходит атмосфернейший детективный триллер от именитого китайского режиссера Вэя Шуцзюня. Дмитрий Соколов рассказывает о фильме, в котором переплетены мрак китайской глубинки 90-х, экзистенциальный кризис и немного сюрреализма.
Северо-восточный Китай, 1995 год. В провинциальном городке убита местная жительница — безобидная старушка. Следователь Ма Чжэ берется за дело, поначалу следуя стандартным процедурам: осмотр места происшествия, сбор улик, опрос свидетелей. Почти сразу же появляется и главный подозреваемый, однако вскоре на берегу реки, где убили женщину, находят сумочку, а в ней — аудиокассету, на которой записано загадочное послание. Тогда Ма Чжэ понимает, что пустяковое дело может оказаться куда более запутанным, чем кажется на первый взгляд. Но чем больше он погружается в расследование, тем сложнее становится отличить факты от домыслов, а фантазии — от реальности.
«Только течет река» — проект-долгострой, находившийся в разработке около тридцати лет и добравшийся до экранов совсем недавно. Еще в 1990-х его собирался ставить корифей китайского кино Чень Кайгэ, однако из-за проблем с цензурой идея не пошла дальше концепта и сценарных наработок. Только в начале 2020-х, когда за дело взялся молодой режиссер Вэй Шуцзюнь (уже хорошо известный своими драмами «Навстречу ветру» и «Пульс жизни»), фильм дошел до стадии съемок. Работе мешала пандемия, но несмотря на локдауны и карантины, проект был завершен в начале прошлого года. Затем состоялась премьера в Каннах, где критики дружно захлебывались от восторга, а осенью картина вышла в китайский прокат и немедленно стала хитом.
Так что перед нами редкий пример авторского кино, оправдавшего ожидания не только профильной прессы, но и широких зрительских масс. Вэй Шуцзюнь эффектно скомбинировал детектив с драмой, постепенно наполняя извилистый сюжет множеством подтекстов. Учитывая, что «Только течет река» — не просто стильный триллер, а еще и экранизация живого классика китайской литературы, для начала необходимо дать немного пояснений.
В течение 1990-х годов Китай накрыла новая волна индустриализации: после старта политики «реформ и открытости» строились гигантские мегаполисы, международные корпорации осваивали местный рынок, а население приобщалось к новым стандартам потребления. Но ценой этих масштабных перемен стало медленное вымирание многих провинциальных городов, жители которых не смогли или не захотели адаптироваться к городским ритмам жизни.
В больших городах были свои проблемы: наплыв огромного числа мигрантов из регионов привел к возникновению трущоб на окраинах, где вчерашние крестьяне, теперь работающие за гроши, жили в ужасных условиях. Из-за оттока мужчин на заработки многие села и деревни обезлюдели, а те, в которых еще теплилась жизнь, погрузились в вялотекущую депрессию. Эти процессы активно осмыслялись в китайской литературе, одним из ведущих авторов которой стал Юй Хуа. Многие считают его величайшим китайским писателем современности.
В своих романах и рассказах Юй Хуа описывал развитие китайского общества на фоне катастроф ХХ века, особо акцентируя внимание на революционном насилии эпохи маоизма и на том, как разные поколения переживают все возрастающий натиск модернизации. Успех его книг (как в Китае, так и за рубежом) огромен, но власти далеко не всегда относились к его работам позитивно, учитывая, что Юй Хуа в подробностях живописал кошмары Культурной революции, о которых компартия долгое время предпочитала не вспоминать. Сюжет фильма «Только течет река» основан на новелле «Ошибки у реки», и экранизация в целом следует логике первоисточника: на фоне полицейского расследования дается широкая панорама повсеместного развала и отупляющей тоски в китайской провинции 1990-х годов.
Так что первое достоинство работы Вэй Шуцзюня — тщательно проработанный сеттинг. С грязно-серого декабрьского неба постоянно льет дождь, на улицах — грязь и слякоть, бетонные коробки домов соседствуют с косыми хибарками, а жители одеты в черное и серое. Многим зрителям из России картина китайской глубинки 1990-х покажется до боли знакомой: похожие картины лет 15-20 назад можно было в изобилии наблюдать на периферии страны, а кое-где они сохранились и сейчас.
Эстетика вымирающей деревни дополнена персонажами, которые воплощают привычные социальные типажи. Полицейское начальство сквозь пальцы смотрит на прорехи в деле (лишь бы был хоть какой подозреваемый да парочка улик), врачи в местной поликлинике уделяют пациентке не больше пары минут, а детвора бросается камнями в местного «психа» — парня с задержкой в развитии — пользуясь тем, что он не может дать сдачи.
Среди таких людей Ма Чжэ честно старается делать свою работу, но от перфекционизма страдает личная жизнь: жена видит его лишь перед сном, а спор о родах и ребенке идет на повышенных тонах. Замыкая порочный круг, Ма Чжэ возвращается к работе, и поначалу кажется, что дело вот-вот раскроется, но затем находят новый труп, и ситуация вновь усложняется.
Размеренная и затягивающая динамика сценария — второй серьезный плюс фильма. При этом акценты в сюжете плавно смещаются: начинаясь как детектив, «Только течет река» заканчивается как драма. И хотя никаких шокирующих открытий или резких твистов сюжет не предлагает, Вэн Шуцзюнь мастерски нагнетает атмосферу тревожности, связанную с нарастающим стрессом главного героя. Чем больше деталей всплывает в расследовании, тем тяжелее понять, что происходит на самом деле, а что — лишь игра воображения Ма Чжэ, который упорно пытается собрать воедино кучу (возможно никак не связанных) фактов.
При этом фильм разворачивается так, что грань реальности и вымысла исчезает столь же медленно, сколь и закономерно. Любители строить догадки и фанатские теории наверняка захотят пересматривать фильм в поисках каких-то неявных намеков и скрытых смыслов (в одной из китайских соцсетей пользователи уже оставили 80 с лишним тысяч комментариев, пытаясь понять смысл истории Ма Чжэ). Но ирония в том, что при всей соблазнительности такого подхода картина на самом деле вряд ли создавалась с расчетом на рациональный анализ.
C концептуальной точки зрения «Только течет река» ощутимо напоминает если не «Малхолланд Драйв», то «Машиниста» или «Черного лебедя» — фильмы, основанные на принципе ненадежного рассказчика. Эта логика нарастающего сюрреализма обозначена с первых же кадров: фильм открывается цитатой из романа Альбера Камю «Посторонний», отсылающей к идее непостижимости судьбы. Здесь экранизация не только сближается с новеллой-первоисточником, но и с одной из сквозных тем в работах Юй Хуа вообще. Речь идет о всепроникающей и хаотичной бессмысленности человеческой жизни, преодолеть которую можно лишь создавая собственные смыслы.
Такая позиция характерна для философии экзистенциализма, и Вэй Шуцзюнь ее последовательно выдерживает на всем протяжении фильма. Отсюда и размытое восприятие Ма Чжэ, и неясности в расследовании (которые никто толком не разъяснит), и неожиданная смерть одного из персонажей в момент душевного подъема. Даже слегка приторный финал, в котором все сводится к семейным ценностям, выглядит вполне логичным при таком подходе: спастись от удушающей рабочей рутины можно через роль отца.
С этим подспудным экзистенциализмом связано третье, наиболее любопытное, достоинство фильма. Будучи китайским (хоть и профинансированным частными инвесторами) фильмом, «Только течет река» лишена каких-либо критических выпадов в сторону компартии, а одна из финальных сцен так и вовсе показывает Ма Чжэ образцовым стражем порядка на службе народа. Вместе с тем, общее настроение, равно как и тематическая акцентировка фильма, легко подводят к мысли о том, что жизнь в системе, лишающей людей свободы самовыражения, сводит человека с ума.
Вероятно, именно этот — неявный, но вполне ощутимый — аспект фильма вызвал столь мощный резонанс в китайском обществе. «Только течет река» в этом смысле представляет собой не только детективную драму о профдеформации, но еще и рассказ о затененной, но широкой распространенной травме рыночных реформ, выбросившей на обочину жизни десятки миллионов людей. Этот критический взгляд, надо полагать, высоко оценили зарубежные критики, в то время как зрители в Китае распознали в истории измученного детектива Ма Чжэ свой собственный опыт жизни при «социализме с китайской спецификой».
Эти глубинные смысловые пласты, однако, не отвлекают внимание ни от детективной линии, ни от психологически точных зарисовок мытарств главного героя. «Только течет река» может заинтересовать в первую очередь даже не любителей китайского кино (хотя и им, скорее всего, не будет скучно), а скорее тех, кто ценит красивые по форме, но тяжелые по содержанию фильмы о борьбе с собственными демонами.
