В российский прокат вышел психологический хоррор об изощренной травле в доме престарелых. Рассказываем о камерном, но весьма впечатляющем фильме, исследующем страх беспомощности, силу духа и природу тирании.
Пожилой судья Стефан Мортенсен прибывает в дом престарелых после того, как пережил инсульт прямо во время оглашения приговора педофилу. Размеренный быт наводит скуку, а дряхлые обитатели раздражают, но вскоре Стефан понимает, что спокойной жизни у него не будет.
Дэн Крили, один из давних постояльцев, оказывается хитроумным садистом и опытным манипулятором, не упускающим ни одной возможности поиздеваться над беспомощными стариками. Персонал ничего не замечает, считая жалобы новичка признаком подступающей деменции, однако престарелый судья не готов легко сдаваться. Наблюдая и выжидая, Стефан готовит план, призванный положить конец выходкам мерзавца Дэна, и освободить вконец запуганных стариков от его железной хватки.
«Обитель смерти» — второй полнометражный проект режиссера Джона Эшкрофта (первым был мрачный психологический триллер «Жестокая расплата» о том, как двое психопатов удерживают в заложниках школьного учителя и его семью), хотя в разработке фильм находился больше десяти лет.
Сюжет основан на рассказе Оуэна Маршалла, известного новозеландского писателя, и выстроен вокруг борьбы двух слабых телом, но крепких волей мужчин, один из которых обожает ломать чужие жизни, а второй пытается защитить их от хулиганского произвола. Зарубежные критики высоко оценили работу Эшкрофта: несмотря на то, что фильм изначально показывался в прошлом году лишь на парочке жанровых фестивалей (на обоих выиграл, хотя в разных категориях), а до нормального проката добрался недавно, профильная пресса пестрит откликами разной степени восторженности.
Стивен Кинг назвал «Обитель смерти» «одним из лучших фильмов года» — и к словам Короля кошмаров определенно стоит прислушаться. Умело комбинируя таланты двух выдающихся актеров, выверенный саспенс и зловещий юмор, Эшкрофт снял тонкий психологический хоррор о страхе старости и механизмах тирании.
«Обитель смерти» с первых сцен цепляет хорошо поддерживаемой атмосферой тревоги, связанной с потерей контроля над собственным телом. Эшкрофт отлично обыгрывает страх старения как процесса незаметной, но неумолимой деградации тела и ума. Для пожилого человека даже попытка принять ванну может обернуться невольным тестом на выживание, ведь достаточно одного неловкого движения (а к старости многим людям даже ходьба дается с трудом), чтобы оказаться на грани смерти — просто потому, что рядом не оказалось никого, кто мог бы тебя вытащить из ванной, а скрюченные артритом пальцы не могут нащупать ничего, за что можно ухватиться.
Фильм прекрасно показывает, насколько сложны для пожилых людей привычные молодым действия — от передвижений по коридорам и принятия пищи до принятия душа и подачи жалоб. Саспенс во многом здесь связан именно с тем, что Стефан по мере развития событий все чаще теряет контроль над своей жизнью, сохраняя при этом достаточную ясность разума, чтобы ужасаться этому процессу.
Но тяжесть возрастных изменений — далеко не единственный (и даже не главный) источник напряжения в фильме. Еще более мощные дозы саспенса Эшкрофт то и дело вбрасывает за счет дополнительной беспомощности главного героя: Стефан обнаруживает, что он не только разбитый инсультом старик, но еще и жертва, которой никто не верит. Сценарий постоянно акцентирует растерянность, которая охватывает героев, когда их настигает очередной жестокий розыгрыш, за счет этого динамика остается высокой. Так что напряженность не спадает почти никогда, а уж в моменты стычек Дэна и Стефана достигает пика.
Крили искусно выбирает моменты для атаки, придумывая разного рода дикие, но аккуратные выходки, которые вечно занятой персонал то ли не замечает, то ли спускает на тормозах. Облить мочой новоприбывшего посреди ночи — отличная затея! Отдавить ноги степенно танцующим бабушкам и дедушкам — и день прошел не зря! За счет обилия подобных сцен в фильме выдержан годный темп, тасующий злобную дичь одного старикана и отчаянную борьбу с нею другого.
Впрочем, надо особо подчеркнуть, что без потрясающей игры двух мощнейших старичков на главных ролях «Обитель смерти» осталась бы добротным, но далеко не самым запоминающимся триллером. В роли Стефана задействован Джеффри Раш: хоррор-фэны его помнят как эксцентричного богача из «Дома ночных призраков», а более широкая аудитория — как лихого капитана Барбоссу из трилогии про карибских пиратов (но это лишь парочка ярких образов из обширной фильмографии этого оскаровского лауреата). Джон Литгоу (злодей из «Скалолаза» и будущий Дамблдор в сериале про Гарри Поттера), в свою очередь, блестяще сыграл изобретательного тирана-старикана. На конфликте их одинаково твердых характеров — но абсолютно разных ценностей — и строится вся драматургия.
Эшкрофт прекрасно использовал потенциал каждого из ключевых актеров. Раш тут отвечает больше за трагический аспект: это упрямый боец, не желающий пасовать перед садистским шутками, и постоянно готовый дать сдачи своему обидчику, хотя бы даже из последних сил. Но как бы ярко не сиял Раш, именно харизма злобного хулигана Литгоу придает фильму десять степеней пугающей глубины.
Дэн Крили — это престарелый трикстер-извращенец, Джокер, доживший до преклонных лет, но не утративший ни чувства (бессердечного) юмора, ни остроты (насквозь больного) ума. Он сполна наслаждается каждой слезинкой своих жертв с радостью ребенка, отрывающего крылья мухам, или тычущего острой палкой в беззащитного котенка.
И отдельно надо сказать про главного маскота фильма: жуткого вида нарукавную куклу Дженни Пен, с которой Крили никогда не расстается. Образ вышел крайне криповый, причем его потенциал Эшкрофт тоже обыграл мастерски. Крили сам не только использует куклу как чревовещателя, изрыгающего дурные шутки (кстати, такие игрушки действительно используются в терапевтических целях для больных деменцией), но и выделывает с нею танцевальные номера, а заодно превращает ее в символ своей власти.
Кроме того, в нескольких очень жутких сценах Стефан видит Дженни Пен во снах — и вот там безобидный резиновый пупс выглядит чудовищем из темнейших глубин игрушечного ада. Дженни Пен то превращается в гигантского шмакающего монстра, то напоминает оживших марионеток из работ Джеймса Вана. Зияющие пустотой глазницы (за которыми виден лишь бездонный мрак) и запечатанный рот этой куколки моментально врезаются в память и остаются там очень надолго.
Наконец, заслуживает внимания и подтекст фильма, органично дополняющий как саспенс-эпизоды, так и драматические сцены. Хотя по внешней структуре «Обитель смерти» — прежде всего история о вражде двух дедов в доме престарелых, с точки зрения содержания это очень тщательное исследование механики тиранических режимов. Использовав дом престарелых как аллегорию упорядоченного общества, Эшкрофт прослеживает, как повседневный страх, насаждаемый тираном, помогает злодею оставаться безнаказанным, и как бесстрашие одиночки становится ключом к освобождению (пусть неизбежно болезненному) остальных людей от гнета.
Страх, как заметил режиссер, подобен сорнякам: если его не сдерживать, он постепенно охватывает все больше пространства — что ментального, что физического. При том, что подобная история могла быть рассказана и про школьные будни, и про будни корпоративные, Эшкрофт хотел показать, как возникает подавляющая личность система в месте, где, казалось бы, должен обеспечиваться максимальный уровень комфорта, а возраст окружающих не позволяет сложных игр с властью.
В этом смысле дом престарелых — столь же перспективный, сколь и неочевидный сеттинг для хоррора: чаще похожие сюжеты ограничиваются размером семьи, как в классическом триллере «Что случилось с Бэби Джейн?» или (если брать более гротескный вариант) как в «Людях под лестницей» от Уэса Крэйвена. Так что перед нами, безусловно, один из самых эмоционально мощных и тематически многослойных фильмов последних лет.
