Как и множество других героев эпохи VHS, за прошедшие лет двадцать Стивен Сигал претерпел множество трансформаций, и далеко не все облагородили его образ. И если бы дело было только в конвейерных съемках straight to DVD, обычной судьбе киногероя из 80-х. В России уже и думать забыли, какой из Сигала актер или боец: охотнее приходят на ум блюзовый концерт на байк-шоу «Ночных волков» с исполнением гимна ДНР или кадры с Лукашенко и морковкой. Смотря на всю эту клоунаду, я с грустью вспоминаю, как все начиналось.
Для меня входных точек в творчество Сигала было две. Первая знакома многим — фильм «Захват» (тот, что про корабль), отсмотренный в 90-е на VHS, но кажется, всего раза три: кумиром детства был Чак Норрис, кассеты с которым были заезжены до дыр. Тогда Сигал не показался мне кем-то особенным. Но спустя больше десяти лет судьба дала еще один шанс: я узнал о существовании книги под названием Seagalogy. В переводе, буквально — Сигалогия: анализ всего кинотворчества актера с 1988-го по 2008 год в исполнении маститого кинокритика под псевдонимом Верн (Vern). Разумеется, анализ не без иронии, и все же очень основательный. Благодаря Верну я переоткрыл для себя раннего Сигала, фильмы с которым хоть и смотрел раньше, но помнил очень смутно — отложился только «Захват».
Удивительно, но несмотря на то, что за последние годы образ Стивена Сигала обрусел до предела, книгу до сих пор не перевели. Возможно потому, что рассказывает она совсем о другом Сигале — экшен-герое, которым восхищались взрослые и дети. И как я убедился уже позже, восхищались не зря!
В свое книге Верн делит карьеру Сигала на несколько периодов — от «золотого века», куда вошли четыре первые картины, включая «Нико», до straight to DVD нулевых, когда с актером выходило по четыре картины в год. «Золотой» век называется таковым не шутки ради: уже в самом первом своем фильме Стивен Сигал взлетел до небес и какое-то время даже не думал с них спускаться. Именно о нем — через призму «Сигалогии» — и пойдет речь.
Предисловие книги написал режиссер Дэвид Гордон Грин («Ананасовый экспресс»), и уже в нем звучит очень важная мысль касательно раннего Сигала. Как известно, в российском прокате 90-х все эти фильмы назывались «Нико» — один, три, пять, десять. Так звали героя самого первого фильма — “Над законом”, хотя и в английском прокате он вышел под названием “Нико”. Но кого волновало, что у каждого фильма есть свое название? И то что во всех этих фильмах Сигал играет вроде бы разных героев — уже не Нико, а Мейсона, Джино, или Форреста? Никого. Казалось, что это один большой сериал про Стивена Сигала, где у него прикола ради постоянно меняется биография. Грин отмечает то же самое: «Не то чтобы все это была одна франшиза, но каждый новый его персонаж недалеко уходил от предыдущего». Исходной точкой этой своеобразной “франшизы” стал именно “Над законом”. И «сериал про Сигала» — не просто фигура речи.
Начиная рассказ о дебюте Сигала, Верн справедливо обращает внимание на его эффектность. С чего начинали кинокарьеру герои эпохи VHS? Окей, Арни был хорош, сразу сыграв Геракла. А вот Ван Дамм впервые засветился в кинотитрах как “гей-каратист”. Про первый фильм Сталлоне вы наверняка наслышаны. Чак Норрис начинал с эпизодической роли в хреновой пародии на бондиану, зато во втором фильме играл с самим Брюсом Ли — но получил от него люлей! Все это, даже включая Геракла Арни, не идет ни в какое сравнение с дебютом Сигала.
Если вы вдруг не помните завязку «Над законом» — вот она. Нико Тоскани — бывший инструктор по айкидо и агент ЦРУ, служивший во Вьетнаме, работает копом в Чикаго. Тоскани расследует дело, куда одновременно оказываются ввязаны наркоторговцы и ЦРУ, копает слишком глубоко — и его отстраняют от службы. Но как это часто бывает, Нико продолжает расследование дела и без значка с пушкой.
Для начала, в своем первом фильме Сигал играет главную роль. Но это не все. Слово Верну:
«Фильм начинается с объяснения, кто такой Стивен Сигал. Первый кадр — детская фотография Сигала. Диктор мягким голосом Сигала ведет рассказ, будто мы смотрим документальный фильм о его жизни. <…> Показываются редкие фотографии молодого Сигала, который тренируется в Японии, затем мы видим, что он открыл свое додзё. <…> В какой-то степени персонаж Нико Тоскани и есть Стивен Сигал — в достаточной, чтобы использовать его фотоальбом во вступительных титрах».
Верн проводит неожиданное сравнение: если в 80-е такой подход был еще в новинку, позже его использовали для фильмов вроде «Восьмой мили», где биография главного героя во многом совпадает с биографией актера — в данном случае Эминема.
Другой важный момент во вступлении фильма также сообщает об исключительной крутости Сигала. «Не проходит и двух минут с начала, а он уже разбрасывает врагов во все стороны, размахивая руками со скоростью света и даже немного говорит по-японски»
И это только начало!
Сюжет фильма начинается со сцены допроса, во время которой Нико, облаченный в крутой шарф, не выдерживает жестокости агента ЦРУ по отношению к наркоторговцу, устраивает скандал и уходит.
В следующей сцене мы наблюдаем его уже годы спустя в Чикаго, вместе с двумя главными женщинами в его жизни — напарницей Джекс (роскошная Пэм Гриер):
… и женой (не совсем роскошная Шэрон Стоун).
«Джекс через несколько дней предстоит перейти на новую должность, так что вы все время переживаете, что она умрет. А Шэрон Стоун проводит весь фильм в слезах, ноет и пытается заставить Нико не заниматься делами, а трусливо отступить, поэтому вы не особо возражаете, если она умрет».
На этом экспозиция не заканчивается. Нико крестит своего младенца, после чего мы попадаем на вечеринку, где присутствуют и его коллеги-полицейские, и члены семьи Нико из итальянской мафии.
В ходе вечеринки Нико выясняет у своей рыдающей матери, что его кузина опять снюхалась (в прямом смысле) с каким-то мутным наркоманом. Нико берет с собой Джекс и отлучается с вечеринки под предлогом работы, подъезжает к какому-то бару, говорит Джекс, что идет поссать, но вместо этого заходит в бар и устраивает там разборку. Впоследствии, пишет Верн, драка в баре станет одной из его фишек. Впрочем, главный кадр того эпизода мы видим, когда Нико поднимается в комнаты над баром и застает свою сестру в хреновой компании. Наказание компании следует мгновенно.
Сцена разборки в баре уникальна не только в том плане, что она была первой из множества. Обратите внимание на бармена. Обычно в боевиках это весьма пассивный персонаж. То есть, он может вовремя достать обрез из-за стойки, но вы едва ли встретите его после сцены в баре, что бы там ни произошло. Но этот бармен не таков. Он появляется в сцене после драки — уже на улице, уговаривая копов арестовать Нико. Но самое удивительное, что он продолжает появляться и далее — в том числе и в последних сценах со злодеями, пытающими Нико. Конечно, в титрах этот бармен потом будет отмечен как CIA Bartender, то есть работавший якобы под прикрытием ЦРУ, но каждая новая встреча с ним не перестает удивлять.
Но вернемся к дракам — ключевому элементу фильмов с Сигалом, где он в свое время был новатором.
«Сигал сражается в совершенно новом для большого экрана стиле, не только потому, что айкидо в кино показывали меньше, чем карате или кунг фу, но потому что он выработал свою систему айкидо <…>. Быстрый, прямолинейный стиль боя создает необычную хореографию. Моя любимая сцена — где группа чуваков выходит из машины и окружает Нико, один с пистолетом, двое с мачете и один — с бейсбольной битой. Нико требуется где-то три секунды, чтобы избавиться от пистолета, отобрать мачете и устроить ножевой бой. Жестоко всех отделав, он бежит за последним чуваком по улице, напугав его так, что тот начинает плакать и кричать “не убивай меня!”. По совпадению, буквально за углом Сигал встречает его очень высокого знакомого, который говорит: “Эй, это мой приятель!”, и пытается ударить Нико, но тот укладывает его с одного удара».
Интересно построены отношения Нико с напарницей и женой. Героиня Стоун, как уже говорилось, плачет и истерит большую часть фильма. Героиня Пэм Гриер явно перетягивает одеяло на себя. Об этом можно судить по двум сценам: во-первых это, когда они вдвоем идут в ресторан “Богота” и следят за наркоторговцами. Джекс упоминает, что жертвует свиданием ради этой слежки («Кажется, в ее жизни нет мужика важнее, чем Нико»). Но вторая сцена более странная — когда в Джекс стреляют и Нико думает, что она умерла.
«Нико оплакивает ее, как это положено в кино, разглядывая фотографии, включая семейный портрет, где изображен он, его жена, ребенок и Джекс! Просто задумайтесь. Все копы имеют близкие отношения со своими напарниками. Но вы думаете, Дэнни Гловер приглашал Мэла Гибсона для своих семейных фото? Нет, по крайней мере, до конца четвертой части “Смертельного оружия”. Думаю, мы все понимаем, что происходит. Нико изменяет жене. Но может быть, Сигал просто не хотел делать это совсем очевидным, чтобы его настоящая жена не подумала лишнего, увидев эту сцену по телевизору или типа того. Это то, что начинаешь замечать только после нескольких просмотров фильма».
В своих последующих фильмах Сигал местами бывает чудаковат (что за странный наряд в Out for Justice?), но тут он почти безупречен в своей серьезности. И лишь в одной сцене дает слабину и мы узнаем в ней будущего чудака Сигала. Ближе к развязке, во время завтрака на кухне Нико сидит со своей семьей и слушает, как его родители и жена уговаривают его покинуть город. Держа на руках сына, он изрекает:
«Вы когда-нибудь замечали, как пахнут дети? Как будто ничто в мире их никогда не касалось».
Говоря о решающих сражениях в фильма, нельзя снова не упомянуть боевой стиль и нрав героя Сигала. В своем первом фильме он особенно стремителен в драках. Его приемы максимально отточены, выглядят свежо и особенно жестоко — взять те же переломы рук.
Он очень агрессивен и даже кровожаден, что еще получит развитие в будущем, но тут он прямо на пике. Настолько на пике, что даже наркотическая инъекция главного злодея не оказывает на него никакого действия — или оказывает, но очень кратковременное…
Неловко об этом говорить, но «Над законом» снимал не Стивен Сигал (зато он писал сценарий). Для Эндрю Дэвиса это был далеко не дебют, и главный успех его ждал спустя несколько лет (и еще несколько фильмов с Сигалом) — в 93-м его «Беглеца» номинируют на несколько «Оскаров». Но именно Дэвис заложил фундамент будущих фильмов с Нико, то есть, простите, с Сигалом. Но при этом без Сигала «Над законом» не получился бы таким крутым. В доказательство Верн сравнивает его с предыдущим фильмом Дэвиса — «Кодексом молчания» с Чаком Норрисом. Это тоже боевик в декорациях Чикаго, причем со схожим актерским составом и магистральной темой коррупции. Но тон фильма совершенно иной.
Тут слишком большое значение играет прошлое главного героя в ЦРУ, да и коррупция более масштабная — и тут мы сразу упираемся в персону Сигала. Прошлое Нико слишком сильно перекликается с его собственным прошлым, пусть тот не итальянец, и не служил в ЦРУ — как мы уже поняли, что даже это не обязательные условия для полного слияния с образом. И если, как и любой фильм про коррупцию, «Над законом» является политическим высказыванием, его ультимативно транслирует именно Сигал. Сначала это не очень заметно — например, когда по телевизору показывают Рейгана, который произносит фразу о людях «над законом». Но это ясно как день, если послушать речь Нико в конце фильма, которая звучит слово финал передачи «Человек и закон». Коррупция — это плохо, и мы будем с ней бороться всегда. С вами был Стивен Сигал, до новых встреч!
«Над законом» заложил основу для будущих фильмов с Сигалом — если не всех, то уж точно “золотой” и “серебряной” эпох, до конца 90-х. Некоторые элементы его персонажей засели настолько крепко, что воспринимались как что-то вечное.
«Прошлое героя в ЦРУ и айкидо фигурировали почти в каждом (но не каждом) фильме с Сигалом. К этому так привыкли, что даже если в фильме не говорилось о прошлом героя в ЦРУ, обычно ты делал вывод, что оно по-любому было».
В этой монументальности образа Сигала и была вся фишка его ранних фильмов. Как бы его не звали, кто бы ни был его женой, это был все тот же невероятно крутой Нико. Именно он во втором фильме — «Смерти вопреки», потеряет семью и впадет в кому на семь лет, чтобы потом очнуться и всем отомстить. От него же будет улепетывать Дэнни Трэхо в «Отмеченном смертью» (Верн: «Сама идея того, что Трэхо от кого-то убегает, довольно глупая, но эй, у нас тут магия кино»). И он же швырнет сутенера в лобовое стекло машины в первые минуты «Во имя справедливости» — и это будет одно из самых крутых вступлений, что я видел в боевиках. Ну разве он не был хорош?
