Сегодня мы приоткрываем завесу тайны над историей ярчайших представителей сортирного юмора – метеористов, развлекавших публику музыкальным испусканием кишечных газов.
Часть 1. Краткая история пердежа
Кишечные газы сопровождали человека всегда. Они появились примерно 550 миллионов лет назад одновременно с возникновением пищеварительной системы у наших далеких предков – кольчатых червей. С тех пор они неотступно следуют за человеком, оказывая заметное влияние на культуру и постоянно проверяя на прочность моральные устои.
Неизвестно, что говорили правила этикета каменного века по поводу допустимости испускания кишечных газов в обществе, но вряд ли тогда это кого-то всерьез смущало. Воображение легко рисует красочную картину: после плотной трапезы из мяса мамонтенка и печени саблезубого тигра молодые охотники, завернувшись в теплые шкуры, устраиваются поудобнее у костра, чтобы послушать байки опытного вожака. Тихим вкрадчивым голосом он рассказывает о подвигах достославных предков, в очаге уютно потрескивают угли, языки пламени выхватывают из сумрака корявые рисунки на стенах, а своды пещеры то и дело оглашаются громогласным эхом от испускания газов.
Некоторые затерянные в джунглях племена пронесли этот обычай до нашего времени, превратив его в своеобразный ритуал. Например, южноамериканские индейцы яномаи до сих пор в знак особого уважения приветствуют друг друга по утрам зычной канонадой из всех природных отверстий.
В античном мире испускание кишечных газов также отнюдь не было зазорным. Знаменитый древнегреческий целитель Гиппократ рекомендовал своим пациентам регулярно выпускать газы, чтобы «чувствовать себя благостно». Главный афинский драматург Аристофан совершенно не смущался наполнять свои комические пьесы «сортирными» шутками, и большая часть его современников находила это смешным. В Древнем Риме, получившем в наследство от Греции значительную часть своей культуры и мифологии, публичное испускание газов также не считалось чем-то неприличным. Древнеримский император Клавдий считал, что сдерживание газов причиняет вред здоровью и благодушно прощал своим подданным любые конфузы даже в своем присутствии. Что уж говорить про менее знатных аристократов, которые брали с собой на разнузданные пиры специальные тазики для рвоты, чтобы освободить желудок для новых лакомств и вина. Нетрудно предположить, что газы они тоже в себе не держали.
О метеористах Древнего Рима нам ничего не известно, но зато мы достоверно знаем, что именно римляне изобрели «прикол всех времен и народов» — «подушку-пердушку», которая позволяла стать артистом оригинального жанра каждому, даже самому бесталанному пердуну.
Первые упоминания об этих оригинальных приспособлениях относятся еще ко времени правления римского императора Марка Аврелия Антонина Гелиогабала в III веке нашей эры.
Этот юноша получил трон в возрасте 14 лет с помощью «сирийских легионов» Империи, которая переживала далеко не лучшие времена после смерти Каракаллы. Гелиогабал стал настоящим бедствием для народа Рима. Он ввел в Сенат своих сирийских приспешников, которые регулярно одобряли его наиглупейшие законы, а для простого народа ввел культ финикийского бога солнца Элагабала, которому поклонялся сам и приносил человеческие жертвы. Империя была охвачена многочисленными восстаниями, граждане страдали от непомерных налогов, а Гелиогабал устраивал скотские оргии и тонул в разврате, хвалясь, что ни одна продажная женщина Рима не имела столько любовников, сколько довелось иметь ему.
Когда же бесконечные вечеринки наскучили императору, он изобрел «подушку-пердушку», которая не надоест никогда. Четыре года Гелиогабал хохотал над своими подданными, имевшими неосторожность сесть на его изобретение во время званых пиров, пока его собственная бабка Юлия Меса не подстроила убийство Гелиогабала, чтобы возвести на трон своего второго, более «приличного» внука. Гелиогабала порубили на куски и выбросили в Тибр вместе с его надоедливой «подушкой-пердушкой» и навсегда забыли об этой мерзости.
Средневековье со строгой религиозной этикой значительно сузило рамки приличий, однако общественное мнение в целом признавало за людьми право на удовлетворение естественных потребностей организма исключительно в целях сохранения здоровья. Крупнейший ученый Возрождения Эразм Роттердамский признавал, что «сдерживание газов силой сжатых ягодиц» ведет к появлению разных болезней, но выпускать их следует все же в одиночестве и с подобающей скромностью. Если же это по каким-то причинам невозможно и приступ метеоризма застал вас в неподходящей обстановке (например, прямо во время мессы Папы Римского), то следует «как водится, прикрыть кашлем непотребный звук».
В Средние века, пропитанные мистицизмом и религиозными догматами, запах кишечных газов приравнивали к аромату самого дьявола, в противоположность тонким флюидам цветов, которыми были пропитаны райские кущи. Но не все были согласны с такой точкой зрения. Мартин Лютер, знаменитый христианский богослов, критиковавший строгие порядки католической церкви, напротив, считал, что добротный залп кишечных газов – лучший способ отогнать нечистую силу. Один из основателей протестантизма прямо говорил в своих проповедях, что «чаще всего отпугивает бесов раскатистым пуканьем» и рекомендовал своим последователям поступать точно так же.
На другом конце цивилизованного мира в то же время все обстояло несколько иначе. В средневековой Японии метеоризм принял особую культурную форму. На улицах японских городов регулярно проводили «мисемоно» — своеобразные фрик-шоу для простого народа. Их героями частенько становились «люди, выпускающие туман» — они развлекали публику музыкальным испусканием кишечных газов. Эта традиция воспевалась в специфических изображениях – свитках «хохи-гассен», пользовавшихся большой популярностью у простолюдинов. Эти средневековые комиксы изображали настоящие битвы «вонючих армий». На первой картинке самураи дружно поглощали вареный батат (сладкий картофель), а затем обнажали задницы и испускали друг на друга зеленые облака кишечных газов. Эти своеобразные соревнования по пуканью дошли и до наших дней – в современной Японии они с большим успехом транслируются по телевидению вперемешку с другими, не менее безумными телешоу.
XIX век со своими пуританскими нравами изменил ситуацию кардинально. Все прогрессивные врачи сошлись во мнении, что «кишечная несдержанность» свидетельствует о нежелании человека контролировать свои низменные инстинкты. Аристократам и интеллектуалам теперь приходилось скрывать свою «животную натуру» всеми возможными способами, а неожиданный залп в приличном обществе мог привести к самым печальным последствиям вплоть до настоящей дуэли на пистолетах. Однако простой народ относился к публичной порче воздуха гораздо проще. Смачные плевки и раскатистые залпы из всех отверстий были абсолютно нормальным шумовым фоном в любой пивнушке любого европейского города.
Приход прогрессивного ХХ века со всеми его безумными войнами и не менее безумными чудесами прогресса мало изменил ситуацию с туалетным юмором. Тема газов по-прежнему оставалась табуированной, но все такой же смешной, как и сотни лет назад.
Именно в ХХ веке лучшие инженеры заново изобрели «подушку-пердушку».
Канадская компания JEM Rubber Company представила новый-старый прикол в 1930-х годах, выпустив его на рынок под слоганом «Этот звук легче представить, чем описать словами».
Несмотря на экономический кризис, известный как «великая депрессия», подушка-пердушка за 25 центов очень скоро стала настоящим хитом продаж – когда людям очень плохо, им особенно хочется от души посмеяться. Подушка даже снялась в кино. В кинокомедии 1942 года «Дорога на Марокко» Боб Хоуп и Бинг Кросби подсунули ее под задницу злобного шейха, сбив с него всю спесь.
Настоящим фанатом этого розыгрыша был знаменитый режиссер Альфред Хичкок, который обожал принимать гостей в своем доме, буквально наполненном этими самыми подушками. По словам Хичкока, ему доставляло неописуемое удовольствие наблюдать за эволюциями на лице напыщенных голливудских продюсеров, когда они издавали непотребные звуки, едва присев в удобное кресло. Удивительно, что он не снял об этом хоррор вроде своих знаменитых «Птиц».
«Подушка-пердушка» долгие годы рекламировалась в детских комиксах, мультфильмах и телепередачах, прочно удерживая свое лидерство с большим отрывом от «чесоточной пудры», накладных носов с очками и прочих «прикольных» приспособлений.
В XXI веке уже ничто не кажется достаточно странным и неприличным, чтобы не стать частью мировой культуры, но сортирный юмор по-прежнему не слишком приветствуется в приличном обществе. Мы же считаем своим долгом по мере сил менять закостенелое общественное мнение и обращаем ваше внимание на истории нескольких действительно талантливых людей, способных к музыкальному метеоризму.
Часть 2. Великие артисты-метеористы
Роланд «Пердун»
Ни один серьезный средневековый праздник при дворе не обходился без участия шутов — перед королями и их свитой выступали жонглеры, пожиратели огня, сказочники и акробаты. Но особую роль среди них играли метеористы – талантливые люди, умевшие «играть чудесную музыку при помощи собственного зада». В ирландских табелях королевского двора уже в VIII веке упоминаются метеористы, развлекавшие гостей короля после удачной охоты – история не сохранила их имен и описания заслуг.
Первым известным нам метеористом стал Роланд по прозвищу «Пердун», живший в Англии в XII веке. Он был шутом при королевском дворе и, очевидно, имел множество самых разных талантов, но история сообщает только про один. Налоговые книги сохранили запись о том, что сам король Генрих II Плантагенет, один из самых могущественных монархов XII века, владения которого простирались от Пиренеев до Шотландии, пожаловал Роланду поместье в Саффолке в знак признательности за прекрасные минуты веселья на рождественских пирах. В то время как остальные его коллеги могли рассчитывать только на объедки с королевского стола, Роланд в получил особняк и 100 акров драгоценной земли за свой талант музыкально пукать. В обмен на этот королевский подарок Роланд был обязан ежегодно исполнять для короля и его гостей некий номер под названием «Unum saltum et siffletum et unum bumbulum» («Один прыжок, один свисток и один пук»).
К сожалению, мы не знаем о жизни Роланда больше ничего, кроме одной печальной подробности. Взошедший на престол после смерти своего отца романтический король Ричард I Львиное Сердце «не понял юмора» и отобрал у Роланда поместье — видимо, чтобы отдать его кому-то из своих кровожадных крестоносцев.
Ле Петоман
Следующим действительно известным метеористом через 700 лет стал француз Жозеф Пюжоль по прозвищу «Ле Петоман». Этот псевдоним образован от французского глагола péter («испускать газы») с суффиксом -mane, который означает фанатичную преданность чему-либо.
Свой удивительный талант Жозеф обнаружил, будучи еще подростком. Однажды Пюжоль решил поплавать в море недалеко от своего дома на Лазурном берегу. Перед тем как нырнуть под воду он набрал побольше воздуха в легкие и с удивлением почувствовал, как вместе с воздухом в него входит морская вода – она нашла путь внутрь через другое отверстие. Сначала это его испугало, но затем он научился управлять своими мышцами и даже нашел это весьма забавным. Напрягая отдельные мускулы, он мог выбрасывать воду на довольно большое расстояние.
Он продолжил эксперименты с водой в армии, где развлекал своих сослуживцев мощными фонтанами из заднего прохода. И со временем понял, что вместо воды может с таким же успехом использовать и воздух, набирая его внутрь кишечника по собственному желанию и контролируя его выход тогда, когда это необходимо. После армии Пюжоль выучился на пекаря и открыл свое дело. В ожидании покупателей он тренировался прямо за прилавком, совершенствуя свой музыкальный стиль.
В 1887 году Пюжоль в возрасте 30 лет дебютировал в одном из марсельских кабаре. Одетый в строгий фрак с галстуком-бабочкой, сверкая набриолиненными усами, Пюжоль поднялся на сцену в перерыве между выступлениями танцовщиц и исполнил парочку своих коронных номеров – «Выстрел из пушки», «Буря в летнюю ночь» и сольное исполнение «О соле мио». Публика была в восторге! Овации не смолкали несколько минут. Это выступление и стало отправной точкой его сценической карьеры. Он продал свою пекарню и перебрался в Париж, где начал выступать на частных вечеринках и в небольших театрах. Через пять лет, в 1892 году его талант приметили в знаменитом кабаре «Мулен Руж». И очень скоро он стал настоящей звездой программы. Помимо природных звуковых эффектов, которые Пюжоль очень удачно имитировал с помощью своего ануса, в его программу вошло исполнение нескольких популярных мелодий и даже национального гимна Франции – «Марсельезы». «Ле Петоман» задувал свечи с расстояния в несколько метров, курил анусом сигареты, играл на специальной резиновой дудке и демонстрировал еще огромное количество различных трюков. Контраст между образом галантного джентльмена в строгом фраке и тем, что он вытворял на сцене, приводил публику в восторг. Зрителями его шоу в разное время были король Великобритании Эдвард VII, бельгийский король Леопольд II, а также Зигмунд Фрейд.
Очень скоро Пюжоль стал одним из самых высокооплачиваемых артистов Франции, но как обычно это и бывает в таких случаях, собственная жадность сыграла с ним злую шутку. Помимо выступлений в «Мулен Руж» он продолжал устраивать частные шоу. Как правило, в ходе этих представлений он полностью обнажался, чтобы любопытные и достаточно обеспеченные джентльмены могли в подробностях рассмотреть, что же происходит под полами фрака артиста. Через три года успешных выступлений в «Мулен Руж» владельцы кабаре разорвали эксклюзивный контракт, выяснив, что Пюжоль имел наглость «работать на стороне».
Тогда Петоман открыл свой собственный ночной клуб и сосредоточился на сольной карьере. Коронным номером Пюжоля стала пьеса собственного сочинения «Сельская пастораль», в которой обыгрывались голоса разных животных и прочие «звуки деревни». Она имела успех у публики, но популярность артиста оригинального жанра шла на спад.
В 1900 году он стал главным героем одного из первых фильмов Эдисона. В то время знаменитый изобретатель экспериментировал с различными приемами художественного отображения реальности и планировал снять первое кино со звуком — и запахом. Лучшей темы, чем выступление «Ле Петомана», пукающего в раструб эдисоновского фонографа, придумать было нельзя. По задумке Эдисона демонстрация фильма должна была сопровождаться аутентичной звуковой дорожкой, а в самый ответственный момент зрители должны были почувствовать соответствующий запах, выпускаемый из заранее приготовленных резиновых резервуаров. К сожалению, ни звук, ни запах этого фильма не сохранились, но вы без труда сможете себе их представить.
Артистическая карьера Пюжоля закончилась вместе с началом Первой мировой войны. Пораженный ее бесчеловечностью и страшными потерями своих соотечественников, Пюжоль закрыл свой клуб и вернулся к пекарскому ремеслу, которое кормило его вплоть до самой смерти в 1945 году в возрасте 88 лет.
Пюжоль оставил после себя внушительное наследие. Помимо эдисоновского фильма, в котором он успел сняться «живьем», «Ле Петоман» стал героем нескольких мюзиклов и художественных фильмов, созданных уже после его смерти.
Мистер Метан
Самым известным последователем Петомана стал скромный британец Пол Олдфилд. Именно он возродил искусство музыкального метеоризма в XXI веке и сумел поднять его на недосягаемую высоту.
Уникальный талант обнаружился у Олдфилда еще в школьные годы. На переменах между уроками он с явным удовольствием развлекал своих одноклассников, громогласно выпуская газы. Причем с приличной скоростью — до 20 залпов в минуту Народная молва быстро разнеслась по округе и очень скоро регулярные выступления перед друзьями и знакомыми стали неотъемлемой частью жизни Олдфилда, он даже начал подумывать о карьере в шоу-бизнесе, но общество, к сожалению, все еще (или уже?) не было готово к такому представлению. После окончания школы Олдфилду пришлось сделать нелегкий выбор и сменить сценические перспективы на рычаги тепловоза – эта профессия гарантировала стабильный доход. Но и тут он не забывал о ежедневной практике и старательных тренировках. Его бывшие сослуживцы вспоминают, что удивительный талант Пола позволял ему соревноваться в громкости с паровозным гудком.
В конце 1980-х годов на небольшой станции в Дербишире судьба свела Олдфилда с начинающим музыкантом Полом Глендерсом. Пол играл в блюз-каверы в группе Screaming Beavers и устраивал панк-концерты с Macc Lads. Это знакомство открыло Олдфилду путь на большую сцену – группа искала необычные форматы, чтобы впечатлить публику, и таланты Олдфилда пришлись как нельзя кстати. Вскоре он начал выступать на разогреве перед сетами своих друзей и тут-то в полной мере узнал, что такое настоящая любовь публики.
Следующие 15 лет Олдфилд, взявший себе псевдоним «Мистер Метан», последовательно строил свою сценическую карьеру. Многочисленные выступления на местном радио, первое появление на йоркширском ТВ и попытка установить пару рекордов Гиннеса в категориях «Самый громкий пук» и «Наибольшее количество пуков в минуту» приближали его к заветной цели – выходу на мировой уровень.
Мистер Метан приобрел мировую известность в 2009 году после участия в телешоу Britain’s Got Talent. Он вышел на сцену в маске и зеленом трико супергероя, объявив, что намерен обогатить современную культуру искусством флатулизма. После этого он лёг на приготовленный стол, задрал ноги кверху, поднёс микрофон к своей заднице и исполнил вальс Иоганна Штрауса «На голубом Дунае».
Саймон Коуэлл, бессменный член жюри телешоу, назвал Пола «отвратительным созданием» и попросил покинуть сцену. В ответ Пол сказал: «Спасибо всем, я напердел на ваш конкурс». С этого момента карьера метеориста пошла в гору. Мистер Метан попытал удачу еще в нескольких шоу талантов, причем в немецком Das Supertalent ему удалось дойти до полуфинала, где он проиграл какому-то дрессированному щенку. Затем были успешные выступления на комедийных фестивалях в Монреале, Мельбурне и Эдинбурге и десятки менее масштабных, но не менее талантливых шоу для публики.
Со временем Мистер Метан усовершенствовал свою программу, добавив в нее немного визуальных эффектов – перед исполнением своей музыкальной партии он тщательно посыпал трико тальком, который превращался в мелкие облачка пыли с каждым новым аккордом. Это значительно оживило выступления Пола, придав им зрелищности и поставило на место всех критиков, которые утверждали, что он выступает под фонограмму.
Мистер Метан не ограничивается одними тв-шоу и активно осваивает все каналы коммуникации со своей аудиторией – у него есть и свой сайт, и канал на YouTube.
Сегодня в Google Play можно найти приложение, где Мистер Метан исполняет национальные гимны разных стран и другие популярные мелодии.
В 2004 году сольный альбом Мистера Метана возглавил список «20 самых странных альбомов» по версии Q Magazine, и эксперты издания признались, что это достижение вряд ли удастся кому-то «перепукать».
В 2013 году Мистер Метан впервые организовал в финском Утаярви «Мировой чемпионат по пердежу». С тех пор мероприятие ежегодно привлекает в небольшой финский городок сотни любителей оригинального музыкального жанра.
В 2016 году вышел документальный фильм Fart: A Documentary — первое «серьезное» исследование феномена метеоризма в юморе. Мистер Метан и множество его последователей обсуждают причины популярности туалетного юмора, этические рамки и другие острые вопросы – например, можно ли пукать, насильно укрыв свою жену одеялом в спальне.
В 2017 году Мистер Метан стал одним из членов жюри мирового конкурса I AM THE FART, призванного найти актера для «официального озвучивания пердежа» в новой игре South Park: The Fractured But Whole от Ubisoft.
В 2009 году Тревор Кокс, профессор акустики из Салфордского Университета, провел масштабное исследование, опросив более 68000 респондентов о том, какие звуки кажутся им наиболее смешными. Результат никого не удивил – большинство участников (и абсолютное большинство среди опрошенных младше 10 лет) назвали звуки метеоризма в числе самых забавных.
Сортирный юмор, обыгрывающий различные естественные физиологические процессы человека – это юмор, понятный всем народам, возрастам и социальным слоям общества. Вне зависимости от мнения ученых мужей, медиков и блюстителей общественной морали, он с успехом сохранял свою популярность на протяжении всей истории человечества, проникая в народный фольклор, кино, мультфильмы, стихи, песни и даже серьезную литературу.
Джеффри Чосер, отец английской поэзии и основоположник английского литературного языка, мастерски вплетал «вонючие конфузы» в свои «Кентерберийские рассказы», «Гаргантюа и Пантагрюэль» французского писателя Франсуа Рабле чуть более, чем полностью состоит из шуток про пердеж, как минимум две истории из «Тысячи и одной ночи» строят свой сюжет на метеоризме. Шекспир, Марк Твен, Гашек, сотни и сотни больших и маленьких писателей, оказавших заметное влияние на мировую культуру, не гнушались сортирного юмора.
В чем же феномен его непроходящей популярности? Да это попросту смешно.
