Лидер Joy Division Йен Кертис покончил с собой в 1980 году, когда ему было всего 23: его музыкальная карьера была короткой, но он успел запомниться как один из самых ярких солистов в рок-музыке. Сегодня Кертису исполнилось бы 65 — вспоминаем, за счет чего он покорял толпу и стал ролевой моделью для многих постпанк-вокалистов.
Эпилептические движения на сцене
За пределами сцены Йен Кертис был спокойным. Товарищи по группе вспоминают, что на репетициях он любил внимательно вслушиваться в музыку, «обрабатывая» ее у себя в голове. Но когда Кертис выходил на сцену, он менялся. Исполняя песни, он очень странно двигался — поначалу его экспрессия может показаться даже смешной. Йен дергался хаотично, бешено, часто невпопад музыке, будто у него случился эпилептический припадок. Но если наблюдая за ним, вслушиваться в музыку так же внимательно, как это делал сам Кертис, его танцы становятся гипнотическими. Стоит привыкнуть, и иначе песни Joy Division будет воспринимать трудно — только лайвы, для полного погружения.
Как выяснилось позже, у Кертиса действительно была эпилепсия, чего он очень стеснялся, не желая доставлять неудобства окружающим. Первый припадок за сценой на глазах у участников группы застал всех врасплох. Позже состояние музыканта ухудшилось и припадки случались даже во время выступлений, превращаясь в страшные, извращенные, но по-жуткому привлекательные элементы шоу.
«Вживую Joy Division были тяжелыми. Он просто выходил и отдавал все. В то время я не знал о его эпилепсии, но когда я увидел их в The Factory в Манчестере в апреле 1980 года, это было так мощно, что мне пришлось уйти. Йен был искренним, и эта сила была свирепой» — Джон Сэвидж, журналист
Заниженный тенор
У Кертиса была крайне своеобразная манера пения и цепкий тембр. Википедия говорит, что Йен — бас-баритон, но это не так. Вокал Кертиса гораздо ближе к лирическому тенору. Исполняя песни, он «искусственно» занижал голос, особым образом складывая язык и опуская гортань. Это не самый здоровый и довольно травмоопасный способ пения, зато результат получается великолепный. Звук выходит объемным и «гладким», немного потусторонним — даже вживую Кертис звучал так, будто хитро обрабатывал собственный вокал примочками. Хотя обработка там тоже была, представить Joy Division без атмосферного раскатистого реверба — просто невозможно.
Joy Division часто называют пионерами постпанка — с конца семидесятых подражателей у группы появилось множество, некоторые, вроде Bauhaus и The Jesus and Mary Chain, и сами стали легендами. А жанр живет и развивается до сих пор. И многие артисты этого направления подражают манере исполнения Йена Кертиса — она фактически стала стандартом для классического постпанка и смежных готических жанров.
Бескомпромиссная депрессия в текстах
Кто-то скажет, что слушать депрессивную музыку — деструктивный опыт. На деле же всем нам иногда нужны грустные песни — музыка, которая позволяет опустить на самое дно , чтобы от него оттолкнуться. Особенность текстов Йена Кертиса в том, что у него была совершенно нормальная счастливая жизнь без детских травм — как и у большинства из нас. У него просто не было тяжелого травмирующего опыта, который давал бы пищу для изливания души на сцене. А без этого сложно стать настоящей рок-легендой — максимум, рок-н-ролл-нердом, как пел Тим Минчин. Однако Кертис все-таки смог. Он нашел, как рассказать о глубокой печали, рождающейся в голове у просто белого парня без проблем — и этом он продолжает цеплять слушателей даже сегодня.
Главным источником вдохновения для Кертиса всегда была литература — он был большим фанатом Уильяма Берроуза, Джеймса Балларда, Джозефа Конрада и многих других авторов. Йен интерпретировал темы из литературы под себя и частенько вытаскивал отсылки к любимым произведениям прямо в названия треков — например Atrocity Exhibition, навеянной Баллардом, или Dead Souls, названной в честь «Мертвых душ» Гоголя. Йен Кертис терпеть не мог бессмысленной музыки и готов был часами рассказывать близким друзьям о значении своих песен. Ну а додумывать смыслы его текстов самостоятельно — тоже крайне интересное занятие.
«Слова много значили для Йена. Если он ставил пластинку, нам приходилось внимательно слушать абсолютно все. Он любил говорить о том, что означают тексты, и рассказывать истории, стоящие за ними. Ему не нравились песни, которые ничего не значили» — Дебора Кертис, жена Йена Кертиса
Внешняя отрешенность
Йен Кертис будто терялся в собственной музыке, когда выходил на сцену. На это работали и его тексты, и движения, и выпученные, смотрящие в никуда глаза.
С одной стороны — это жутковато. С другой, создавалось ощущение, что он поет для себя, а мы — действительно случайные зрители, получившие внезапную возможность оценить момент со стороны. Что удивительно, это атмосфера присутствует и в студийных записях группы — даже если речь идет о не самых грустных и даже бодрых, ритмичных песнях Joy Division.
«Он задавал направление. Йен всегда был на грани. Он хотел создавать экстремальную музыку — он хотел быть максимально экстремальным на сцене, без полумер» — Бернард Самнер, бывший гитарист Joy Division
