Вечером 11 октября 1977 года юрист Пол Морантц наконец отвлекся от дел, которые навалились на него за последнее время неподъемным грузом. Он достал из холодильника банку пива, упал в кресло и включил телик. Шла первая игра Мировой серии, «Доджерс» против «Янкис». Хотя бы на время матча Морантц решил забыть о том, что не выходило у него из головы уже почти полгода. О реабилитационном центре для алкоголиков и наркоманов, хиппарской коммуне, религиозной общине и безжалостной секте — все эти описания одинаково подходили организации Синанон, против которой Пол самоотверженно бился с июня.
Он хорошо представлял, на что способны члены культа, поэтому купил дробовик, а перед тем как сесть в машину, обязательно проверял, нет ли на днище или в салоне взрывного устройства. Паранойя изматывала, хотя Морантц не сомневался, что меры предосторожности оправданы. На этом фоне звонки с оскорблениями и угрозами посреди ночи уже воспринимались как досадная мелочь, хотя в последнее время они прекратились. На его улице в престижном районе Лос-Анджелеса Пасифик-Палисэйдс участники Синанона пока не появлялись — наверняка боялись, что соседи натравят полицию.
Морантц почти задремал. трансляция оказывала гипнотизирующий эффект, ледяное пиво приятно освежало и одновременно расслабляло. Вдруг он вспомнил, что с утра не проверял почту и решил прогуляться до входной двери. Он даже не стал надевать очки, которые снял из-за рези в глазах. Зачем, если вернется через минуту? В почтовом ящике действительно оказалась посылка, причем довольно примечательная, продолговатой формы. Забывший о безопасности Пол не заметил легкого движения. Он подумал, что кто-то из клиентов отправил шарф в качестве благодарности.
Когда Пол сорвал упаковку и ядовитые клыки гремучей змеи длиной почти полтора метра вонзились в его ладонь, Морантц почувствовал даже не боль, а скорее сожаление. Он не мог поверить, что допустил такую детскую ошибку. Не мог поверить, что после всей проделанной работы его прикончат настолько нелепым, киношным способом. Неужели он оказался настолько глуп? Когда первоначальный шок спал, он заорал от пронзивших тело спазмов так громко, что в соседних домах мгновенно загорелся свет. Прежде чем яд проник в кровеносную систему и вызвал паралич или инфаркт, Пол успел прокричать подбежавшим людям: «Звоните в скорую! Меня укусила змея! Синанон достал меня!»
Как пьяница-неудачник открыл в себе харизматичного оратора благодаря ЛСД
История Синанона — первой в своем роде программы исцеления от зависимости, бизнес-империи и жестокого деструктивного культа — началась в августе 1957 года, когда не примечательный ничем, кроме лишнего веса и перекошенного лица, безработный неудачник впервые попробовал ЛСД. Звали его Чарльз Дедерих, но большинство знакомых звали его просто Чак. Он родился 22 марта 1913 года в городе Толедо, штат Огайо и за первые 44 года жизни не преуспел ни в одном деле, за которое брался. Его отец пьянствовал и погиб в автомобильной аварии, когда Чаку было четыре, а сын пристрастился к выпивке с 14 лет. Тогда он прочитал купленную отчимом книгу Герберта Уэллса «Очерки истории цивилизации» и усомнился в существовании бога.
Общение с отчимом превратилось для мальчика в отдельную проблему. После смерти отца мать относилась к сыну как к главному мужчине в доме, а теперь он снова оказался на вторых ролях. В детстве он искренне придерживался всех католических обычаев и верил, что попадет в ад, если не отправится в церковь в воскресенье. Когда Уэллс открыл Чаку другой взгляд на мир, тот превратился в воинствующего атеиста. Из университета вылетел, на работе в Gulf Oil тоже не задержался. Личная жизнь не складывалась, как и профессиональная: два брака, два развода.
В середине 1950-х он жил на пособие, 33 доллара в неделю, в калифорнийском городе Санта-Моника. Жизнь сводилась к бесцельным прогулкам по пляжу и выпивке. Связи с друзьями и родственниками Дедерих разорвал, новые знакомства не клеились, а амбиций ему недоставало даже в более юном возрасте. Бульдожья челюсть, хриплый прокуренный голос и вечно недовольный взгляд делали его не очень обаятельным собеседником. Дополняла образ гримаса на правой половине лица и нервный тик — последствия менингита, от которого он чуть не погиб в 29 лет. В общем, на конкурсе харизматичных лидеров, которые могли бы возглавить масштабное движение и подчинить его своей воле, этот парень явно финишировал бы далеко не первым.
Однако кое-что все-таки мотивировало Чака— это программа «12 шагов» и встречи Анонимных алкоголиков, на которых он отчитывался о борьбе с зависимостью. Неожиданно для самого себя именно там Дедерих открыл ораторский талант и способность владеть вниманием слушателей. Он говорил просто и с юмором, но в то же время убедительно, сочетал житейские мудрости с ироничными замечаниями и похабными шуточками. Вдобавок его выделяла патологическая честность по отношению к себе и к другим. Если Чаку казалось, что кто-то мог сделать больше ради победы над алкоголизмом, он прямо высказывал это собеседнику, не стеснялся грубостей и даже оскорблений. Кажется парадоксальным, но именно такой подход сделал его самым популярным участником собраний.
Некоторые товарищи после официальных встреч начали собираться в убогой квартирке Дедериха. Они хлебали горячий суп, давились остывшим кофе и устраивали «буллинг-сессии»: всей группой унижали одного человека до тех пор, пока тот не соглашался со своей никчемностью и не отказывался от алкоголя. Впервые за всю жизнь Чак чувствовал себя счастливым. Он по-прежнему влачил убогое существование на пособие, но теперь по крайней мере обрел авторитет и занимался чем-то по-настоящему полезным.
Следующим шагом на пути становления закоренелого лузера оказался устроенный Калифорнийским университетом эксперимент, в рамках которого Чак впервые попробовал ЛСД. Исследователи хотели понаблюдать за эффектом психоактивного вещества, расширяющего и трансформирующего сознание, на испытуемых с зависимостью другого рода — скажем, на алкоголиках. Дедерих, которому хронически не хватало денег, за скромный гонорар согласился протестировать кислоту. Это решение стало для него переломным моментом.
В отличие от большинства испытуемых, он не увидел галлюцинаций и не отправился в путешествие по глубинам сознания. Вместо этого Чак ощутил «всемогущество и всеведение». Закоренелый пьяница наконец принял, что ему нравится контролировать других, и примирился с собой. Общение с товарищами по группе превратилось из очередного шага на пути к исцелению в способ укрепить свою власть. Теперь он был готов перейти от посиделок на кухне к чему-то большему.
Кружок Анонимных алкоголиков превращается в масштабное движение
Спонтанно сложившееся вокруг Чака сообщество стремительно разрасталось. Скоро людей стало так много, что они больше не помещались у него дома. Кроме алкоголиков к собраниям присоединились наркоманы, которым жизнеутверждающие речи Дедериха дарили надежду на спасение. Учитывая, что в конце 1950-х зависимость от нелегальных веществ считалась почти верным признаком принадлежности к криминальным элементам, государство не предлагало таким американцам никакой помощи. Их сторонились даже Анонимные алкоголики. Будущее сводилось либо к тюрьме, либо к лечебнице, где их превращали в овощей с помощью электричества и таблеток.
Для таких людей Чак превратился в спасителя. С появлением наркоманов, многие из которых уже отмотали сроки, разговоры на собраниях стали более грубыми и агрессивными, но Дедериха это полностью устраивало. Многие оставались у него в квартирке, пока пытались побороть пристрастие. Чак относился к ним как к детям, а многие молодые наркоманы называли его папой. Чтобы разместить всех желающих, он накопил 100 долларов и арендовал для встреч старый магазин. На витрине красками написали TLC — аббревиатуру от слов «нежность, любовь и забота» на английском.
На семинарах, которые длились часами, Дедерих в своем уникальном стиле совмещал проникновенные философские диалоги с жестким психологическим давлением на последователей: дразнил их, оскорблял и унижал, чтобы вызвать отвращение к себе и, как следствие, к зависимости.
В 1958 году муниципальщики постановили, что арендованное помещение не соответствует требованиям и подлежит сносу. Кружок Чака переместился в старое здание Оружейной палаты национальной гвардии. К тому времени собрания посещали примерно 65 человек, а Дедерих оформил их как некоммерческую организацию. Название «Синанон» объединяло разные слова. По одной версии, «симпозиум» и «анонимы», по другой — «Сион» или «грех» (sin) и «анонимы». За участниками закрепилось прозвище «синаноны».
Чак дал несколько интервью местным изданиям и спрогнозировал, что Синанон с его радикальными методами добьется такой же известности, как Coca-Cola. Оптимизм разделяли далеко не все, когда обеспокоенные соседи пожаловались, что округу заполонили наркоманы, Дедериха и трех его помощников задержали за лечение зависимости без лицензии и за организацию медицинского заведения в жилом районе. Чак провел за решеткой 25 дней, но помехи со стороны государственных структур не заставили его отказаться от дела всей жизни. «Я знал кое-что и хотел передать это другим людям, — объяснял он. — У меня было ощущение, что благодаря мне другие смогут почувствовать себя комфортно».
«Игра» — практика, которая сначала помогала исцелять наркоманов, а затем – подчинять их волю
Несмотря на недовольство властей, Синанон продолжал разрастаться. Центральным ядром метода Дедериха оставалась практика, которую он впервые применял еще на неформальных встречах у себя в квартире. Она получила название «Игра» и заключалась в том, что участники группы из 10 человек выбирали себе мишень и подвергали ее психологическому насилию. Обычно это выглядело так: люди садились в круг, после чего кто-то один начинал осуждать внешний вид и привычки другого. Постепенно к хору оскорблений и ругательств присоединялись остальные.
Жертва пыталась отвечать, спорить или оправдываться, но ее голос тонул в яростных нападках. Дедерих поощрял как можно более грубые ругательства и удары по самым чувствительным местам, чтобы задеть объекта «терапии» побольнее. Людей обвиняли в реальных и воображаемых преступлениях, эгоизме, неспособности воспитать детей и контролировать свою жизнь, позорном поведении, слабости, уродстве или глупости, причем в максимально жестких выражениях. Единственное табу во время Игры налагалось на физическое насилие. До слез и переосмысления доводили исключительно словами.
В идеале сеанс завершался, когда полностью разбитая и подавленная жертва сознавалась во всех вменяемых грехах, обещала исправиться и встать на путь истинный. Тогда проклятия обрушивались на следующего участника — и дальше по очереди. «Игра» проводилась три раза в неделю.
«Когда оказываешься там впервые, это тебя полностью уничтожает, — рассказал один из занимавшихся Игрой синанонов. — Как бы громко ты ни кричал, они кричат еще громче. Как бы долго ты ни оправдывался, когда ты замолкаешь, они начинают обвинять тебя в ответ и насмехаться над тобой». Может показаться удивительным, но такой радикальный метод не отвратил сторонников от Чака, а, наоборот, упрочил его популярность и сделал знаменитостью.
В Los Angeles Times Синанону посвятили большой материал из двух частей, а в Los Angeles Mirror запустили целый сериал. В Life организацию Дедериха назвали «туннелем обратно к человеческой расе», а в Time процитировали неподтвержденные слова лидера движения о том, что 80 процентов зависимых, прошедших курс Синанона полностью избавились от пагубного пристрастия. Журналисты растаскивали любое выступление Чака на цитаты, а тот наслаждался вниманием и непринужденно генерировал яркие афоризмы. Например, считается, что именно ему принадлежит фраза «сегодня первый день твоей оставшейся жизни». Так он традиционно обращался к новым участникам.
За несколько лет Чак Дедерих превратился из безработного чудака в революционного мыслителя, а его проект — из маргинального кружка в крупнейшую и прорывную школу по борьбе с алкоголизмом и наркоманией. Люди по всей стране присоединялись к Синанону, а спустя пару месяцев рассказывали, как организация помогла им вернуться к нормальной жизни.
Гениальный рехаб превращается в бизнес-империю, а его создатель — в безжалостного лидера
«Когда я впервые попал туда, я был серьезно болен, — рассказывал один из синанонов. — Там не было лекарств. Я упал на диван посреди комнаты, и меня захватило все, происходившее там. Я получил потрясающий опыт, и это спасло мою жизнь». Люди, которые хвалили Синанон на стыке 1950-х и 1960-х, в основном опирались на личные впечатления и говорили правду. Движение действительно сыграло огромную роль в том, что зависимость перестали считать синонимом преступления. Благодаря ему все больше американцев понимали, что от алкоголизма и наркомании страдают не только аморальные изгои общества, но и совершенно обычные люди, которые нуждаются в помощи.
У Синанона появлялись спонсоры. Бизнесмены и энтузиасты жертвовали огромные суммы, чтобы организация расширялась и дальше. Даже власти больше не воспринимали последователей Чака как маргинальную тусовку. Например, сенатор Томас Додд объявил, что Синанон «прокладывает путь для эффективного лечения в будущем не только наркозависимых, но преступников, а также малолетних правонарушителей». Организация стала уникальной, потому что ничем не напоминала больницы и клиники, где большинство пациентов сталкивались с пренебрежением, предвзятым отношением и строгой дисциплиной. Дедерих, наоборот, устроил что-то вроде коммуны, где все чувствовали себя свободно и в то же время вдохновляли друг друга ощущением единства.
«Они приводили меня в ужас и восхищали, я наслаждалась ими и ненавидела их, — признавалась третья жена Чака Бетти, которую он встретил именно в Синаноне. — Первые два или три дня я оставалась там просто потому, что была шокирована. Я никогда не видела такого пестрого сборища. Это казалось странным, но завораживающим». Кстати, новая миссис Дедерих, бывшая наркоманка и проститутка, была темнокожей, и в этом синаноны тоже оказались первопроходцами. Они наравне общались с представителями разных рас за несколько лет до отмены американских законов о сегрегации.
Одним из очевидных достоинств Синанона стало то, что там люди с зависимостью получили возможность общаться друг с другом. Раньше считалось, что помочь наркоманам способны только врачи. Дедерих первым осознал, что ни один квалифицированный специалист не понимает состояние героинщика так же хорошо, как другой героинщик. В Синаноне не было разделения на «нас» и «чужих», все были заодно. Опытные участники отлично знали аргументы, которые раньше сами использовали для оправдания зависимости, и не давали новичкам сорваться в критической ситуации.
Синанонам позволили устроить центр в крупном здании из красного кирпича на самом побережье Санта-Моники. Для многих из них оно стало на долгие годы не просто домом, а настоящим островом свободы. Там для них было все, о чем только можно мечтать: от сигарет, кофе и сэндвичей с арахисовым маслом в неограниченном доступе до курсов ораторского мастерства и театрального искусства. Последователи Дедериха занимались тяжелым физическим трудом, но и отдыхали отлично. Например, по вечерам для них часто играли джазовые музыканты, многие из которых тоже боролись с зависимостью. Один из них, Джо Пасс, в 1962-м даже выпустил альбом «Звуки Синанона». Заглавный трек на нем называется C.E.D., то есть повторяет инициалы Чарльза Эдвина Дедериха.
Несмотря на атмосферу хиппарской коммуны и общий доброжелательный настрой, довольно быстро в сообществе установились жесткие правила. Синаноны мыли посуду и до блеска натирали полы, работали в прачечной, красили стены, собирали пожертвования. Контроль за порядком тоже осуществлялся изнутри. Если кто-то отлынивал от обязанностей или умалчивал о проступке другого, его первым отправляли на «Игру». Тех, кто тайком проносил домой вредную еду, алкоголь или наркотики и попадался, стригли наголо старейшины. Рецидив приводил к изгнанию.
За первые 10 лет существования Синанон превратился в национальный феномен. В конце 1960-х в организации состояли около 1100 человек, а ежегодная сумма пожертвований составляла примерно два с половиной миллиона долларов в год. Синанону принадлежала недвижимость в Санта-Монике, Лос-Анджелесе, Сан-Диего, Сан-Франциско, Томалс-Бэй, Рино, Детройте, Нью-Йорке и Пуэрто-Рико на семь миллионов долларов. Организация владела несколькими заправками, разбросанными по стране, а еще один миллион долларов в год получала от рекламы: многие фирмы закупали офисные принадлежности с символикой Синанона ради имиджа. Рекламная кампания проводилась под слоганом «купи продукцию Синанона и спаси чью-то жизнь».
В тот период детище Чака Дедериха уже воспринималось не как пусть и прорывной, но всего лишь реабилитационный центр, а как место, где процветает альтернативный образ жизни: свобода, товарищество и никакого истеблишмента. Как следствие, в Синаноне появились жители, которые вовсе не страдали ни от каких зависимостей, а просто хотели находиться в этой среде и даже платили за такую возможность.
Дедерих откровенно признавался, что думает не только о светлом будущем подопечных, но и о личной выгоде: «Меня называют мегаломаньяком, и это правда, хотя я не сумасшедший». Чтобы сохранить абсолютную власть над происходящим в его коммуне, Чак набирал в совет директоров Синанона исключительно преданных последователей, которые боготворили своего лидера и поддерживали любое его решение.
В 1965 году в Штатах даже вышел художественный фильм «Синанон», где зависимость и борьба с ней под руководством гуру Дедериха подавались уже не в негативном ключе, как раньше, а драматично и возвышенно. Слоган картины режиссера Ричарда Куайна звучал так: «Они живут вместе, любят вместе и бьются, чтобы отвоевать себе путь назад!»
Один из оригиналов, которые присоединились к организации, не будучи алкоголиком или наркоманом, продал машину и переехал в восьмиэтажное здание Синанона в Окленде, штат Калифорния. С тех пор большую часть времени он проводил в автомастерской, которая также принадлежала Дедериху и его соратникам. В месяц неофит зарабатывал 50 долларов. Его история не уникальна, десятки уставших от традиционных ценностей хиппи и просто искателей приключений присоединились к Чаку в поисках чего-то нового, искреннего и захватывающего.
Однако в определенный момент стало уже невозможно определить, что же важнее для Синанона и его лидеров: спасение людей с проблемами и дружеское сообщество или бизнес и прибыль. «Бренд изменился, — объясняет социолог Ричард Офше, который провел какое-то время в коммуне из научного интереса. — Из реабилитационного центра он трансформировался в программу психотерапии. Теперь их главный метод, «Игра», привлекал обычных представителей среднего класса». По официальным данным, в начале 1970-х в отделениях Синанона в Калифорнии, Нью-Йорке и Детройте состояли 3400 энтузиастов. Они вступали, чтобы испытать популярный метод самосовершенствования, в результате полностью отказывались от прежней жизни.
Риторика Дедериха изменилась. Раньше он рассуждал, что после трех-пяти лет в общине его «выпускники» готовы вернуться во внешний мир. Сообщения о сорвавшихся подопечных ожесточили Чака: теперь он решил, что сможет поддерживать благополучие участников, только если те постоянно будут находиться в его поле зрения, то есть если останутся в Синаноне навсегда. Теперь он не вдохновлял людей поскорее возобновить нормальную жизнь, а, наоборот, делал все, чтобы удержать их под контролем.
В первые годы в организации процветала сексуальная свобода, но в 1970-х влюбленным участникам приходилось спрашивать разрешения старейшин, чтобы начать встречаться. В случае одобрения они должны были следовать строгому протоколу и избегать интимной близости. Участились рейды по поиску пищевых и материальных избытков. Любое имущество, которое не санкционировали Дедерих и его ближайшие сторонники, изымалось, а его владельцев наказывали.
Ритм жизни тоже изменился: Чак ввел 24-часовой рабочий день, который заключался в том, что первые 12 часов в сутки работала одна часть коммуны, а следующие 12 часов — другая. В начале 1960-х Синанон обрел бешеную популярность, потому что отличался от строгих и безразличных государственных структур, но 10 лет спустя он сам превратился из сообщества единомышленников в парамилитаристскую организацию.
Погоня за богатством, запрет на детей и вседозволенность: добро пожаловать в секту
Фронтмен группы The Airborne Toxic Event Микел Джоллетт родился в Синаноне и провел там первые годы жизни. Когда ему исполнилось шесть месяцев, его забрали у матери. В начале 1970-х Чак Дедерих ввел новое правило: его последователи должны растить детей сообща и избегать собственничества в этом деле, как и в любом другом. В действительности воспитанием вообще никто не занимался. Большую часть времени маленькие синаноны оставались предоставлены сами себе.
Микел и его старший брат не особо представляли, что такое «мама», так называла себя изредка появлявшаяся в их комнате женщина, которая затем снова исчезала на несколько недель или месяцев. Однажды утром (Микелу тогда было пять лет) эта женщина пришла в очередной раз. Она сказала, что пора уходить, взяла его с братом и поспешно, оглядываясь через плечо, вывела их из здания, которое до этого заменяло им целый мир. Следующие несколько месяцев и даже лет никто, кроме бабушки Микела, вслух не говорил, что они сбежали из культа. Многие с сожалением рассуждали о том, сколько пользы принесла организация, прежде чем… что-то случилось. Прежде чем она испортилась.
«Мама говорит, что Синанон мог изменить мир, — рассказывал Джоллетт. — Это был новый образ жизни. Люди сосуществовали друг с другом, не врали и не принимали наркотики. Она говорит, что люди нуждались в новом образе жизни, потому что старый больше не работал, и что она гордилась быть его частью. Все это звучит потрясающе, но разве для этого им нужно оставлять детей самих по себе?».
Когда бабушка Микела напоминала маме, что Синанон забрал ее детей, та робко отвечала, что у них хорошая школа. На самом деле школа представляла собой здание без организованного учебного плана и профессионального внимания со стороны взрослых.
«Когда старик Чак сказал, что наркоманы все равно испортят своих детей, нас отправляли жить отдельно и делали детьми вселенной», — объяснил музыкант. Лишь много лет спустя, когда у него самого родился сын, Джоллетт осознал ужас ситуации: родители отдавали детей по указке совершенно постороннего человека.
Дедерих полностью подчинил волю последователей и превратился для них в непререкаемого авторитета не только в вопросах воспитания. Он экспериментировал с форматами Игры – например, заставлял нескольких человек оскорблять друг друга двое суток подряд. От недостатка сна многие испытывали галлюцинации и думали, что Чак – ниспосланная свыше сверхъестественная сущность. Сбежавших от невыносимого контроля синанонов он осыпал проклятиями, а оставшимся запрещал покидать здание без согласования с его приближенными.
Вся жизнь в Синаноне теперь строилась в соответствии с распорядком и желаниями Дедериха. Когда ему из-за здоровья пришлось отказаться от сладкого, сахар экстренно убрали со всех кухонь общины. Когда Чаку пришло в голову побриться наголо, его примеру последовали большинство учеников. Раньше такая стрижка считалась наказанием, теперь превратилась в норму. Когда он начал носить балахон, остальные мгновенно переняли дресс-код. Вслед за сахаром исчезли сигареты: доктора посоветовали лидеру культа бросить курение. Дедерих потребовал того же от нескольких тысяч человек, поклонявшихся ему как божеству.
Диктатура привела к исходу нескольких сотен человек. Для них табак оставался единственной заменой наркотикам, он позволял удовлетворять зависимость, но не подсаживаться на более вредные вещества. Когда им запретили курить, такие люди просто не смогли оставаться в Синаноне. Чаку не было дело до их недовольства, беглецов он считал предателями, а себя — слишком значительной фигурой, чтобы беспокоиться из-за кучки ренегатов. К тому же отказ от закупки сигарет позволил сэкономить 250 тысяч долларов в год. Для Дедериха финансовая выгода уже давно вышла на первый план.
К 1972-му на него работали 1700 человек, из которых большинство получали гроши. Одна богатая последовательница пожертвовала лично Чаку миллион долларов, другой мужчина передал под управление Синанона ипотечную компанию, еще несколько преданных сторонников завещали Дедериху солидные суммы. Бизнес-империя расширялась: кроме канцелярских товаров Синанон выпускал футболки, бумажники и разные аксессуары. К тому же организация занималась перевозками и владела всеми возможными видами транспорта: от мотоциклов и грузовиков до лодок и самолетов. Личная выгода Чака составляла примерно 100 тысяч долларов в год. При выходе на пенсию ему полагался бонус в 500 тысяч.
Дедерих решил окончательно разорвать контакты с внешним миром, когда в серии статей San Francisco Examiner Синанон обвинили в коррупционных и мошеннических схемах. В ответ Чак и армия состоявших в его организации юристов отсудили у издания 600 тысяч долларов. Вдобавок Examiner пришлось разместить на первой полосе извинения за недостоверную информацию. Позже Синанон подал аналогичные иски против местной радиостанции ABC и журнала Time. Сектанты всеми возможными способами показывали журналистам, что против них лучше не выступать. В разгар разбирательства редактора Time перед квартирой подкараулили два бритоголовых мужчины, которые пообещали разрушить его жизнь.
Когда Налоговое управление США лишило Синанон статуса реабилитационного центра и объявило экспериментальным сообществом, Дедерих переиграл чиновников и добился, чтобы его учение признали религией. Это позволило и дальше уклоняться от уплаты налогов, а также обезопасило Синанон от внимания правительственных ведомств. К тому же теперь Чак мог убедительно объяснить, почему его последователи не должны возвращаться во внешний мир. Есть смысл уходить из реабилитационного центра, когда избавился от зависимости, но в религиозной общине можно провести всю жизнь.
«Многим ребятам для счастья достаточно старого «форда» и ящика апельсинов, — объяснял Дедерих. — Они святые. Я не такой. Мне нужен «кадиллак» за 17 тысяч. Вы когда-нибудь играли в царя горы в детстве? Я любил эту игру, и теперь я выиграл. Я оказался лучшим из лучших, самым умным и самым опытным. Скажу непростительную вещь, правдивую для всех людей в моем положении. Для меня не существует никаких правил, я сам создаю правила».
Одним из подлежащих изменениям правил Синанона оказался принципиальный отказ от физического насилия. В 1970-х любой назойливый журналист или недовольный родственник превратился для Дедериха и его личной армии в мишень. Их противники нигде не чувствовали себя в безопасности. «Я не знаю, что могут предпринять эти люди, — открыто признавал Чак. — Не знаю, что они могут сделать с ответственными, с их женами и детьми. Могут, например, подкинуть бомбу домой кому-нибудь из клоунов из руководства Time».
Милитаристская реформа привела к появлению внутри Синанона особого подразделения — Имперских морпехов. Они разработали свой боевой стиль, подчинялись лично Дедериху и по его приказу могли уничтожить любого, кого пророк-бизнесмен считал угрозой. В 1978-м секта закупилась арсеналом оружия на 300 тысяч долларов — якобы из опасений, что в Калифорнии растет уровень преступности, хотя к тому времени сам Синанон представлял серьезную опасность для обычных американцев. Едва ли не главными врагами Дедерих считал фермеров из округа Марин, которые укрывали сбегавших из секты подростков. В отместку одного владельца ранчо привязали к столбу и избили пистолетом, других затерроризировали угрозами.
В 1977-м водитель подрезал машину с участниками Синанона. Узнав о происшествии, Дедерих пристыдил подопечных за то, что те не догнали обидчика и не отомстили. Мужчина решили исправиться и несколько часов ходили по улицам с оружием в поисках нужной машины. Когда они нашли автомобиль, водителя загнали под прицелом к нему на участок, избили на глазах у семьи и пообещали прикончить родных, если он снова окажется у них на пути. К тому времени бритоголовая толпа в нелепых мантиях или рабочей одежде больше напоминала предвкушающих конец света реднеков-ополченцев, чем клуб противников алкоголизма и наркомании.
Насилие распространилось и в самом Синаноне. Переломным оказался эпизод на «Игре», которой руководил лично Дедерих. Когда одна из участник прервала лидера посреди очередного нравоучительного монолога, тот чуть не лопнул от ярости, подошел к женщине и вылил банку пива прямо ей на голову. Этот вроде бы незначительный жест пошатнул все основные устои сообщества, в котором психологическое насилие раньше никогда не переходило в физическое.
Некоторые решили, что Чак сошел с ума и ушли, другие восприняли его фанатизм как знак и начали вести себя так же. Особенно доставалось малолетним правонарушителям, которых судьи уже по привычке отправляли на реабилитацию в Синанон. Если трудные подростки сбегали от диктатуры Дедериха, их ловили и жестоко избивали. «Отказ от насилия — всего лишь позиция, — объяснял лидер секты. — А мы можем сменить позицию в любой момент, когда захотим».
Еще одним признаком трансформации стал введенный в 1976 году запрет на детей. Дедерих решил, что бесполезно вкладывать усилия в воспитание новых участников, которые не приносят никакой пользы. «Этому обществу невыгодно растить детей, — объяснил он. — На каждого ребенка уходит свободная кровать. Ему требуется внимание, которое при правильном применении могло бы принести 100 или 200 тысяч долларов». Вскоре последовало решение: всем мужчинам приказали пройти вазэктомию, беременных женщин почти насильно заставляли сделать аборт.
Некоторые согласились мгновенно и отправились в медицинский центр Синанона. Другие сдались под давлением единомышленников на «Игре». В 1977-м перемены в личной жизни Дедериха спровоцировали новые реформы. Его жена Бетти умерла, и Чак, как настоящий король, объявил, что ищет новую спутницу среди участниц Синанона. В конкурсе на почетную роль участвовали шесть женщин. Из них 64-летний Дедерих выбрал 31-летнюю учительницу Джинни Шорен. Вскоре после этого лидер секты решил, что браки больше не нужны. Супругам приказали разделиться и выбрать себе новую пару. Предполагалось, что такие союзы будут распадаться и чередоваться каждые три года. За следующие несколько дней 230 пар, состоявших в Синаноне, подали на развод.
Поселившийся в коммуне в начале 1970-х ради альтернативного образа жизни Фил Риттер резко возражал против неадекватных изменений. Когда он высказался на «Игре» против массовой стерилизации, ему грубо ответили, что недовольные могут проваливать и никогда больше не возвращаться. Он обратился за помощью в полицию, но местные копы к тому времени слушались Дедериха больше, чем начальников или пострадавших. Они рассказали юристам Синанона о визите мужчины, и тому не разрешили вернуться. В секте остались его дочь и жена, которая вскоре решила развестись.
Вдобавок Синанон не позволял Риттеру видеться с ребенком. Тот снова обратился в полицию за судебным предписанием. Спустя несколько дней, когда Риттер возвращался домой из магазина, к нему подошли двое бритоголовых молодых людей. Они избили его деревянными молотками для мяса и оставили валяться на земле — окровавленного и со сломанным черепом. Он пролежал в коме неделю и выжил, но за нападение так никого и не арестовали. Эта атака — лишь одна из 18, в которых позже обвинили участников Синанона.
В конце 1970-х Дедерих уже откровенно оскорблял последователей и превозносил себя по закрытой радиостанции, которая почти круглосуточно транслировалась в учреждениях Синанона. «Вы все дурачки, — вещал сектант. — Сидите здесь и радуетесь, пока мы становимся все богаче и получаем больше власти, но вы все одинаковые. Сидите и мямлите, пока я говорю вам, что делать. Я достиг тех же высот, что и ребята, которые управляют миром. Я мог бы руководить городом, штатом, страной. Мне без разницы. Я один из таких ребят — мне известен магический секрет».
Журналист, юрист и неравнодушный гражданин — человек, который уничтожил секту
В июне 1977-го произошло важное событие, которое через несколько лет косвенно привело к краху культа имени Чака Дедериха. Страдавшая от депрессии и паранойи женщина по имени Фрэнсис Уинн обратилась в семейный центр в пригороде Лос-Анджелеса, чтобы ей выписали лекарство. Вместо этого одна из медсестер посоветовала пациентке обратиться в реабилитационный центр Синанон, где помогали всем: от наркоманов до людей с психическими расстройствами. Муж Фрэнсис Эд собирался отвезти ее в другую клинику после работы, но когда он вернулся, жены уже не было дома.
Фрэнсис решила, что отправляется на обычную консультацию, но буквально через несколько минут после прихода, ее обрили наголо и заставили участвовать в «Игре». Там на нее наорали точно так же, как на каждого новичка: убедили, что мужу она не нужна и что только здесь она получит необходимую помощь. На следующий день ее отвезли в филиал Синанона в Томалс-Бэй и объявили, что это ее новый дом. Когда Эд пришел в отделение секты в Санта-Монике, ему сказали, что он не может увидеть жену в ближайшие 90 дней. Тогда отчаявшийся пройти мимо головорезов Дедериха мужчина связался с Полом Морантцем.
Морантц, которому тогда был 31 год, начинал работать журналистом-фрилансером, но после нескольких статей для Rolling Stone и местных изданий переключился на расследования. Юридическое образование он получил на всякий случай по совету отца и к концу 1970-х переквалифицировался из автора в адвоката. Известность пришла к Полу благодаря расследованию против медицинских учреждений, которые подбирали бездомных с улиц ради страховки, опаивали лекарствами и удерживали силой. Морантц работал над делом два года и добился солидной компенсации для пострадавших.
Пол не знал, стоит ли посвящать всю карьеру борьбе за права несправедливо обделенных или лучше вернуться к журналистике. Он с детства мечтал не выступать в суде, а рассказывать истории, писать сценарии для фильмов и сериалов. Однако после звонка Эда Уинна сомнения отпали: Морантц разузнал больше о Синаноне и понял, что на этот раз столкнулся с намного более серьезным вызовом. Полиция сослалась на то, что Фрэнсис присоединилась к секте добровольно и отказалась вызволять женщину, так что двоим мужчинам пришлось действовать самостоятельно. Пол обратился в департамент здравоохранения и узнал, что Синанон функционирует без лицензии — как религиозное учение.
«Я почувствовал, что всю предыдущую жизнь шел к этому моменту, — вспоминал Морантц. — Это было испытание, с которым я хотел справиться». Пол подошел к этому делу с практически такой же одержимостью, как Дедерих к управлению сектой. Он забросал разные бюрократические инстанции запросами в поисках несоответствий в работе Синанона и разыскал нескольких бывших участников, которые рассказали, что творится за закрытыми дверьми реабилитационного центра. На протяжении всего этого времени сектанты убеждали Фрэнсис, что муж больше не хочет ее видеть, а Эду говорили прямо противоположное — что жена забыла его и живет новой жизнью.
Интерес Морантца выводил Дедериха из себя. Тот не мог поверить, что под его империю копает какой-то ничтожный юрист. К тому времени Чак совсем утратил осторожность и открыто призвал к насилию против адвоката в эфире внутреннего радио Синанона. «Кто такой этот Морантц? — бушевал Дедерих. — Почему бы кому-нибудь не сломать ему ноги? Мы не будем проповедовать старое-доброе «подставь другую щеку». У нас другая вера: «Не связывайся с нами, тебя могут уничтожить, убить в самом прямом смысле». Нам либо нравится, что здесь происходит, либо нет. Если нам нравится, тогда мы не позволим жадным юристам уничтожить то, что у нас есть».
Когда нервные срывы и психотические эпизоды Фрэнсис продолжились, стало очевидно, что на самом деле участники Синанона не знают, как помогать людям с подобными расстройствами. Сектанты согласились отпустить женщину, но не хотели брать ответственность за случившееся с ней. Морантц вызвался составить мирное заявление, но добавил хитрую формулировку: «Мы отказываемся от претензий по поводу похищения». Когда Фрэнсис все-таки вернулась к мужу, Пол подал иск от имени супругов и отсудил у Синанона 300 тысяч долларов. Простить такую дерзость Дедерих уже не мог. Адвокат не только нанес ему серьезный финансовый урон, но и унизил на глазах всей Америки.
«Дедерих так много говорил обо мне на своем радио, что когда люди уходили из Синанона, они сразу отправлялись ко мне, — рассказал Морантц. — Я никогда не забуду, как впервые услышал про Имперских морпехов и все остальное. Когда моя собеседница ушла, я пошел к начальнику и выпалил: «У них там настоящее безумие. Тебе нужно об этом услышать».
В распоряжение к адвокатам попали несколько записей с угрозами Дедериха. Синаноны сохраняли их, чтобы включать новичкам, но в итоге магнитофонные кассеты превратились в серьезный компромат. Параллельно с Морантцем расследование против секты начали корреспонденты газеты Point Reyes Light из калифорнийского округа Марин. Они получали аналогичные свидетельства от других информаторов, тоже выслушивали угрозы и терпели преследования молчаливых бритоголовых людей в комбинезонах.
Противостояние журналистов и юристов с Синаноном достигло кульминации 11 октября 1977 года, когда Морантцу на крыльцо подкинули полутораметровую ядовитую змею. Предварительно пресмыкающемуся удалили трещотку, чтобы звук не предупредил жертву. Однако покушение все равно провалилось: Морантц выжил и довел дело до конца. Новости об атаке стремительно распространились по стране. Диктор канала CBS Уолтер Кронкайт назвал способ нападения «нелепым даже по меркам культов». Мало кто сомневался в вине синанонов. Спорили только о том, кто стоял за покушением: сам Дедерих или его последователи, которые решили осуществить возмездие.
Анонимные свидетели из Синанона в обмен на неприкосновенность рассказали, что Имперские морпехи составили список личных врагов, которых предстояло серьезно проучить или вовсе прикончить. В него вошли Морантц, Фил Риттер и один из бывших директоров организации Джек Хёрст. Незадолго до нападения на Фила и покушения на Морантца Хёрст пришел домой и обнаружил, что неизвестные убили и вывесили на всеобщее обозрение его сторожевого пса.
Контроль за нападениями осуществляли ассистент Дедериха Уолтер Льюбел и начальник безопасности Арт Уорфилд. Они даже связались с профессиональным киллером, служившим во Вьетнаме, чтобы тот убил Морантца. Наемник потребовал за работу 10 тысяч долларов. Льюбел и Уорфилд решили, что гонорар слишком высокий и поручили покушение двум синанонам: 20-летнему Лэнсу Кентону и 28-летнему Джозефу Мусико.
Неудавшихся убийц арестовали на следующий день после инцидента со змеей. Их арест и показания других последователей Дедериха закончились развалом секты. Через месяц прокурор Лос-Анджелеса Джон Уотсон и 30 полицейских прибыли в новенький особняк Синанона, чтобы арестовать Чака за сговор с целью убийства. Дедерих оказался дома. Он сидел на диване, уставившись пустыми глазами в стену. На столе перед ним стояла пустая бутылка виски.
Массовое самоубийство членов другой секты, «Храма народов», в общине Джонстаун в Гайане 18 ноября 1978 года окончательно уничтожило доверие к Синанону. Простые американцы теперь воспринимали его не как прорывной реабилитационный центр, а как источник угрозы, с которым необходимо покончить как можно скорее.
Морантц выздоровел и предоставил сотни доказательств — документов и записей — подтверждавших, что в Синаноне царили насилие и запугивание, а вся работа центра сводилась к обогащению нескольких руководителей. На некоторых записях было слышно, как избивают людей. На других обсуждали участь Морантца и даже называли его домашний адрес. В 1984-м Синанон признали виновным в финансовых махинациях. Налоговое управление отозвало особый статус организации и постановило выплатить накопившиеся 17 миллионов долларов налогов в полном объеме.
Лишившись лидера, секта стремительно развалилась. Формально она объявила о банкротстве и ликвидации в 1991 году. До этого Синанон продолжал производить разные товары под видом реабилитационного центра и даже сохранил контракты с крупными компаниями вроде IBM или Heinz. Но возродиться не получилось из-за внимания журналистов и напора адвокатов. Старые спонсоры все-таки отвернулись от секты, и денежный поток иссяк.
Дедерих не протестовал против обвинений в преступном сговоре, однако отделался штрафом в 10 тысяч долларов и пятью годами испытательного срока. Морантц не потребовал реального заключения из-за слабого здоровья подсудимого. После суда Чак спешно скрылся от общественного внимания. Он переехал с женой в калифорнийский город Висейлия, поселился в трейлере и умер там же в 1997 году, не дожив нескольких недель до 84 лет.
Фил Риттер наконец воссоединился с женой и дочерью, а Пол Морантц продолжил адвокатскую практику. После Синанона он сосредоточился на случаях, когда медицинские и религиозные учреждения финансово или сексуально эксплуатировали обычных людей — пациентов или последователей. Из-за укуса змеи в старости у Пола развились нейропатия и болезнь крови, но он не забросил работу и воспринял ухудшение здоровья с юмором – предположил, что установит рекорд по самой продолжительной насильственной смерти в истории.
Экстравагантное покушение на адвоката увековечили в кино и на телевидении. Похожие сюжетные повороты с подкинутой змеей появились в фильмах «Цвет ночи» с Брюсом Уиллисом и «Игрок» с Тимом Роббинсом. Сам Морантц никогда не чувствовал себя героем, хотя помог воссоединиться разлученным супругам и прервал мучения других жертв Дедериха. Главными герои этой драмы для него остались обычные люди, которые сначала влюблялись, радовались и исцелялись в Синаноне, а затем страдали, расставались с партнерами и теряли рассудок.
Долгое время после расследования Пол общался и дружил только с бывшими участниками секты. Для него их история — доказательство того, что мечта об идеальном мире обречена на провал. Любой райский уголок обязательно выродится во что-то жестокое, преступное и уродливое. «Это великая мечта, которая ни к чему не ведет, — сказал Морантц. — «Повелитель мух», Джим Джонс, Синанон, «Скотный двор», Куба и даже США — человеческая природа обязательно воспротивится против идиллии».
