Эта история напоминает сюжет сериалов «Нарко» или «Эль Чапо»: она тоже реальная, но разворачивается не в 1980-х, а в наши дни. Временами ее обрывки долетают до нас в виде новостей: например о том, как наркокартели начали использовать против полиции дроны со взрывчаткой, или о том, что в Мексике легализовалимарихуану, что в теории может ослабить влияние картелей. Василий Легейдо рассказывает новейшую историю мексиканских нарковойн, которые начались несколько десятилетий назад и не думают заканчиваться.
18 октября 2019 года город Кульякан в мексиканском штате Синалоа превратился в эпицентр военных действий. Грузовики с отрядами вооруженных мужчин блокировали проезд, повсюду жгли машины, небо заволокло дымом. Стратегически важные точки – вокзал, аэропорт, шоссе и муниципальные здания – оказались под контролем наркоторговцев. За несколько часов преступники захватили город: головорезы с автоматами наперевес стояли на каждом углу, полицейские отступили, обычные жители прятались и молились о том, чтобы пережить этот день. Лежа на земле и прикрывая головы руками, они видели, как мимо проносятся люди в форме заключенных – захват города закончился массовым побегом из тюрьмы.
Боевиков из картеля Синалоа интересовал только один арестант – ради него они изменили привычную тактику и вышли из тени. Днем ранее Национальная гвардия ворвалась в дом, где прятался 28-летний Овидио Гусман, сын и наследник известного наркобарона Хоакина Гусмана по прозвищу Коротышка. Один из главных мексиканских преступников в начале того же года получил пожизненное в США, а теперь на родине решили разобраться с преемником Эль Чапо.
Овидио задержали по подозрению в торговле кокаином, марихуаной и метамфетамином, но подчиненные не собирались терять второго босса: на защиту Гусмана-младшего поднялась целая армия, которая захватила Кульякан и требовала немедленного освобождения.
Правительство подчинилось. «Нельзя вышибать клин клином, – объяснил провал властей и решение выпустить Овидио президент Андрес Мануэль Лопес Обрадор. – Мы не хотим смертей, мы не хотим войны. С помощью правосудия мы обеспечим стране мир и спокойствие». У политика не оставалось другого выбора – дилеры и палачи не стреляли в гражданских, но дали понять, что окропят улицы кровью, если их требование не выполнят.
Решение Обрадора помогло избежать насилия, но не имиджевого провала: обыватели и так давно уверены, что настоящие хозяева страны – картели, а подобные прецеденты лишь укрепляют позиции наркоторговцев в глазах соотечественников. Для бедных мексиканцев сидящий в тюрьме Эль Чапо давно превратился в божество, которому по силам или подарить мир и спокойствие, или обрушить на них гром и молнии. «Синалоа невероятно быстро мобилизовался и экстренно установил контроль над Кульяканом, – признал эксперт по вооруженным конфликтам в Латинской Америке Рауль Бенитес. – Они показали, что в этом штате власть принадлежит им».
В Мексике жестокие столкновения военных и картелей, массовые казни местных, жестокие пытки, похищения и нераскрытые убийства – не страшная сказка из прошлого, а жестокая реальность. Противостояние, которое началась еще в прошлом веке, в середине 2000-х возобновилось с новой силой, продолжается до сих пор и вряд ли закончится в обозримом будущем.
«Мы, мексиканцы, живем на кладбище с множеством тел без имен и имен без тел»
Наряду с Гусманом жители штата Синалоа давно поклоняются его предшественнику Хесусу Мальверде, жившему в конце XIX – начале XX века. В глазах соотечественников он обрел славу не опасного бандита, а заступника бедных и народного героя, который грабил богачей и помогал нуждающимся. Казнь Мальверде в 1909 году только укрепила его статус святого, и с годами почитание трансформировалось в религиозный культ. Католическая церковь, конечно, не признала такое ответвление.
Хесуса считают покровителем гангстеров и наркоторговцев, в его честь строят церкви, в где стены расписывают изображениями марихуаны и автоматов. В центре Кульякана – прямо напротив здания муниципалитета – гордо стоит храм культа Мальверде, а на месте гибели мексиканского Робина Гуда в том же городе возвели часовню. Символично, что именно в Синалоа, где давно укоренились недоверие к властям, чувство незащищенности и трепет перед бандитами, появился самый знаменитый картель страны. Наркоимперия называется так же, как штат, ставший для нее домом.
Основанный в конце 1980-х Синалоа под руководством Коротышки Гусмана – самая известная, но далеко не единственная мексиканская преступная корпорация. Организация под руководством Овидио по-прежнему доминирует на северо-западе страны и поставляет наркотики от США до Азии. На северо-западе не менее масштабный бизнес развернул картель Гольфо, который собрал целую армию из продажных копов и военных-дезертиров для защиты собственных интересов. Позже наемники отделились и основали собственный картель — Лос-Сетас, который прославился жестокими массовыми убийствами.
Наркобароны приходили и уходили, но ОПГ оставались такими же влиятельными: проникали во все сферы жизни, собирали дань и устраняли неугодных. Кандидат в президенты Фелипе Кальдерон построил предвыборную кампанию на обещаниях наконец установить в стране порядок, а после избрания и инаугурации в конце осени 2006-го подтвердил, что теперь его цель номер один – уничтожить картели любой ценой. Незадолго до этого популярный певец Валентин Элизальде исполнил песню, в которой прошелся по наркоторговцам и поплатился жизнью: гангстеры устроили музыканту засаду после концерта и расстреляли вместе с водителем и ассистентом.
Кальдерон обошел своего противника на выборах Обрадора всего на 0,58%, из-за чего сторонники другого кандидата устроили массовые протесты. Нового главу государства обвиняли в несправедливой победе и подтасовках при подсчете голосов. Чтобы отвлечь внимание от оппозиции и повысить рейтинг, он форсировал войну против наркоторговцев. 10 декабря президент отправил 6500 военных в свой родной штат Мичоакан, чтобы арестовать лидеров местного картеля Ла Фамилиа, другой ветви Гольфо, сотрудничавшей с Лос-Сетас. Та операция положила начало кровавому правлению Кальдерона: в перестрелках погибли 100 полицейских, 60 солдат и 500 членов картеля.
Для обороны наркоторговцы закупили в США около 150 тысяч единиц огнестрельного оружия. В ответ на каждую засаду или громкий арест бандиты убивали военных или тех, кто попадался под руку. Задача осложнялась еще и тем, насколько глубоко проникли картели во все сферы жизни и структуры – в том числе в армию и полицию. Арестованный в августе 2011 года бывший коп и босс одного из подразделений Лос-Сетас под псевдонимом Карим признался, что ежемесячно выплачивал сотрудникам органов около 22 тысяч долларов. Те не только закрывали глаза на транспортировку наркотиков, но и выполняли поручения: сами перевозили товар, похищали людей, даже приводили в исполнение приговоры.
Политику Кальдерона нельзя однозначно назвать провальной: за шесть лет его правления мексиканские военные с помощью подразделений из США задержали или убили 25 из 37 наркобаронов из списка самых разыскиваемых преступников. Однако у медали есть и оборотная сторона: меры властей ожесточили крупные картели и способствовали возникновению множества новых, более мелких и независимых группировок. При Кальдероне в Мексике только по официальным данным произошло 120 тысяч убийств – почти в два раза больше, чем при его предшественнике Висенте Фоксе Кесаде.
Страну особенно потрясла череда массовых убийств, жертвами которых оказались нелегальные иммигранты и студенты. В августе 2010-го группа из 73 человек двигалась через штат Тамаулипас на северо-востоке Мексики в сторону границы с США, когда их колонну окружили стрелки из картеля Лос-Сетас на внедорожниках. Бандиты надели на руки нелегалам наручники, а на глаза – повязки, отвезли на заброшенное ранчо и потребовали выкуп. Денег у бедняков не оказалось, и наркоторговцы предложили единственную альтернативу: работать киллерами на картель и получать тысячу долларов каждые 15 дней. Когда заложники отказались, захватчики выстроили их на колени в несколько рядов и расстреляли.
О бойне сообщил выживший чудом 18-летний эквадорец – пуля задела ему шею, они притворился мертвым и выбрался из амбара, когда убийцы уехали. Попадавшиеся на пути прохожие отказывались помочь – боялись, что с ними что-то сделают Лос-Сетас, если узнают о спасенном парне. В итоге раненый прошел больше 22 километров по ночным проселочным дорогам, прежде чем наткнулся на базу морских пехотинцев. На следующий день военные выехали на место и сами убедились в правдивости рассказа.
Через год в Сан-Фернандо прогремела новость о еще одной массовой казни. На этот раз Лос-Сетас похитили несколько автобусов с гражданскими пассажирами. Картель пытался завербовать как можно больше наемников, чтобы получить преимущество в борьбе за территорию с конкурентами. К июню того же года полицейские в регионе и случайные мексиканцы обнаружили 193 закопанных тела – трупы тех, кто отказался сотрудничать с бандитами. Выжившие рассказывали, что наркоторговцы насиловали женщин, а мужчин заставляли драться друг с другом насмерть, чтобы на них работали только самые стойкие.
Спустя год Лос-Сетас взяли на себя ответственность за новую бойню: 49 тел без голов и конечностей выбросили вдоль шоссе между мегаполисом Монтерреем и американской границей. Самым ужасным в преступлениях было то, что после внезапных нападений шансов на опознание почти не оставалось: жертв либо уродовали до неузнаваемости, либо прятали так, что их вообще не находили. Именно это произошло с 43 студентами из бедной провинции штата Герреро, которые в сентябре 2014-го сели на автобусы до города Игуала, чтобы поучаствовать в марше памяти погибших в 1968-м демонстрантов.
Очевидцы видели, как вооруженные люди сначала остановили процессию, а затем хладнокровно обстреляли подростков и куда-то увезли их. Спустя шесть с половиной лет останки до сих пор не обнаружены – именно поэтому местные в районах, где активничают картели, советуют детям не попадаться наркоторговцам. Если их застрелят и бросят на месте, родственники хотя бы получат шанс достойно похоронить погибших. Убийство студентов считается ярчайшим примером бессилия властей: полицейские и военные запугивали свидетелей, обвиняли невиновных, манипулировали уликами, но так и не отдали под суд ни одного преступника.
«Мы, мексиканцы, живем на кладбище с множеством тел без имен и имен без тел, – поделился болью за родину мексиканский писатель Хорхе Вольпи. – Среди всех мертвых и пропавших без вести самым ужасающим символом нашей эпохи оказался Хулио Сезар Мондрагон, единственный студент, тело которого нашли на следующий день после похищения. Его пытали, а с его лица содрали кожу – это сделали либо убийцы, либо хищники уже после его смерти. Никто не представляет Мексику лучше, чем он: это страна, которая потеряла свое лицо и больше не узнает саму себя».
«Мы не выходили на улицу, потому что боялись не вернуться, – вспоминает (https://www.theguardian.com/world/2019/nov/04/bloody-tijuana-mexico-murderous-border-city-week) журналистка Дора Элена Кортес, которая в 2008-м застала войну за влияние между мелкими группировками из Тихуаны и картелем Синалоа. – Это была эпоха психологического террора». Никто больше не удивлялся трупам на улицах – изуродованные тела бандитов, их жертв, противников, агентов и стукачей болтались на деревьях и свисали с мостов, их находили на свалках и посреди улиц, иногда в черных мешках для мусора, а иногда без одежды.
Сменивший Кальдерона в 2012-м Энрике Пенья Ньето обещал остановить волну насилия и санкционировал новое полицейское объединение – многотысячную жандармерию, но так и не смог остановить череду жестоких казней. Критики уверены, что чрезмерное доверие очередного президента к военным и запутанная бюрократическая структура только усилили картели – у наркоторговцев появилось больше возможностей для подкупа, запугивания и внедрения своих ставленников в органы.
«Они забрали у меня все человеческое и превратили в монстра». Как картели воспитывают убийц
О связях между высокопоставленными чиновниками и кланами Сетас и Ла Фамилиа после ареста в 2010-м рассказал Эдгар Вальдес по прозвищу Барби, бывшая звезда школьной команды по американскому футболу, наркобарон, один из лидеров картеля Бельтран Лейва. Министерство национальной безопасности опровергло заявление заключенного в целом, но не прокомментировало ни одно из конкретных обвинений.
Из-за распространения коррупции на всех уровнях оказалось невозможно организовать нормальную программу защиты свидетелей. Когда кто-то из картелей угрожал заговорить и выходил на контакт с полицейскими или американскими агентами Управления по борьбе с наркотиками, в органах находился свой крот, который сливал подельникам данные информатора. После этого рот затыкали не только предателю, но и всем его родным, а казни зачастую поражали изощренностью.
Когда сотрудничество предложил арестованный киллер картеля Геррерос Унидос, шеф полиции штата Морелос Альберто Капелла ограничился джентльменским соглашением: никаких документов, никаких официальных гарантий – только обещание, что за имена и подробности о методах работы нарготорговцев, анонимного стукача отпустят без суда, следствия и официальных обвинений. Сикарио оказался бесценным кадром: не только дал показания против подельников и боссов, но и помог завербовать дюжину других информаторов. Их поселили в маленьком домике, примыкающем к местной тюрьме, и обеспечили круглосуточной защитой. Показания помогли осудить более 100 преступников и хотя бы на время снизить уровень насилия в регионе.
К тому же стукач поведал историю превращения в совершенного убийцу – его становление леденит кровь сильнее самых жестких поворотов из жизни Алехандро в фильме Дени Вильнева. Местные тинейджеры предсказуемо вступают в картели из-за бедности: родители загибаются на тяжелых работах, будущее не сулит ничего хорошего, а в настоящем не всегда хватает даже еды. Бедные районы называют джунглями – с большой долей вероятности еще до окончания школы ты превратишься либо в хищника, либо в добычу.
Отдельным мотиватором выступает так называемый мачизм – желание показать мужественность и бесстрашие, соответствовать абстрактному идеалу. Грань между брутальной эстетикой и горами трупов в Мексике зачастую оказывается слишком тонкой.
Профессор социологии и международных отношений со странами Латинской Америки в Бристольском университете Карина Гарсия Рейес пообщалась с 33 бывшими участниками картелей на правах анонимности, узнала, что их мотивировало и как нищета в детстве заставила их стремиться к роскоши любой ценой. Вот самые показательные реплики.
Кристиан: «В моем районе все знали правила. Расслабишься – умрешь. Таков закон. Нужно быть жестким, жестоким и заботиться о себе, потому что никто не сделает этого за тебя».
Тигр: «Когда видишь, как большинство твоих сверстников погибают в уличных драках, от передозировки или в перестрелках с полицией, то начинаешь думать, что это и твое будущее».
Джейми: «Моя цель заключалась в том, чтобы жить каждый день как последний. Я не считал копейки, когда дело доходило до развлечений. У меня были лучшие машины, лучшие вина и самые красивые женщины».
Хорхе: «Когда я был маленьким, дети постарше пользовались тем, что я был один. Я не был жестоким, но мне пришлось стать еще более жестоким, чем они. По-другому невозможно выжить».
Рейес приходит к выводу, что разделение граждан государством на «плохих» и «хороших» – один из главных факторов, почему бедные подростки присоединяются к картелям. Им проще представить, как они выбираются из социальной ямы с автоматом наперевес и тоннами кокаина: как превращаются в уважаемых и респектабельных членов общества какими-то иными, законными путями, им неведомо.
Картели травмируют не только жертв, но и палачей. Работавший на Альберто Капеллу стукач прошел настоящий курс обучения в горах, где тощих детей превращали в машины для насилия. К 17 годам он занимался любыми видами преступности, но еще не убивал. В лагере ему приказывали расчленять тела до тех пор, пока он не перестал чувствовать отвращение. Затем пришлось впервые отнять жизнь – старшие указали на парочку прохожих, которым он перерезал горло. Позже он понял, что боссы не ожидали от него реальных действий и просто подначивали. Зато теперь весь картель воспринимал его всерьез.
К 22 годам он поучаствовал в более чем 100 убийствах, не говоря о бесчисленных похищениях, избиениях и пытках. «Я заблокировал самого себя, свои эмоции и сказал себе, что это делает кто-то еще, – рассказал он в анонимном интервью NY Times. – Им это понравилось, это открыло для меня карьерные возможности. Они забрали у меня все человеческое и превратили в монстра». Как и большинство других, в детстве он наблюдал за тщетными и унизительными стараниями родителей, которые горбатились сутки напролет за несколько долларов.
Сикарио присоединился к картелю ради лучшей жизни, а наркобароны увидели в нем идеального исполнителя. Он вербовал будущих киллеров среди таких же бедных подростков, каким недавно был сам, запугивал конкурентов, а иногда учинял расправы над приятелями из своей же банды – когда боссам казалось, что кто-то слишком много взял на себя и вышел из-под контроля. Формально у него были принципы: он старался не убивать женщин и простых работяг, не мучать невиновных и не вербовать совсем маленьких детей. Однако единственный настоящий и непреложный закон картеля – слушаться главных. Когда ему приказывали, приходилось делать вещи, от которых молодой парень превратился в комок нервов: страдал от бессонницы, судорог, галлюцинаций и странных голосов.
Когда его сдал пойманный подельник, а полицейские обнаружили неопровержимую улику — видеозапись одного из убийств — сикарио почти обрадовался. Он знал, что никогда не искупит грехи, но получил хотя бы призрачный шанс вырваться из жизни, от которой его тошнило. Впрочем, сам убийца отчетливо осознает, что его вряд ли ждет счастливый финал – как и тысячи таких же как он, кто выбрал сторону картелей в противостоянии с государством, а в результате потерял человеческий облик.
Летом 2019-го программу информаторов свернули: правительству не нравилось самоуправство Альберто Капеллы, его попытку обойти коррумпированную систему и договориться с монстром посчитали антигуманной. Самого шефа полиции перевели в другой штат, другие информаторы либо погибли, либо сбежали. Жилье больше не охраняли, электричество отключили, а вода работала с перебоями, но сикарио все равно оставался там до последнего – знал, что других вариантов не осталось.
Он сбежал, только когда друзья рассказали о готовящемся аресте. Прокуратура Морелоса не собиралась упускать ценного преступника – двухсотлетний приговор одному из главных палачей доказал бы, что кампания против картелей успешна, даже если наркобароны по-прежнему жили как короли и купались в роскоши. Полицейские сомневались, что сикарио выживет на свободе. Он и сам морально готов расстаться с жизнью – намного больнее оказалась кровная месть, которую ему организовали бывшие подельники.
Через несколько дней после побега наемники из картеля пришли в магазинчик его родителей и всадили четыре пули в его брата. На трупе оставили записку: «Может, хоть так вы чему-то научитесь». С тех пор жизнь убийцы наполнена чувством вины за сломанные судьбы, страхом за близких и воспоминаниями об ужасах, которые он сотворил. «Правосудием для меня стала бы смерть, – признает он. – Это никогда не закончится, что бы я ни делал. Единственная разница в том, что я больше не буду частью всего этого».
«Весь мир должен знать, что в Мексике людей растворяют в кислоте, потому что правительство позволило этому случиться»
С 2006-го вся Мексика превратилась в одно большое кладбище: полицейские и военные постоянно обнаруживают новые массовые захоронения, общее число убитых оценивается больше чем в 250 тысяч. Однако даже безумная жестокость картелей подчиняется своей логике – наркомафия не просто так стирает с лица земли целые районы и атакует конкретные группы людей. В начале прошлого десятилетия главное соперничество за сбыт наркотиков в крупных городах завязалось между Лос-Зетас и Синалоа.
В попытках перехватить рынок сбыта одного картеля другой занимался устрашением: убивал обычных жителей, развешивал их по округе и оставлял фирменную подпись – например, граффити «Z на 100%». Иногда бандиты, наоборот, подставляли противников: совершали зверские преступления на территории конкурентов, чтобы эти районы заполонили полицейские и спецагенты – тогда на протяжении нескольких дней или недель торговля практически прекращалась. На сленге такой метод называется calentar la plaza — «подогреть почву».
Чем более жестоким способом убили жертв, тем выше вероятность, что смысл послания дойдет до адресатов. Из-за этого Лос-Сетас перешли от выстрелов в затылок к отрубанию голов – ничто не производит на полицейских и конкурентов такого же сильного эффекта, как расчлененные тела. «Я не думаю, что они иррациональны, – сказал про картели эксперт по нацбезопасности и бывший агент разведки Алехандро Опе. – Они несомненно психопаты, но эти психопаты придерживаются стратегии. Они сражаются, чтобы поддерживать брутальный имидж и удерживать территорию под натиском врагов». В зависимости от цели наркоторговцы могут либо выставить тела напоказ, либо сделать так, чтобы их никогда не нашли.
Одним из самых жутких способов избавиться от жертв на севере страны в штате Веракрус стала кремация. Дело происходило на ранчо Ла Галлера, где с 2011-го орудовали Лос-Сетас. В прошлом году семьи пропавших и криминалисты нашли в 12 гигантских печах для приготовления закахуила (традиционного мексиканского блюда из кукурузной муки) кровавые отпечатки, остатки одежды, пластиковые наручники, мачете, кости и прах. Исчезновение большинства мексиканцев, которых сожгли заживо или после смерти, даже не расследовали: правительство признает, что с 2006-го пропали как минимум 60 тысяч человек, но по данным Межамериканской комиссии по правам человека за этот же период федеральные суды вынесли всего шесть приговоров по похищениям.
Одна из обследовавших жуткие печи волонтеров уверяет, что ее сына с двумя друзьями похитили полицейские. С тех пор она не слышала от властей ни слова о ходе расследования. Федеральное правительство знало, как картель использует печи, но начало поиски только под давлением родственников. С тех пор семьи каждый год находят новые неопознанные кости, которые пропустили следователи.
Сожжение – не единственный способ уничтожения тел, который освоили картели. Одни растворяют трупы в кислоте, другие скармливают крокодилам. Участники поисковых вылазок недоумевают: «Как правительство поймет, что эти люди исчезли, если от них в буквальном смысле ничего не осталось?»
«Это худшее, что я видел, – признался другой волонтер Алехандро Салас Альварес. – Хуже любого фильма ужасов. Весь мир должен знать, что в Мексике людей растворяют в кислоте, потому что правительство позволило этому случиться. Однажды по всей стране возведут монументы, как в Германии. Таблички с лицами, именами и историями пропавших без вести. Напоминание о том, что случилось в этих местах и что больше никогда не должно повториться».
Сильнее всего жителей Мексики угнетает уверенность в том, что они могут рассчитывать только на себя. Столичные эксперты ищут братские могилы без особого старания, армия открыто признает, что не может гарантировать безопасность самого президента – что уж говорить о фермерах из бедных регионов. Несмотря на пугающую статистику, каждый следующий президент строит оптимистичные планы и уверяет, что при нем ситуация изменится.
На самом деле если изменения и происходят, то только в худшую сторону. Место старых картелей занимают новые, а количество насильственных преступлений увеличивается с каждым годом. Только с 2008-го по 2015-й Штаты выделили соседям на борьбу с картелями 2,3 миллиарда долларов, но эти деньги не сильно повлияли на ситуацию: одну часть просто неэффективно использовали, другая оказалась в карманах продажных чиновников.
Последние годы: новое поколение наркоторговцев и нарушенные обещания Обрадора
Расклад сил в мексиканском наркобизнесе постоянно меняется, и иногда власти все-таки одерживают редкие победы. Например, в 2012-м, когда Лос-Сетас находились на пике мощи и терроризировали большую часть страны, в перестрелке с отрядом мексиканских ВМС погиб один из лидеров группировки Эриберто Ласано. Его смерть ознаменовала раскол – как объяснил исследователь Дэниел Хэринг, когда-то сами Сетас перекроили старые связи, а теперь сами трансформировались в множество мелких банд, Сетиллас. Заменившего Ласано Мигеля Моралеса арестовали, его младший брат Омар также попался в 2015-м.
За последнее десятилетие мощные империи вроде Сетас, Гольфо и Синалоа перенесли множество серьезных ударов и пока не вернули прежнюю мощь. Слабостью конкурентов воспользовались молодые и амбициозные наркоторговцы из картеля Нового поколения Халиско (CJNG), образовавшегося на западе Мексики примерно в 2010-м. Два года назад BBC оценил состояние этой организации в 20 миллиардов долларов. Самого разыскиваемого преступника страны, одного из лидеров картеля Рубена Осегера задержали в 2015-м, а год назад депортировали в США, но даже потеря одного из боссов не сильно поколебала позиции Халиско.
Новички противопоставили динозаврам современный подход и в отличие от Сетас с их бессмысленной жестокостью заручились поддержкой местных. Чтобы запугивать конкурентов, они сливают в интернет видео с убийствами, а для жителей подконтрольных регионов олицетворяют власть и порядок. Когда Халиско приезжают в город, то сразу громогласно оповещают о передаче власти: развешивают плакаты, обещают награду за головы противников и угрожают полицейским. «Кажется, картель Нового поколения распространяется повсюду, – сказал священник из города Апацинган в штате Мичоакан. – Они позволяют людям работать и не охотятся на гражданских, не похищают людей и автомобили. Их интересует только наркобизнес».
Мексиканцы предпочли бы жить вообще без бандитов, но Халиско кажется для них меньшим злом по сравнению с другими. В 2019-м картель Нового поколения укрепил позиции, расправившись с конкурентами из Виаграс: тела 19 убитых противников болтались на веревках под баннером с надписью: «Прекрасные люди, продолжайте заниматься своими делами». «Мне спокойнее, когда Халиско рядом», – признался владелец местного ресторанчика. В том же духе высказалась женщина, которая уже много лет живет в городке под контролем CJNG: «Если у тебя проблема, ты идешь к ним, и они быстро ее решают».
Впрочем, Халиско – далеко не образец гуманности, несмотря на имидж справедливых защитников слабых. В октябре прошлого года наемники устроили засаду в Мичоакане и убили 14 полицейских. В 2015-м, когда один из лидеров CJNG спасался от погони, его подельники сбили вертолет из гранатомета – погибли восемь военных.
Обычным мексиканцам тоже достается под предлогом разборок между картелями. В 2011-м бандиты в масках и камуфляже бросили два грузовика с 35 трупами около торгового центра в городе Бока-дель-Рио, штат Веркарус. Халиско заявили, что убитые – участники Лос-Сетас, но расследование показало, что только шестеро жертв ранее совершали незначительные преступления, а серьезных связей с организованной преступностью не было ни у кого. Чтобы сделать послание конкурентам более устрашающим, картель Нового поколения повязал первых попавшихся мексиканцев – палачи не особо разбирались, кого и за что.
Расцвет Халиско – очередное доказательство провала президента Обрадора наряду с операцией по аресту Овидио Гусмана, ради которого бойцы Синалоа захватили целый город. 20 апреля 2020 года в стране убили 114 человек, 7 июня был взят новый рекорд – 117 жертв. 2019-й, в свою очередь, был самым кровавым годом с 1997-го: погибли 34608 человек – и это не считая всех, чьи тела до сих пор лежат в безымянных могилах.
«Безоговорочная победа Обрадора стала ответом на бессовестную политику Энрике Ньето, – объяснил писатель Хорхе Вольпи. – Искренняя связь с обычными людьми и личный подход нового президента позволяли надеяться, что ситуация в Мексике изменится к лучшему. К сожалению, придя к власти, он забыл про большинство обещаний – в том числе о том, как он собирался вернуть военных в казармы и бросить вызов коррупции».
К 2021 году очевидно, что грубая сила не помогает победить картели – после открытых столкновений остаются горы трупов, но дилеры обязательно возвращаются и возобновляют бизнес. Одним из мощнейших ударов по наркоторговле за последние месяцы можно считать легализацию марихуаны – в марте в парламенте одобрили законопроект, по которому каждый совершеннолетний гражданин может иметь при себе до 28 граммов каннабиса для личного использования и выращивать по месту жительства от шести до восьми кустов.
Оптимисты уверены, что этот ход позволит разорвать порочный круг и избавит от необходимости работать с картелями хотя бы по этому вопросу. Правда, легализация марихуаны нанесет удар по одной сфере деятельности картелей, но никак не затронет другие. Банды по-прежнему торгуют героином, кокаином и метамфетамином — а также оружием и людьми. «Картели – транснациональные корпорации, вовлеченные во все сферы легального и нелегального бизнеса, – рассуждает экономист Эдгардо Бусалья. – Даже легализация наркотиков не поможет полностью остановить организованную преступность».
«Конечно, на нашем пути много трудностей и легализация марихуаны не решит все проблемы, – возражает активистка Зара Шнапп. – Но нужно же с чего-то начинать, правда? Мы получаем много поддержки, в том числе от вовлеченных в деятельность картелей людей. Мы определенно стремимся к тому, чтобы изменить свою жизнь».
Картели адаптируются к меняющимся обстоятельствам – например, к пандемии – и используют их себе на пользу. Весной прошлого года дочь Хоакина Гусмана Алехандрина устроила благотворительную акцию: раздала жителям Синалоа коробки с туалетной бумагой, рисом и продуктами первой необходимости. Такие умные ходы укрепляют авторитет картеля: местные видят, что жестокие наркобароны помогают им охотнее, чем государство.
Возможно, когда-нибудь настрадавшиеся мексиканцы победят несправедливость, насилие и коррупцию. До тех пор им остается терпеть, выживать и надеяться, что в следующий раз из безымянной могилы выкопают не их тела. д
