Отвратительные мужики питают явную страсть к исследованию причудливых, потаенных и маргинальных явлений. Феномен «ждуль» — это как раз тот случай: он связан с миром людей, находящихся на самом отшибе социума и при этом уже давно пробурил свой собственный лаз в мир интернет-культуры. А мы, в свою очередь, мимо такого просто так пройти не можем.
Сравнительно недавно широкая публика открыла для себя существование «ждуль» – женщин, которые дожидаются своих мужчин из тюрьмы. Над ждулями посмеялись пользователи портала Pikabu, один сравнительно популярный видеоблогер и пара изданий. А ведь тема-то гораздо интереснее, чем банальный источник шуток. Даже на волне недавнего интереса почти никто не выделил из общества ждуль обособленную группировку, достойную отдельного внимания – «заочниц». Так называются девушки, которые познакомились с арестантами удаленно, а потом закрутили отношения различной степени близости: вплоть до свадьбы и детей.
На заочницах держится благополучие многих заключенных: им собирают передачи, мурлыкают комплименты в трубку телефона и приезжают на свидания (в том числе и для секса). И если поведение обычных ждуль еще понять можно – хоть и зек, но муж – то причины, по которым женщины готовы раствориться в незнакомом сидельце, совершенно туманны. Мы изучили вселенную заочниц, попытались разобраться в мотивах этих девушек и даже пообщались с теми, кто годами обслуживал заключенных.
Заочницы – явление далеко не новое: до интернета они знакомились по телефону, а до телефона – через газетные рубрики вроде «Ищу тебя». В околоблатном мире эта категория существует еще с прошлого тысячелетия; одна из ранних песен уважаемого в расписных кругах Ивана Кучина посвящена тяжкому быту таких девушек.
Сейчас арестанты находят заочниц через сайты знакомств или просто наугад обзванивая номера. У большинства девушек история завязавшейся любви описывается однотипным предложением: «Списались, потом узнала, что ЗК, созвонились, голос понравился, съездила на ДС (длительное свидание), забеременела, расписались, ему сидеть еще 8 лет». Удивительно, но женщины приезжают на свидания к человеку, которого видели в лучшем случае на фото. Что, впрочем, не мешает вернуться с ДС замужней.
Типичная жизнь заочницы маятником качается между бесконечными переписками с заключенным, редкими поездками на зону и тяжелой работой, разбавленной уходом за детьми. Обычно и без того незавидное существование темным куполом накрывает еще и финансовый фактор – к галерее кредитов и долгов на плечи заочницы ложится еще и груз содержания ЗК: мужчине надо «пополнить баланс», дать денег на сигареты и собрать передачу. Дорогостоящие ДС обычно тоже оплачиваются из женского кармана. В бесконечном снабжении арестанта заочницы не видят ничего зазорного – ведь, когда любимый выйдет, все страдания вознаградятся сторицей.
Если глубоко не вдаваться в тему, можно подумать, что типичная заочница – старая, страшная женщина с двумя детьми и безнадежно замученным взглядом. Или 16-летняя дурнушка, окунувшаяся в омут блатной романтики. Мягко говоря, это не так: стоит полистать фотографии активисток сообщества «Подслушано в тюрьме» (и аналогичных), как иллюзия рассеется. Заочницы разные: без образования и со степенью, обрюзгшие и с галереей селфи из фитнес-клуба, безработные и руководители, пожилые и несовершеннолетние. Некоторые настолько броско выглядят, что не каждый вольный мужчина осмелился бы завести знакомство – и подбирал бы слова, пока девушка слала признания в любви 55-летнему жителю ИК «Белый лебедь», последний раз выходившему на свободу еще при Горбачеве.
В попытках понять, почему так происходит, Елена Омельченко, директор Центра молодежных исследований (ЦМИ) НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге опросила несколько десятков бывших и действующих заочниц. «Легкой добычей, как показало исследование, становятся женщины, чувствующие себя несчастными по той или иной причине и имеющие низкую самооценку», — рассказывает Елена на сайте opec.ru. В основном таким женщинам тяжело найти мужчину на воле, но скорее сами женщины уверили себя, что обычным партнерам они не нужны: дети, старость, изнурительная работа, скверный внешний вид. Обычно в глубине души у заочниц пылится древняя психологическая травма; не имея возможности ее залечить (в России не принято ходить к психотерапевтам), они отдаются в рабство арестанту. Который обычно владеет базовыми психологическими навыками – в интернете легко можно найти гайды по соблазнению заочницы, написанные самими заключенными. В итоге получается довольно неприятная схема: женщина отдает всю себя ради зачастую малознакомого любимого, в надежде, что новоприобретенный мужчина когда-нибудь подарит ей счастье.
Елена Омельченко отмечает и другой интересный эффект, объясняющий привычку женщин расписываться с арестантами чуть ли не на первой встрече. Большинство заочниц, вышедших замуж за осужденных, выбрали спутников с двузначными сроками. Обычно в анамнезе таких женщин уже есть пара ушедших мужей – поэтому они подсознательно (а то и осознанно) выбирают мужчин, которые ближайшие десять лет точно никуда не денутся.
За многие года, заочно прожитые с арестантом, женщина выстраивает жутковатый эрзац семьи – дома у замужней заочницы фотографии со свадьбы, «сувениры» из тюрьмы, постоянно готовый к разговору телефон, на полу лежат собранные для отправки баулы. На работе и многим знакомым заочницы рассказывают, что их муж трудится на Севере; этим же и объясняются регулярные 3-4-дневные отпуска. Как отмечает Омельченко, на свидания женщина тащит как можно больше вещей из своей квартиры, чтобы во время ДС создать иллюзию «вольной», домашней жизни. Таким образом женщина существует параллельно в двух мирах – тюремном и семейном – ни один из которых в полной мере ей не принадлежит. Что творится в душе у заочницы, когда пелена кратковременно спадает, – остается только гадать.
Конечно же, не стоит сбрасывать со счетов и романтический ореол, витающий вокруг блатного мира. Вопреки стереотипам, на него клюют не только подростки, хотя они в первую очередь. Взрослая женщина тоже может соблазниться рассказами о тонкостях тюремной иерархии, принципиальном отказе от работы и эксклюзивном умении заключенного любить. «Не сидел – не мужик» – в некоторых кругах эти слова говорят на полном серьезе, и у женщины, выросшей среди подобной риторики, очень мало шансов обзавестись мужем, ни разу не побывавшем по ту сторону колючей проволоки.
Также заочниц объединяет святая уверенность в невиновности их любимого. Почти все заключенные попали на зону либо из-за подлости правоохранительных органов («мусора повесили»), либо случайно, либо защищая даму. Последнее пользуется особой популярностью: «отморозки напали на девушку, он одного ударил, тот сын прокурора, дали пять лет». Много арестантов сидят за сбыт наркотиков – но в глазах заочниц это не преступление, а лишь желание хорошо жить и обеспечить семью. На одном из тематических форумов девушка поделилась завораживающим рассказом: ее мужчину посадили за групповое изнасилование несовершеннолетней. Обычно толерантные к чужим срокам «ждули» тут не выдержали и все-таки высказали небольшое недоумение. Жена насильника отмахнулась: девочка, мол, та еще, сама виновата.
День выхода любимого заочницы ждут с нетерпением и опаской: устоявшиеся отношения «он там – я здесь» в прошлом, а к ежедневному быту готова не каждая – и не каждый. Бывшие заключенные с большим трудом социализируются, даже если действительно хотят встроиться в мир, где не надо ходить строем. Но далеко не у всех такое желание: прожив много лет среди специфических понятий, бывший арестант нередко заражается блатными идеями («работать не по масти») и прочно занимает диван новой сожительницы. В особо тяжелых, но весьма частых случаях к тунеядству добавляются различные виды зависимостей – и, как следствие, агрессия. «Вышел, все время пьет, меня избил, не знаю, что делать» – очень и очень распространенный отзыв в теме «Расстались» на одном из форумов, посвященных тюремным отношениям.
Что говорят заочницы (некоторые имена изменены)
Кристина, 30 лет, агент по работе с недвижимостью:
— Познакомились мы, когда он номером ошибся. Звонил другу, а набрал последнюю цифру не ту, и попал на меня. Голос понравился. Созвонились вечером, признался, что сидит. Меня не отпугнуло, потому как общение было приятным, и мы сразу друг другу понравились. Собственно, через месяц я пошла к нему на короткое свидание, а потом мы и вовсе полюбили друг друга. Потом я вышла за него замуж. Сейчас вы не вместе – расстались: мне хотелось развиваться, а ему толком ничего не хотелось. Кроме того, человек, пару раз побывавший там, так и будет возвращаться к такому образу жизни.
Марина, 27 лет, кассир:
— Списались сначала на сайте, потом общались по телефону, тогда сказал, что сидит. Потом выяснилось, что на воле есть жена – говорил, что расписался, только лишь бы срок скостили, а так не любит ее. Потом я узнала, что жена беременна – говорил, что это ничего не меняет, к тому же не факт, что ребенок его. Расстались.
Светлана, 43 года, учитель:
— Я не хочу об этом говорить… Слишком много плохих воспоминаний, хоть и давно расстались. Поняла одно – там очень много темных людей, и они постоянно лгут. Но я его все еще люблю.
Анастасия, 22 года, студентка Белорусского государственного университета:
— Познакомилась с парнем, езжу к нему на свидания. Знакомство как-то само завязалось, я поначалу даже не знала, что парень сидит, а спустя время он рассказал, и так в душу запало, стали общаться каждый день. Полюбили друг друга, оформили документы, что я его гражданская жена. Не знаю, что привлекло, возможно романтика какая-то, тяжело сказать.
В общем, мир «ждуль» — это почти неизведанная и незнакомая для нас территория. Не то чтобы весь механизм был настолько сложен для понимания человеку со стороны. Мотивы сидельца-то как раз кристально ясны и даже тривиальны. А вот устремления женщин, решивших связать свою жизнь с заведомо маргинальным и уже сидящим человеком понятны мало, скорее всего, даже им самим. Видимо, есть в этом какая-то своя романтика.