«В ту ночь на корабле нас было не четверо, а пятеро», – почти шепотом объяснял журналисту «Нью-Йорк Таймс» заключенный Манхэттенского следственного изолятора, который за внешнее сходство с египетским мавзолеем прозвали Гробницей. Тот непонимающе посмотрел на звезду местного Коридора убийц. «Пятым был сам дьявол, он овладел мной». Его звали Альберт Хикс, и хотя до назначенной на 13 июля 1860 года казни оставалось не так много времени, он не подавал виду, что боится смерти. Неудивительно, что за три месяца до этого момента газетчики подхватили его историю — сразу на следующий день после ареста. И последний кретин догадался бы, что тройное убийство на устричном шлюпе «Э.А. Джонсон» было не единственной проделкой Хикса.
История Хикса началась с корабля-призрака
Конец истории Альберта Хикса одновременно оказался ее началом: на протяжении всей его криминальной карьеры никто от Восточного побережья до Азии даже краем уха на слышал о загадочном пирате, оставлявшем за собой горы трупов. И о нем бы так и не узнали, если бы не странный корабль, который прибило течением в Нью-Йоркскую бухту ранним мартовским утром 1860 года. Морякам и торговцам стало не по себе от вида просевшего шлюпа. В предрассветном тумане судно казалось нереальным и не подавало никаких сигналов.
Береговой патруль взошел на борт судна и не нашел там ни одной живой души. Мертвой тоже — хотя было очевидно, что кто-то на корабле все-таки умер. Внутри сыщиков ждало поле боя: все от палубы до трюма, где хранился улов, было залито кровью. «Э.А. Джонсона» отбуксировали к рыбному рынку Фултон, где расследование продолжили детективы нью-йоркской полиции. Следы крови вели к борту – вероятно, один из членов экипажа перебил остальных и избавился от трупов.
Кроме того, на краю палубы валялись пять отрубленных пальцев одной руки. Копы предположили, что кого-то выкинули за борт еще живым, и он ухватился за борт, но убийца решил проблему с помощью топора. Версию, что на экипаж напал один из своих, подтверждало отсутствие обычно привязанного к корме ялика. Видимо, после налета и резни преступник спустил лодку на воду и скрылся. Позже ялик нашли в высокой траве у берегов Стэйтен-Айленда.
Историки установили, что в те годы на Манхэттене проживало от 400 до 500 пиратов. Они нападали на корабли, похищали работяг прямо из таверн и ставили перед выбором: драить палубу на судне или прыгнуть в океан. Поймать пиратов было почти невозможно: правоохранительная система еще развивалась, и преступников брали только с поличным. Автор книги «Последний пират Нью-Йорка» Рич Коэн считает, что 50 процентов дел даже не доходили до судов. Резня на «Э.А. Джонсоне» наверняка отправилась бы к остальным висякам, но следователям повезло.
Незнакомцы выделялись в береговом районе, и несколько свидетелей сходу вспомнили черноволосого, черноглазого мужчину лет сорока, похожего на иностранного денди: шелковая рубашка, дорогой бушлат нараспашку, надвинутая на один глаз шляпа. Сначала он устроился старпомом к капитану Берру на «Э.А. Джонсон», а через какое-то время спешно купил билет на паром от Стэйтен-Айленда, оставляя большие чаевые и соря деньгами в кассах и кабаках. Его внешность подробно описал совладелец шлюпа Селах Хауэлл, отужинавший с новичком накануне отправления.
Ключевой уликой стали показания женщины, по соседству с которой подозреваемый снимал убогую комнатушку для себя и ребенка за пять баксов в месяц. Старушка рассказала, что красавчик с дьявольским блеском в глазах забрал семью на следующий день после новости о корабле-призраке и упомянул, что переезжает на Род-Айленд. В квартирке без ванной, откуда он съехал, сыщики нашли компас пропавшего капитана. Если показания свидетелей можно было считать косвенными уликами, то эта находка напрямую связала преступника с местом предполагаемых убийств и одной из жертв.
Делом Хикса занимался самый жесткий и беспринципный американский законник XIX века
За 56 лет маршал Исайя Риндерс повидал столько всего, что его вряд ли что-то или кто-то мог удивить его на этом свете. В Америке XIX века грань между законником и бандитом оставалась тонкой, и Риндерс находился на самом пересечении двух этих профессий. Он входил в политическое общество партии демократов Таммани-холл, которое контролировало выдвижение кандидатов в Нью-Йорке, крутился рядом с политиками, но сам проворачивал гораздо более темные делишки: компроментировал конкурентов и по заказу устраивал беспорядки, чтобы показать беспомощность нынешней власти.
В молодости Риндерс участвовал в боях на ножах, но с тех пор дотянулся до элиты Манхэттена и выполнял заказы самых влиятельных людей города: легальными и нелегальными способами обеспечил победный перевес на выборах президентам Джеймсу Полку в 1845-м, Франклину Пирсу в 1853-м и Джеймсу Бьюкенену в 1857-м. Он контролировал банды с Five Points и «Мертвых кроликов» – армию подростков, которые несли перед собой на потасовки палку с дохлым кроликом в качестве устрашающего жеста. «Жестокий и непредсказуемый головорез, который вел за собой мафию и держал в ежовых рукавицах политику в бедных районах», – описывал Исайю Теодор Рузвельт.
В благодарность за помощь Бьюкенен сделал Риндерса федеральным маршалом Нью-Йорка – фактически главным законником города. Неудивительно, что именно его отделение занялось делом Альберта Хикса, налетчика со шлюпа «Э.А. Джонсон», которого повязали на съемной квартире в Провиденсе. Исайя не брался лично за каждое убийство, но хотел удостовериться, что это расследование дойдет до конца. Сам Хикс был уверен, что без трупов приговор ему не вынесут, а Риндерс рассчитывал на обратное. Среди вещей беглеца на Род-Айленде нашли 100 долларов и часы капитана Берра, которые еще туже затянули петлю правосудия у него на шее. Преступление случилось в открытом море, что позволило Риндерсу обвинить Хикса не просто в тройном убийстве и ограблении, а еще и в пиратстве. Но допросы не дали результата: Альберт отвечал односложно и насмехался над копами.
Первым делом Риндерс решил расчистить толпу перед участком и разработал для этого операцию из двух этапов. Сначала Хикса отвели в кабинет маршала, куда на протяжении полутора часов под присмотром запускали всех желающих. В этом время арестант сидел в наручниках в углу комнаты и не проявлял никаких эмоций под пытливыми взглядами зевак. Те быстро разочаровывались — вместо предполагаемого монстра они видели весьма приличного и обаятельного мужчину.
Чтобы поглазеть на Хикса, перед участком выстроилась целая очередь, когда маршал выпустил из кабинета в сопровождении офицеров одетого в наручники человека по фамилии Кертис. Того недавно осудили за подлог и перевозили в тюрьму Синг-Синг, но Риндерс представил ситуацию так, будто от него вывели того самого убийцу с корабля-призрака. Еще не знавшие Хикса в лицо зеваки купились на трюк и ринулись следом за Кертисом с торжествующими воплями. Все в участке оценили хитрый ход маршала, включая Хикса, который довольно расхохотался. Самоуверенный пират наконец встретил достойного противника.
Риндерс подтвердил свое мастерство и при организации опознания. Вместо стандартной процедуры, когда перед свидетелем в ряд выводят несколько человек, маршал воссоздал естественную городскую среду, в которой свидетели с большей вероятностью узнали бы подозреваемого. Он запустил в участок несколько мелких преступников, моряков и самого Хикса — так, что комната больше напоминала салун, чем полицейское отделение. Приглашенные свидетели слонялись по импровизированной таверне, пока не узнавали по манере держаться человека, которого видели на корабле, пароме, улице и ялике накануне преступления.
Результаты впечатлили: на Хикса указали все свидетели от случайного встречного на пароме и подававшего устрицы в салуне пройдохи до совладельца шлюпа и хозяина комнаты на Сидар-стрит. Риндерс торжествовал: теперь улик и показаний хватало для приговора даже без трупов.
Вынесение приговора Хиксу заняло семь минут
История Хикса произвела сенсацию даже без подробностей. Убийцей заинтересовались френологи – ученые, которые считали, что психическую неуравновешенность или интеллектуальное развитие человека можно объяснить формой его черепа (прямо как Кэлвин Кэнди у Тарантино). Величайший шоумен и антрепренер Финеас Тейлор Барнум с позволения Риндерса прислал человека, который за 25 долларов и две коробки сигар снял слепок с лица Хикса. Позже на его основе изготовили муляж – очередной ценный экземпляр для музея странностей.
Из-за молчания самого убийцы вокруг него появилось много теорий и легенд. По одной из версий, он сам стал жертвой пиратского произвола, но выжил и отомстил обидчикам. Получалось, что убийство на шлюпе – на самом деле самооборона, а деньги и ценности Хикс прихватил, чтоб добро не пропадало. Риндерс и газетчики понимали, что в пересудах обывателей нет ни слова правды: жестокость и хладнокровие кровавой атаки на судно подтверждали, что обвиняемый совершал преступления еще до того, как взошел на борт «Э.А. Джонсона». Попавший в переплет работяга не разобрался бы с тремя взрослыми моряками топором без соответствующего опыта. К тому же Хикс заранее подготовился к побегу из Нью-Йорка, что тоже косвенно подтвердило злой умысел. Настоящее величие и популярность Альберт обрел уже после слушания, которое прошло быстро – законники с радостью ухватились за возможность прикончить пирата. Судья возмутился омерзительным деянием пирата, которое в подробностях расписали полицейские, а приговор – смерть через повешение – вынесли за семь минут.
Только тогда Хикс понял, что терять больше нечего, и разговорился. В интервью New York Times он признался, что нанялся на судно специально из-за небольшого экипажа и устричного бизнеса, который гарантировал, что на борту будут наличные. Через несколько часов после отплытия он перебил трех моряков топором, обезглавив одного из них. Признание заворожило жителей Нью-Йорка – они чувствовали к Хиксу то же, что их потомки к серийным убийцам во второй половине XX века: смесь страха, отвращения и интереса.
Хикса возмутило, что он не получил ни цента за интервью. В тюрьме деньги могли обеспечить почти такую же роскошную жизнь, как на воле, но лишившийся награбленного пират почти два месяца влачил нищенское существование в ожидании казни. К тому же, он беспокоился о благосостоянии семьи после его смерти. Из-за этого Хикс согласился рассказать биографию издателю для книги с условием, что он, как главный герой, получит процент от продаж. Так Нью-Йорк узнал подлинный масштаб его криминальной карьеры.
Кровавый след Хикса протянулся от портов Ливерпуля до приисков Калифорнии
В 15 лет Хикс сбежал с отцовской фермы на Род-Айленде в поисках приключений, но скоро угодил в исправительную колонию за кражу. За два года он организовал два побега, но оба раза снова попадался и в результате провел еще год в одиночном заключении. Альберт заявил, что именно отношение к нему как к преступнику в итоге сделало его таковым. В 18 он вышел из тюрьмы с твердым намерением разбогатеть за счет грабежей и убийств.
Благодаря острому уму он быстро разработал схему, которой следовал более 20 лет: Хикс устраивался моряком на судно, после чего либо сам убивал весь экипаж, либо уговаривал других матросов поднять бунт. После убийства офицеров мятежники делили награбленное, Альберт сходил с долей на берег и через какое-то время повторял все заново. Он не вспомнил точное количество жертв, но заявил интервьюеру, что их точно было не меньше 100.
«Он нанимался на китобойные суда и бывал на Сандвичевых островах, как раньше назывались Гавайи, – объяснил географию преступлений Хикса писатель Коэн. – Он плавал к берегам Таити и обошел всю Мексику, включая те части, которые теперь относятся к Калифорнии. У него был маршрут из трех частей, который начинался в Новом Орлеане, проходил через Ливерпуль, куда свозили весь южный хлопок до Гражданской войны, и дальше через Бразилию возвращался в Новый Орлеан. На протяжении всего этого пути он грабил и убивал».
Когда Хикс устал от моря, он переключился на золотую лихорадку в Калифорнии, взял новое имя и обосновался на Западном побережье. Разница между ним и тысячами авантюристов заключалась в том, что он полагался не на удачу, а на оружие и силу (примерно такой же налетчик чуть не прикончил персонажа Тома Уэйтса в блестящем альманахе Дикого Запада «Баллада Бастера Скраггса»). На протяжении 1849 года он выслеживал удачливых старателей и убивал их, похищая золото. Скоро сбережений хватило, чтобы открыть в мексиканском Масатлане отель с боулингом. Но даже там Альберт время от времени убивал собственных посетителей, прибирая их имущество. Когда местная полиция заподозрила его в пропажах, Хикс избавился от вымышленного имени и снова скрылся в море.
Кульминацией его карьеры стал год на пиратском судне «Энн Миллс» под черными парусами, где ему не приходилось притворяться моряком и перетягивать остальной экипаж на свою сторону. Корабль ходил от Марселя до Константинополя, по пути занимаясь контрабандой рабов и рома. Наконец, Хикс решил сделать перерыв и отправился обратно в Америку. По пути он встретил бедную ирландскую девушку, которая сразу же поддалась на его обаяние и согласилась на предложение руки и сердца. Вскоре после прибытия на Манхэттен пара поженилась, а еще через год миссис Хикс, имя которой гуманно изъяли из материалов следствия, родила ребенка.
Для Альберта появление семьи означало одно – ему снова нужны были деньги, чтобы обеспечить достойное существование родным и свою роскошную жизнь. За долгие годы грабежа и разбоя он привык получать все, что хотел, от дорогой одежды до лучшего спиртного. Он объяснил жене, что отправится на заработки, но не вдавался в детали, а по возвращении увез семью из Нью-Йорка в родные края. Только когда к ним вломились копы, девушка узнала, что за время отсутствия муж ограбил устричный шлюп и зарубил трех человек.
Риндерс превратил казнь Хикса в настоящее шоу
Исайя Риндерс не уступал Хиксу в предприимчивости и коварстве. Маршал увидел в громком деле возможность улучшить материальное положение и воспользовался ей по полной. Он настоял, чтобы Альберта казнили публично – хотя к тому времени в Нью-Йорке подобную практику запретили, национальные законы все еще разрешали прилюдное повешение в особых случаях, и Риндерс убедил власти, что с Хиксом нужно поступить именно так. Он лично выбрал место – остров Исаака Бедлоу, который позже переименуют в остров Свободы, в нескольких километрах от южной оконечности Манхэттена. Голая необитаемая скала давала отличный обзор и позволяла окружить остров со всех сторон, чтобы как можно больше желающих увидели смерть зловещего маньяка.
Через три недели после приговора, 13 июля 1860 года, Хикса привезли на остров Бедлоу. В тот же день газеты опубликовали гигантский материал, основанный на его повторных интервью в тюрьме. Точно неизвестно, достались ли какие-то деньги от публикации жене и ребенку осужденного. «Когда он прибыл на место, десятки тысяч зрителей на лодках заполонили бухту», – рассказывает Коэн. Происходящее напоминало современные музыкальные фестивали: по всему городу царили ажиотаж и возбуждение, за доллар зрители получали выпивку и столько устриц, сколько могли съесть. Сам Хикс до последнего соответствовал звездному имиджу: в день казни он оделся в сшитый на заказ ярко-синий костюм с узорами в виде якорей на рукавах.
На глазах толпы он упал на колени и помолился примерно минуту, после чего поднялся, отряхнул колени и бесстрастно произнес последнее слово: «Поторапливайтесь, повесьте меня побыстрее». В 11:15 утра его подвесили за шею, и тело пустилось в безумную предсмертную пляску, которая оборвалась пять минут спустя. Когда врачи констатировали смерть, тело Хикса еще раз подняли в воздух, чтобы зрители хорошенько насладились зрелищем. Пьяная и шумная толпа получила то, за чем пришла, чего нельзя сказать о миссис Хикс.
Когда потрясенная событиями последних недель вдова пришла за телом мужа на скудельницу, куда сбрасывали трупы висельников, то не нашла его. Предприимчивые бандиты выкрали тело Хикса, воспользовавшись ситуацией, как не раз делал сам пират. Такой конец подошел самому известному преступнику Нью-Йорка намного лучше, чем скромные похороны в кругу обнищавшей семьи.
Хикс запомнился не только злодеяниями – он произвел криминальную революцию благодаря своему стилю и методам
Жестокими преступлениями и образом денди Хикс проложил мостик между хаотичным пиратством и организованной преступностью в Нью-Йорке. Из-за несоответствия между привлекательностью и злодеяниями люди не знали, как воспринимать убийцу: некоторые считали его абсолютным воплощением зла, другие обвиняли во всем пиратов, из-за которых он встал на путь зла и порока. В любом случае именно после Хикса в среде преуспевающих гангстеров утвердилась своя культура: они беспокоились о внешнем виде и обрели в глазах простых жителей пугающее обаяние.
«Никто не учил Хикса одеваться, – объяснил Коэн. – Он приобрел стиль, наблюдая за модниками, которых встречал в игорных домах по всему миру. Он собирал наряды из того, что покупал в крупнейших портах: красные рубашки из Рио, голубые шарфы из Нового Орлеана, кожаные ботинки на высоких каблуках из Нью-Йорка». Поведение Хикса сыграло свою роль в формировании образа: на суде он вел себя с достоинством и с ухмылкой влез в бушлат, в котором его опознали свидетели во время следственного эксперимента.
Тефлоновый дон Джон Готти в белых туфлях и полосатых рубашках, Джон Диллинджер с щегольскими усиками в дорогих двойках, Фрэнк Костелло в модной шляпе-котелке – все легендарные мафиози обрели стиль и харизму, оглядываясь на пример Хикса. Похожие образы предстают в культовых криминальных драмах Мартина Скорсезе: Альберт идеально дополнил бы Мясника Билла из «Банд Нью-Йорка», Генри Хилла из «Славных парней» и Фрэнка Ширана из «Ирландца». Скорсезе уже несколько лет работает над экранизацией мрачной истории серийного убийцы Генри Холмса «Дьявол в белом городе», но, если бы великий итальянец вернулся к теме нью-йоркского мафиозного фольклора, история Альберта Хикса стала бы готовым сценарием.
Коэн нашел влияние пирата даже в кадрах из «Крестного отца» с Вито Корлеоне: «Он идет по улицам Нью-Йорка с тем выражением лица, которое Роберт Де Ниро взял у гангстеров из района, где рос сам. Те взяли его из фильмов, где актеры подражали актерам, изображавших гангстеров своего поколения, а те ориентировались на Хикса». Конечно, спустя полтора века история о резне на «Э.А. Джонсон» обросла домыслами, да и сам Альберт мог приукрасить биографию. Но если хотя бы половина его баек – правда, а показания свидетелей о его поведении не врут, Хикс действительно выделялся на фоне отребья, кормившегося разбоем в портах.
«Хикс по-прежнему завораживает жителей Нью-Йорка, – продолжает Коэн. – Он внес особый шарм, который привлек поклонников и копировался, пока не превратился в фирменную фишку. Это касалось того, насколько стоически он держался перед лицом катастрофы. Его рассуждений, пропитанных иронией и фатализмом. Черного юмора, который остался при нем даже во время вынесения смертного приговора. Наконец, модного бушлата, который довел Хикса до казни». Альберт утверждал, что во время резни на устричном шлюпе его душой завладел дьявол, но он обманывал, как делал сотни раз до этого. Если в ту беспокойную ночь на «Э.А. Джонсоне» и орудовал дьявол, то им был сам Альберт Хикс, последний великий пират и первый гангстер Нью-Йорка.