Из одного аристократа чучело сделали вопреки его статусу и профессии. Для другой, простолюдинки, превращение в чучело стало злосчастным продолжением её ремесла. А третий, учёный и писатель, завещал сделать из себя чучело сам. И на него до сих пор можно посмотреть.
Чучело мастера масонской ложи: Анджело Солиман (1721-1796)
Этот человек существовал в нашем мире в четырёх ипостасях: арап короля, арап-аристократ, арап-образец и арап-чучело. Так писали исследователи расизма Айрис Виггер и Кэтрин Кляйн об Анджело Солимане, цвет кожи которого после смерти превратил его из знатного человека, главы масонской ложи и знакомца Моцарта – в экспонат «кабинета редкостей» императора Иосифа II. Поверишь после таких историй, что XVIII век и вправду был веком волшебства. Злого.
Ммади Макэ принадлежал к нигерийскому этносу канури, и, судя по его имени, был аристократом в своём племени.
Каким-то образом он был пойман ещё ребенком и продан в рабство. Торговцы привезли его в Марсель – чёрный ухоженный мальчик был дорогим товаром и достался какой-то маркизе, которая занялась его обучением. Арапы, или мавры, были тогда дорогущей безделушкой, атрибутом статуса для европейских аристократов и королей. Находясь в обучении, Ммади влюбился в служанку Ангелину, в честь которой крестился с именем Анджело. Маркиза в итоге продала 13-летнего Анджело князю Георгу фон Лобковицу, губернатору Сицилии.
Князю было 48 лет, он был отцом огромного семейства, грозным воякой, участником многих битв Войны за австрийское наследство. Юному Анджело удалось стать при нём не просто лакеем, но чем-то вроде доверенного оруженосца. По легенде, Анджело спас князю жизнь в битве, после чего его дела пошли в гору. Прослужив Георгу 11 лет до его смерти в 1755, Солиман поднялся повыше: стал главным слугой при дворе князя Лихтенштейна Иосифа Венцеля I. При следующем князе Лихтенштейна, Франце Иосифе I, Солиман был воспитателем наследника княжеского престола, князя Алоиса.
А
Настоящая «эмансипация» пришла к Анджело только в почтенном возрасте, примерно в 47 лет, когда он женился на французской аристократке Магдалене Кристиани.
В этом браке впоследствии родилась дочь. Очевидно, к этому времени Анджело уже обладал утончённейшими манерами и был хорошо образован, потому что в 1783 он вступает в венскую масонскую ложу «К истинному согласию» (Zur Wahren Eintracht), основанную в 1781 году.
Император Священной Римской империи Иосиф II, сын Марии-Терезии, вступил в полные права самостоятельного правления в Австрии с 1780 года. Та эпоха была «золотым веком австрийского масонства», когда почти все значимые деятели науки и культуры состояли в ложах. Помимо Анджело, в ложе «К истинному согласию» состояли такие люди, как Йозеф Гайдн и Вольфганг Амадей Моцарт. Именно в этой ложе, прослушав доклад основателя Игнаца фон Борна о мистериях Древнего Египта, Моцарт задумал «Волшебную флейту».
Вот такие были братья (именно так, напоминаю, зовут друг друга члены лож) у Анджело Солимана. Иосиф II (который масоном не был, но деятельность лож одобрял) тоже знал Анджело и неоднократно с ним общался. Есть свидетельства и о личных встречах Солимано и Моцарта: очень вероятно, что Паша Селим, персонаж оперы Моцарта «Похищение из Сераля» списан с Солимана. Анджело Солиман в итоге возглавил ложу «К истинному согласию» и с тех пор считается одним из отцов научной масонской мысли.
Почему им так интересуются? В те времена Анджело Солиман являл собой живое чудо – чёрный дикарь, который на равных держится с королями.
На портрете видно, что нигерийский аристократ Ммади Макэ имел образцовые негроидные черты. 21 ноября 1796 года он умер, прогуливаясь по улицам Вены. Возможно, именно это обстоятельство и сыграло роковую роль в его посмертной судьбе. Его останки не были выданы родным.
Именно в Вене в середине XVIII века работал Адам Коллар, известный этнограф и этнолог, автор термина «этнология».
Он и его коллеги были первыми, кто пытался выдвинуть и обосновать этнологические и расовые теории. Короче, было кому заинтересоваться образцовым трупом арапа… В итоге тело Анджело, выпотрошенное и набитое опилками, уже через несколько недель появляется в Кабинете редкостей Императора Франца II, приходившегося Иосифу племянником.
Тело Солимана было обряжено в одежду, по представлениям составителей кабинета африканскую, а в глазницы вставлены стеклянные глаза.
Он был украшен перьями и побрякушками – «африканский дикарь». Впоследствии его поставят в композицию с черной девочкой-ребёнком, несколькими тропическими зверями и еще одним чернокожим, бывшим хранителем Венского зоопарка.
Дочь Анджело, Жозефина Солиман, заручилась поддержкой самого архиепископа Вены и 9 декабря 1796 года, через две с лишним недели после смерти отца, написала в адрес правительства письмо. Она просила разрешить похоронить то, что осталось от отца – в данном случае, его кожу. В письме она цитирует высказывания архиепископской консистории, о том, что «каждый человек обладает несомненным правом требовать, чтобы тело его после смерти было погружено в землю, а если он католик, то в освященную землю, и чтобы обеспечить реализацию покойным этого последнего своего права, он должен быть представлен его ближайшими родственниками и наследниками».
Но правительство с поразительной наглостью отвечало, что останки Солимана похоронены по христианскому обряду, а его кожа выставлена никак не для насмешки; и что, поскольку все знают, насколько набожен и благороден упомянутый человек был при жизни, то и думать так грешно. И вообще — Консистории не следовало заниматься этим делом и поддерживать Жозефину в ее обращении, за что Консистории объявляется выговор, потому что в обращении, по мнению правительства, куча неверных фактов…
Жозефина очень быстро после этого покинула Вену. Она отправилась в Краков, где вышла замуж за простого немецкого инженера и родила сына, Эдуарда фон Фейхтерслебена, впоследствии ставшего инженером и поэтом. Она скончалась в 1801 году,, так и не вызволив тело своего отца из Кабинета редкостей. Чучело Солимана было уничтожено в ходе Австрийской революции 1848 года. Его посмертная маска хранится в Rollettmuseum в Бадене.
Труп-суперзвезда: Хулия Пастрана (1834-1860)
«Эта женщина обладала примечательно милым характером; однако у нее густая мужская борода и лоб, покрытый волосами. Что еще более удивительно – так это ее зубы. Невероятно уродливая, однако обаятельная женщина-обезьяна обладает необычным строением рта: у нее на верхней и нижней челюсти растут двойные ряды зубов. Причем один ряд помещен в другой», – так Чарльз Дарвин (правда, по чужим рассказам) описывал Хулию Пастрану, человека-феномен с ещё более феноменальной судьбой: она была звездой передвижных выставок не только до, но и после своей смерти.
Она родилась в глухой горной деревне на Западе Мексики. Девочка страдала врожденным неизлечимым гипертрихозом: все ее тело было покрыто жесткими волосами. А гиперплазия (патологическое переразвитие) десен и зубов, которую отметил Дарвин, и маленький рост (всего 140 см) придавали ей жутковатое сходство с обезьяной.
Примерно до 20 лет Хулия была служанкой-курьёзом в домах мексиканских богачей. Она приобрела светские манеры, научилась готовить еду и шить, писать на испанском и английском. В 1854, встретив какого-то американца, уговорившего ее участвовать в «шоу», Хулия оказалась в Америке и стала одним из самых шокирующих экспонатов тамошнего «цирка уродов».
1 декабря 1854 Пастрана впервые выступала в Готическом зале в Нью-Йорке под вывеской «Чудесный гибрид, или Женщина-Медведь». Как ее только не представляли во время американских гастролей! «Неописуемая», «Самая уродливая женщина в мире», «Шутка природы».
Хулию возили туда-сюда по Штатам; говорят, простые американцы выстаивали огромные очереди, чтобы сделать с ней несколько па на танцевальных вечерах; она также начала получать множество предложений о браке, но в итоге вышла замуж за собственного антрепренера, человека по имени Теодор Лент. Во второй половине 1850-х они уже гастролировали в Европе, причем кое-где, например, в Лейпциге, сталкивались с цензурой – многие люди справедливо считали «представление» Лента и Пастраны глубоко аморальным. При этом существуют множество свидетельств о высоких моральных качествах и образованности самой Пастраны, на контрасте с ее обликом – она обладала милым нравом, любила учиться (впоследствии к испанскому и английскому добавился французский), а из заработанных денег много жертвовала на благотворительность.
Вскоре Пастрана доехала до Российской империи. В 1858-м она выступала в Харькове, а в 1859-м ее несколько месяцев показывали в старом саду «Эрмитаж» в Москве.
Многочисленные свидетельства об этом остались в русских воспоминаниях, письмах и литературе. У Толстого в повести «Поликушка» один удалой малый снимает с балки повешенного: «перешагнул через балку и, перевернув Ильича, стал подле, самым веселым взглядом поглядывая то на Ильича, то на начальство, как показывающий альбиноску или Юлию Пастрану глядит то на публику, то на свою показываемую штуку, и готовый исполнить все желания зрителей». Фёдор Тютчев в письмах к жене крайне негативно отзывается о демонстрации Пастраны. Он рассказывал, что скандальный персонаж, 27-летний граф Григорий Кушелев-Безбородко, за 200 рублей привез Пастрану в свое имение Полюстрово. Там мексиканку посадили обедать с «господами», а затем заставляли гулять с ними под руку по вечернему парку. «Есть известный стиль канальи, который хорошо выделяется на золотом фоне» – как всегда, убийственно охарактеризовал поступок Кушелева Тютчев. Впрочем, графу Кушелеву все это было как с гуся вода – он страдал пляской святого Витта (постоянно дергался), открыто сожительствовал с дамой полусвета Голубцовой, которая начала жить с ним, будучи в другом браке, и по всем этим причинам был исключен из приличного дворянского общества. Так что пригласить женщину-обезьяну было вполне в его духе.
Пастране предлагали руку и сердце множество потенциальных женихов и в России. Но во время гастролей здесь она забеременела и в 1860 году родила ребенка — тоже с гипертрихозом, прожившего всего несколько дней. Сама Пастрана умерла от послеродовых осложнений.
Чучело из Хулии и её ребенка сделали именно в Москве. Занимался этим профессор Иван Соколов – доктор медицины, преподаватель Московского университета и самый опытный в стране патологоанатом.
Соколов хотел оставить их для музея университета, но антрепренер Лент отсудил их, предъявив свидетельство о браке. Во многих источниках указано, что Соколов произвел именно мумификацию – но это не так. Он выпотрошил тела женщины и ее ребенка и натянул их кожу на манекены; технически это были именно чучела, почему им и удалось сохраниться в течение стольких лет.
Дальнейшие сведения во многом легендарны. Известно, что в России тела выставлять не разрешили, и Лент отправился с ними в Европу. В 1862 она снова появляется в Лондоне уже в виде чучела; затем она выставляется в парке Пратер в Вене. Есть легенда о том, что Лент впоследствии сошел с ума в России, но подтверждений ей я так и не нашел. Чучела оказывались то у одного владельца, то у другого – в течение более чем ста лет! В 1972 году их показывали в США. Затем они появились в Норвегии (по другим версиям, в Швеции) – и тут, в конце концов, кто-то вмешался и потребовал прекратить эту жуть. Показы запретили, а чучела поместили на хранение. Но слухи об отвратительных экспонатах уже разошлись, и в 1976 году вандалы проникли на склад и поломали чучела. Чучело ребенка восстановить не удалось; тело Пастраны выбросили в мусорный бак, отломав ей руку. Тем не менее, его удалось восстановить и передать на хранение в Институт судебной медицины в Осло, а затем в университет Осло, где останки Пастраны изучалось специалистами.
Только в 2000-х годах соотечественники Пастраны, и в частности, художница Лаура Андерсон Барбата, стала заниматься репатриацией тела Пастраны. В 2012 норвежские власти заявили, что «кажется маловероятно, что Хулия Пастрана после смерти хотела бы быть выставлена в качестве экспоната в анатомической коллекции». В 2013 тело Пастраны вернулось в Синалоа, штат, где она родилась. Перед захоронением оно было осмотрено в последний раз. Лаура Барбата, которая присутствовала при этом, сказала, что руки Пастраны были «крошечными и очень красивыми», а в ее ступнях и ногах оставались металлические штыри, которыми чучело было прикреплено к своему пьедесталу. Эти штыри извлекли и положили в гроб вместе с телом: мощный христианский символ. 12 февраля Хулия Пастрана была захоронена по католическому обряду. Так закончилось это жуткое путешествие длиной в 153 года.
Футбол профессорской головой: Иеремия Бентам (1748-1832)
Последняя история – самая короткая из трёх и не такая мрачная: ее герой сам завещал сделать из себя чучело для научных исследований.
Об Иеремии Бентаме я узнал впервые как об учёном-правоведе. Его работы являются основополагающими для учения утилитаризма, а оно, в свою очередь – одной из основ теории государственного управления. Мне очень понравились его идеи: по мнению Бентама, цель общества – это счастье большинства людей, а критерием морали является достижение пользы, выгоды, удовольствия, добра и счастья. Бентам также был первым теоретиком государства, который написал о необходимости отчета чиновников и правителей перед своими гражданами. Бентам же – автор проекта Паноптикума, идеальной тюрьмы, в которой один стражник наблюдает за всеми заключенными одновременно.
Бентам – первый теоретик прав животных, в совершенно еще дикие времена выступавший против жестокого обращения с ними.
Он был сторонником свободной торговли, женского равноправия, отмены рабства, пыток и телесных наказаний. В 1785 году он написал эссе «Педерастия», в котором Бентам объяснял гомосексуальные связи не как грех, а как «вариации венерического аппетита человека» и требовал отменить любые наказания за них. Это эссе было для своего времени таким революционным, что его опубликовали только в 1978 – спустя двести лет после написания! Сам Бентам был очень богатым человеком со многими странностями – жил он затворником, друзей у него было немного, но к этим немногим он был сильно привязан, как и к личным вещам – так, своим любимым трости и чайнику он даже дал имена.
Шокировать современников Бентам собирался и после смерти, причем он задумал это задолго до старости. Еще в 21 год, в 1769-м, он завещал передать свое тело после смерти для анатомического вскрытия в научных целях. В 1830-м, уже в возрасте 82-х лет, Бентам документально зафиксировал свою просьбу к Томасу Саутвуду Смиту, своему ученику, многолетнему другу и хирургу, совершить это вскрытие.
Томас Смит, последователь идей бентамовского утилитаризма, в 1827 году написал брошюру «Польза мертвых для живых», в которой заявлял, что старые похоронные обряды глубоко устарели – тела, которые можно использовать во благо живых, просто зарывают в землю.
30 мая 1832 года 84-летний Бентам написал завещание и прикрепил к нему свою просьбу к Саутвуду; а 6 июня профессор скончался, и начался сложный и торжественный процесс его посмертия. Прежде всего, в завещании Бентама было перечислено 26 человек, которые получали заранее подготовленные мемориальные кольца – на каждом кольце силуэт Бентама, созданный в 1823-м художником Джоном Филдом, на самом кольце – подпись Бентама, а внутри прядь его волос. Вместе с кольцами друзья получили приглашение на публичное вскрытие с красивой иллюстрацией.
9 июня 1832 в Уэббской школе анатомии в Лондоне Смит вскрывал тело своего учителя. «Если, каким-либо использованием мертвых, я могу помочь счастью живых, то мой долг – преодолеть свое отвращение перед мертвецом, каким бы сильным или укорененным оно ни было», – произнес Смит перед тем, как сделать первый надрез.
Бентам завещал, чтобы была создана его, как он писал, «автоикона». Его тело было публично вскрыто, органы удалены, скелет очищен, обложен соломой для объема и одет в его подлинную одежду; голову Бентам завещал забальзамировать по методу племени маори – у них это называлось мокомокаи.
В течение нескольких лет до смерти Бентам постоянно носил с собой в карманах одежды прекрасные стеклянные глаза – их следовало для успеха бальзамирования вставить в глазницы сразу после смерти. Забальзамированное тело, по завещанию, нужно было доставить на его поминки.
Неизвестно, состоялась ли тризна в присутствии самого покойного, но чучело хранилось у Томаса Смита до 1850 года, когда его выкупил Университетский Колледж Лондона. Бентам был одним из идейных вдохновителей и попечителей этого учебного заведения и заседал в его Ученом совете.
Но вот с бальзамированием головы что-то пошло не так. Кожа стала коричневой и сморщилась, глаза стали выпученными – в общем, выглядит пугающе. Была создана восковая голова, имеющая портретное сходство с Бентамом, её и водрузили на туловище, а подлинную голову положили в ногах – в таком виде Бентам и стал «экспонироваться» в вестибюле колледжа. Вполне в британском духе, голова стала объектом множества пранков; по слухам, один раз студенты даже играли ей в футбол, поэтому голову пришлось поместить на хранение. В 2017 году ее выставляли публично – тогда же из полости рта были взяты образцы ДНК ученого, чтобы проверить гипотезу о наличии у него синдрома Аспергера и/или аутизма. Известно, что Бентам, вдобавок к своим странностям, был болезненно чувствительным человеком.
Но теперь он совершенно бесстрастен. Университетский колледж гордится тем, что Бентам теперь заседает в его стенах бессрочно. Существует легенда, что в протоколах голосований Совета колледжа обычно пишут: «Иеремия Бентам – присутствовал, но не голосовал». Однако единственный задокументированный случай заседания чучела Бентама в совете колледжа – в 2013-м, на торжественном заседании по случаю ухода на пенсию сэра Малколма Гранта, проректора колледжа. Три человека достали Бентама из его стеклянного ящика и аккуратно перенесли в комнату заседаний. Безусловно, эксцентрику Бентаму такая история очень понравилась бы; хотя на заседании ему было заметно неуютно – за все время профессор не шелохнулся, будто бы к креслу привинченный.
В 2020-м чучело Бентама поместили в новую витрину и поставили в новом студенческом центре Университетского колледжа Лондона.
Преподаватели жалуются, что теперь он похож на манекен, рекламирующий одежду 200-летней давности, и вообще «беспокоит студентов». Остается только надеяться, что его не уберут оттуда и не нарушат последнюю волю учёного, которую соблюдают почти уже два века. Иронично, что жалобы слышны именно от SJW (social justice warriors) – когда-то Иеремия Бентам был из них самым первым.
Заглавное фото: UCL.
