17 апреля вышла Yakuza 6: The Song of Life — заключительная часть истории о непростой судьбе преступника с собственным кодексом чести. Шестая часть посвящена его дочери Харуке, которая, спасаясь от язвительной молвы, сбегает из пансиона. Но самое поразительное, что у этой героини есть прототип — реально существующая дочь якудзы, которая написала автобиографию, посвященную череде драматических околокриминальных событий ее жизни.
Сёко Тендо — реальная дочь якудзы
Речь пойдет о девушке по имени Сёко Тендо, которая как и Харука воспитывалась человеком, посвятившим свою жизнь якудзе. К сожалению, ее отец был не таким спокойным и чутким, как Кадзума Кирю. На его спине красовалась искусная татуировка Дзибо Каннон — богини милосердия, но сам Хироясу Тендо был отнюдь не милосердным. Он бил дочерей за малейшую оплошность до тех пор, пока они не молили о прощении.
Хироясу владел несколькими предприятиями. Одно занималось строительством, другое — продажей недвижимости, а третье — инженерными работами. Помимо этого, он состоял в клане якудза, за что семью Тендо осуждали соседи. Никто не смел открыто назвать их преступниками, но зависть, презрение и страх толкали людей на сплетни и судачества. Злословная молва передавалась детям, поэтому Сёко не раз становилась жертвой жестоких насмешек и издевательств в школе.
Точно так же Харука в игре была звездой сцены и любимицей Японии до тех пор, пока не призналась, что росла в семье якудза. Ее портрет моментально исчез с афиш, игрушки перестали появляться на полках, а взрослые и слышать не желали от детей ее имя. Сёко пришлось еще тяжелее. Ее отец, работавший допоздна, приходил домой с «девушками для бесед», которые смеялись, когда нужно было смеяться.
От него всегда несло перегаром, но пьяный он был добр и хотел выказать свою доброту детям. Он приносил пирожные и поднимал дочерей с постели, чтобы они посреди ночи съели угощения. От этого Сёко толстела и в школе к обычным обзывательствам прибавилось еще и «толстуха».
Однажды, оттирая в учительской полы на четвереньках, Сёко услышала голоса преподавателей, которые не заметили ее. «Сёко Тендо? Такую идиотку трудно чему-то научить» — говорила одна из них, показывая другим листы контрольной работы. Учителя рассмеялись, а Сёко злилась под партой, пораженная двуличностью людей.
Неприятности исходили не только от посторонних, но и от подчиненных отца. Один из них проник в комнату девочки как раз, когда она вернулась из школы с высокой температурой и лежала на футоне. Он подошел к ней так близко, что она разглядела опасный блеск в его глазах. «Сёко-тян, ты уже такая большая девочка! День ото дня ты становишься все краше и краше!», — сказал он, придвинувшись еще ближе. Он кинулся ее целовать, но она отбивалась как могла. Однако несмотря на отчаянное сопротивление, мужчина сунул руку под пижаму и схватил ее за грудь. Сёко умудрилась высвободилась из его объятий и сбежать. А через несколько дней преступника арестовали.
Побег из дома
Старшая сестра Сёко, Маки, была взбалмошной девочкой. Она то и дело сбегала из дома и танцевала в подпольных клубах с местной шпаной. Но в отличие от Сёко она боялась отца, а потому скрывала яркую одежду, в которой обычно щеголяли «янки», то есть представители молодежных субкультур.
Одним весенним вечером, когда за окном почти стемнело, Сёко заметила сестру, пытающуюся тайком улизнуть из дома. Не сказав ни слова родителям, двенадцатилетняя девочка пустилась в ночные приключения вместе с ней. Они пошли в ночной клуб, залитый неоновыми огнями, в котором Сёко познакомилась с людьми, ставшими ей второй семьей на долгие годы.
Она разъезжала на заднем сиденье их автомобилей, нюхала вместе с ними растворитель и дралась на грязных улицах против других таких же янки. Ее новый образ, состоявший из тяжелых сережек, цветастых ногтей и белесых волос, отпугивал тех, кто раньше задирал ее в школе. Она не подчинялась писанным правилам. Она стала настоящей бунтаркой, и теперь ее никто не мог остановить.
Однажды Сёко вызвала к себе классная руководительница, которая справедливо заметила, что та не носит школьную форму и не соблюдает дисциплину, на что дерзкая янки ответила ядреным матом. Она смахнула вещи со стола и со всей силы пнула стул, на котором сидела учительница.
К тому времени Сёко, как и Харука, сбежала из дома и возвращалась туда только, чтобы перевести дух. Когда ее заставал отец, он вне себя от гнева кричал: «Что ты сделала с волосами?», хватал первый попавшийся предмет и колотил им ее по голове до тех пор, пока она не опускалась на пол еле живая. Сёко никогда не просила прощения, никогда не жаловалась и не плакала, она доползала до футона и ждала того момента, когда вновь сможет встать.
Как ни странно, отношения отца с дочерью от этого не были менее трогательными. Когда Хироясу скосил туберкулез и он лежал в больнице, Сёко проводила возле его постели все свободное время. Иногда она спускалась в вестибюль, чтобы купить газировку, и в одну из таких отлучек нашла кошелек полный денег. Сперва она подумала оставить его себе, но потом, решив, что его потерял один из больных, поняла, что ему он будет нужнее, и поэтому отнесла находку в сестринскую. Чуть позже в палате отца ее нашел мужчина, сидящий в инвалидном кресле, который немало удивился благородному поступку янки и поблагодарил ее, а отец не без гордости в голосе похвалил дочь.
К тому времени, когда отец поправился, семья уже погрязла в долгах. Хироясу работал практически без выходных, но никак не мог выбраться из долговой ямы. В этот период Сёко впервые попробовала амфетамин.
Наркотики и жестокость
Якудза не терпит бедняков — это отец Сёко познал на собственном горьком опыте. Он был главой местной банды, но, потеряв почти весь капитал, вынужден был уйти, как ушел Кадзума Кирю. Он расстался с властью и теперь бывшие друзья, ставшие кредиторами, часто наведывались к нему домой в сопровождении громил, которые не уходили чего-нибудь не разбив. Одним из этих друзей был Маэдзима — брюхатый ростовщик, любивший наслаждения. Он знал о пристрастии Сёко к «спидам» и как-то, пригрозив ей, что расскажет о наркотиках родителям, вынудил ее сесть к нему в машину.
Он отвез ее в отель, где они вместе приняли ванну. Тогда Сёко впервые увидела его мерзкую татуировку на спине, изображавшую одного из персонажей театра кабуки, которая превратится для нее в символ зла. До и после он вогнал ей в вену по дозе «спидов», мягко, но властно приговорив: «Малыш, если ты не трахалась под кайфом, ты вообще ничего в жизни не испытала». Естественно, за этим последовал секс. Сёко давно не была девственницей, но наслаждения от секса не испытывала. Однако постоянные визиты Маэдзимы, который жаждал обуздать дерзкую бунтарку, изменили ее отношение. Наркотик как будто высвобождал в ней демона, который орал и ревел: «Трахни меня!». Когда его действие проходило, она начинала ненавидеть себя и всеми силами противилась Маэдзиме, но бандит не терпел отказов.
Услышав в очередной раз ее настойчивые требования расстаться, он схватил со стола стакан и швырнул им ей в лицо. Последовавший затем удар в живот сбил ее с ног. Она выставила вперед руки, упав на кусочки стекла. Кровь медленно растекалась по ковру, пока все еще разъяренный Маэдзима схватил термос с кипятком и кинул его на пол. Вода брызнула в разные стороны, ошпарив ей руку. В каждый из таких вечеров она шла в ванну, умывалась, подставляла руку для укола, и демон возвращался.
Последний раз Сёко увидела Маэдзиму, когда он, будто сорвавшись с цепи, всадил ей лошадиную дозу «спидов». Она упала на пол, пытаясь позвать на помощь, но вместо этого издавала лишь булькающие звуки, которые вот-вот могли оборваться. Вскоре после этого Маэдзима умер от закупорки легких, а Сёко поняла, что пора избавляться от дрянной зависимости.
В первые дни без наркотиков ее мучили жуткие галлюцинации. Затем в ней проснулся зверский аппетит. Она ела по две порции за раз, запивала их двумя литрами воды, потела в ванной и ложилась спать. Так прошло десять дней, прежде чем к ней вернулся рассудок и нормализовался рацион. Она поняла, что теперь ей придется самой себя обеспечивать и устроилась «девушкой для бесед». Свою независимость Сёко отметила татуировкой, которой украсила спину и руки. На ней была изображена Дзигоку Даю — знаменитая куртизанка, эпохи Муромами. С того момента Сёко всегда носила наряды с длинным рукавом, чтобы клиенты не видели рисунков на руках, которыми она меж тем очень гордилась.
Дальнейшая жизнь Сёко Тендо
Как ни странно, Сёко вышла замуж за одного из членов якудза по имени Такамицу или просто Така. Она рассказала ему обо всех своих злоключениях и о том, как за ней до сих пор увивается другой гангстер с татуировкой персонажа театра кабуки, какой красовался когда-то Маэдзима. Его звали Ито. Прямо перед свадьбой он наведался к Сёко домой и безжалостно ее избил. Он обрушил ей на голову тяжелый горшок с цветами и пинал до тех пор, пока у нее из глаз не брызнули слезы, смешанные с кровью. Она чудом выжила, и Такамицу, увидев ее изуродованное тело, схватился за револьвер и вылетел из квартиры. Сёко понимала, что одним убийством эта месть не ограничится, поэтому тут же позвонила старшему члену банды. Домой Така вернулся с кровавой повязкой на левой руке — он лишился мизинца и своего места в якудза.
Счастья этот союз принес мало. Смерть матери Сёко очень сильно на нее подействовала. Она замкнулась в себе и ничего не рассказывала мужу. Как назло, нагрянувшая бедность только ухудшила их отношения. Они все еще заботились друг о друге, но скорее как брат и сестра, чем супруги, и уже давно не занимались сексом. Спустя несколько лет все это привело к разводу.
Свою историю Сёко описала в небольшой книге под названием «Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера», вышедшей в 2004 году. С тех пор она мало давала интервью. Лишь в 2016-ом издание Brilio.net написало, что Сёко одна воспитывает десятилетнюю дочь и желает оградить ее от тех ужасов, что ей самой пришлось испытать.
Возможно, как мы и писали ранее, Сёко мало схожа характером с Харукой, но в их историях много общего. Играя в Yakuza 6, мы не раз ловили себя на мысли, что события очень правдоподобно перекликаются с реальностью. Осуждение обществом связей с якудзой, слепая преданность друзей и отчаянная жестокость врагов — все это очень подробно передано в игре.