«Сказала святому Свинья: «Непомерна гордыня человека. Общаясь с богами, он забывает о том, что сам он — порождение грязи и источник ее, и что лишь великими делами может он изменить свою судьбу. Оттого боги и прибегают к услугам таких тварей, как я. В прошлой жизни я была курильницей в храме и за хорошую службу стала свиньей. Но сейчас не время для бесед. Пора исполнить волю богов. Ты должен передать их слова людям».
— Даосская притча.
Жил в орегонском лесу старый затворник по имени Роб. Жил в избе со своей свиней по имени Брэнди. Днем они гуляли по восхитительной осенней чаще и собирали трюфели, а вечером готовили и ели пироги с грибами. Роб посвистывал, а свинья похрюкивала. Потом приехали злые люди и украли Брэнди, потому что она — настоящее золото. Но и Роб оказался не так прост. Когда-то он был культовым шеф-поваром в Портленде, а еще он — буддийский аскет и развил в себе дар видеть пустотность бытия.
Подземные бомжи-гладиаторы, повара с одержимостью культистов, трюфельная мафия, Николас Кейдж в образе буддийского Джона Уика — все это выглядело как задел на славный трэш под пиво, вроде недавней «Страны чудес Вилли». Но оказалось, что «Свинья» — это, без шуток, отличная драма-притча. Не унылая и поучительная, а жесткая, злая и медитативная одновременно.
Я даже рискну назвать это буддийским триллером — какая бы жесть не творилась с героем Кейджа, он всегда находит в себе силы действовать нетривиально. Кажется, вот сейчас он возьмет нож или шотган, и все превратится в сиквел «Хобо с дробовиком». Но Роб побеждает невероятной силой сострадания, терпения и ненасилия. Это не наивный пацифизм, а действия очень зрелого и сильного человека, который мог бы просто загасить всех виновных (и загасил бы, ей-богу!). Но он наблюдает картину во всей сложности и потому видит другой, ненасильственный, путь. Охренительно сложный, но ведущий его к финальному кадру, где он (простите за спойлер), кажется, обретает просветление.
Отдельно благодарен авторам за саундтрек от Алексиса Грапсаса. Он просто потрясающий. Ритмичный, тревожный и трансовый. Из-за одной только этой музыки кажется, что Брэнди похитили не иначе как культисты. Второй главный герой фильма, трюфельный агент Роба, которого играет Алекс Вулф из «Реинкарнации», еще больше нагнетает соответствующую атмосферу. Вообще, Вулф и Кейдж оказались неожиданно неплохой парой: еще одна тема фильма (помимо любви, ненасилия и сострадания) — проблема отцов и детей. И Робу приходится взять на себя роль сурового, но понимающего бати, с которой он отлично справляется. Музыка все это время служит для коммуникации: герой почти ничего не говорит, но мы все понимаем.
Забавно, что значительная часть этого самурайски-оккультного флера в фильме — заслуга Кейджа. Именно он пожелал выступить с ключевым монологом на фоне статуи Будды (точнее, монаха Будая, но на Западе их почему-то постоянно путают — вплоть до смешения). Именно он после споров с режиссером настоял на том, чтобы из фильма не вырезали его экспромт о пустотности бытия и пугающе малом количестве вещей, о которых стоит волноваться.
При всем этом фильм смотрится легко — никакой тягомотины и дидактичности. Да и сопереживать герою — невероятно просто. Грустно, но правда: из-за того, что кино уже сотню лет безбожно эксплуатирует нашу эмпатию, жестокость по отношению к людям на экране почти не задевает. А вот с животными все иначе: за жену кейджевского героя в «Мэнди» переживаешь меньше, чем за радостную свинку. Много ли картин о мести за питомца? «Джон Уик», «В долине насилия», «Честь дракона». И «Свинья», на мой взгляд, — лучшая из них.
