Василий Медведев — русский стендап-комик, выступающий на сцене Stand-Up Club #1. Вместе с друзьями Маратом Секаевым, Александром Малым и Гариком Оганесяном Василий рассказал Отвратительным мужикам о том, как смешил шотландцев на фестивале искусств в Эдинбурге и выступал в Подмосковье за еду.
Василий Медведев
Disgusting Men: Как ты познакомился со стендапом и почему решил им заниматься?
Василий Медведев: Первый раз я увидел стендап в фильме «Чокнутый профессор», там Дейв Шапелл выступал. Он был не в самом лучшем виде, но мне все равно понравилось. А задумался я над тем, чтобы стать комиком уже намного позже, когда участвовал в КВН, несерьезно, а так, от нечего делать. Тогда мне было лет 18–20. Я в то время смотрел Джорджа Карлина, его только начинали переводить. Тогда же я написал первые шутки.
DM: Джерри Сайнфелд и Луи Си Кей говорили, что их первое выступление было отвратительным, никто не смеялся, и все прошло просто ужасно. У тебя было так же?
Медведев: Нет, у меня было очень удачное первое выступление. Мне сразу понравилось. Я очень волновался перед этим, аж руки дрожали. Тогда был очень теплый зал, и я выступал 26-м. У меня сработали некоторые шутки, и в целом я остался довольным первым выступлением — оно было удачным, а вот последующие сто были отвратительными. Но я думал: «Раз тогда людям понравилось, значит во мне что-то есть забавное».
DM: И какое из них было самым кошмарным?
Медведев: Не знаю, у меня до сих пор бывают неудачные выступления, но к ним начинаешь относиться спокойно, потому что в какой-то момент понимаешь, что это нормальные вещи, просто не надо близко к сердцу их воспринимать.
Если попадается зал не самый дружелюбный, я стараюсь выступать так, чтобы мне было весело. Иногда нет смысла рассказывать свой материал, потому что видишь, что его не будут воспринимать, поэтому лучше поприкалываться и поговорить со зрителями.
А самое ужасное выступление было в Подмосковье, когда я работал за еду, года три назад. Я рассказывал новые шутки, а зал был в отеле, где проходил какой-то банкет, и у меня был материал про порно с животными. Армянам, которое там сидели, он не очень понравился, и они встали и пошли в мою сторону, кричали, что хотят меня зарезать, убить, трахнуть и все в таком духе.
Марат Секаев: Причем в такой последовательности.
Медведев: (Смеется) Да, у меня даже шутка была про этот случай. Но все обошлось: ведущий забрал у меня микрофон, чтобы, наверно, меня обезопасить.
DM: Кто был твоим кумиром в стендапе?
Медведев: Луи Си Кей, Крис Рок, Ричард Прайор и Джордж Карлин.
DM: Есть у них твои любимые номера, которые ты знаешь наизусть?
Медведев: Да, я постоянно пересматриваю сольники Луи Си Кея и Билла Берра. У первого есть шутка про «Список Шиндлера», где он говорит про момент в фильме, когда евреев увозят из города, и маленькая девочка кричит им вслед: «Пока евреи!». И он говорит, что наверняка где-то есть кассета с пробами разных девочек на эту роль, и все они кричать на камеру: «Пока евреи!». На сцене он по-разному отыгрывает всех этих девочек, очень смешно.
DM: У Билла Берра последний спешл смотрели?
Медведев: Да, мы его живьем видели в Эдинбурге. Мы к тому времени уже год выступали на английском в Москве. Было объединение Moscow Comedy Bar, его организовали Ваня Явиц и Коля Антонов.
Александр Малой: И Стив Форман.
Медведев: И Стив Форман, да, но он не организатор, скорее один из выступающих. Они собрались ехать на Фриндж (фестиваль искусств, который ежегодно проходит в Шотландии, Эдинбурге). Огромная часть фестиваля — это площадка для стендапа. Мы с Малым, естественно, хотели туда попасть, и ребята из Moscow Comedy Bar в течение года собирали на поездку деньги в шляпу после выступлений. Какой-то бюджет при этом уже был, поэтому нам билеты оплатили.
Мы поехали туда выступать на 23 дня. Там у нас была своя площадка, которая была зарегистрирована на бесплатном Фриндже. То есть мы бесплатно выступали, но после каждого шоу стояли с бакетом, куда кидали деньги.
DM: Сколько в итоге заработали?
Медведев: Мы больше потратили, чем заработали, потому что там все очень дорого, жилье, например, дорога, хотя мы нашли один из самых дешевых вариантов. Мы спали на полу у Стивена, он снял себе номер. Он англичанин, который переехал жить в Москву и тут начал заниматься стендапом. Он в первый раз выступал на зарубежную публику, вместе с нами — очень странная ситуация. Мы сначала закинули к нему вещи, а потом не нашли другого места и спали все это время у него на полу. Мы даже спальные мешки для этого купили.
Все, что мы зарабатывали, мы тут же спускали на еду, на пиво (смеется). Мы вообще каждый день пили пиво, потому что там оно потрясающее, от него и похмелья нет, ничего вообще, можно сколько угодно пить — сплошное удовольствие. Да и Шотландцы пьют все время. Идешь в 12 часов дня, все уже с пивом ходят.
Александр Малой справа
DM: А вас как там публика принимала?
Медведев: У нас был маленький бар, там мест 50 всего, но иногда люди даже стояли — это в выходные случалось: в субботу, воскресенье. Публика вообще разная была: бывали туристы-старики, а бывала молодежь из Австралии.
Малой: У нас был день, когда в зале сидело шесть пар пожилых людей, прямо седых, и все, больше никого, и они угорали. У Васи была шутка: «Вы видели в порно, как люди засовывают ногу в вагину? Если вы этого ни разу не видели, то можете подумать, что она сейчас наденет вторую и пойдет куда-то». И было невероятно круто — видеть, как старики просто разрывались над этой шуткой.
Медведев: Да, нам непривычно было, потому что в России старые люди не привыкли к такому грубому юмору, а там у них культура стендапа давно уже развивается, у них в молодости еще так шутили, поэтому для них это не странно, никакой цензуры же не было.
DM: Значит люди оставались в основном довольными?
Малой: О, у нас первое выступление было самым провальным, какое только возможно вообще.
Медведев: Да сперва тяжеловато было, потому что мы сбивали программу.
Малой: Самая первая вечеринка. Нам негде было жить. Мы на вещах спали у Стивена. Мы на следующий день проснулись никакие просто. Мы же напились еще в самолете. У нас был стюарт — гей. В общем, мы напились очень сильно, и не знаю, как утром проснулись вообще. Плюс у нас были некоторые шутки на русскую аудиторию, а там расизм и сексизм вообще не принимается.
Медведев: Там осторожнее смеются над такими темами, как толерантность. Если шутка хоть немного попахивает сексизмом, если ты говоришь о женщинах, как о слабых, у Саши шутка была про его девушку…
Малой: Я ее убрал с тех пор вообще. Она слабо заходила, потому что считалась сексистской.
Медведев: Но в какой-то момент у нас было прямо очень хорошо.
Александр Малой
Малой: Да, в один вечер мы только троем отжигали: я, Вася и Вова Бухаров. Мы познакомились с чуваком из Лондона, который в Comedy Store выступает, и он дал нам у себя выступить, а сам у нас вел. Вот тогда мы втроем шутили, и у нас были самые большие заработки на ведре.
DM: На будущий год тоже планируете поехать?
Малой: Да, но попасть туда очень тяжело, надо уже с ноября очереди занимать и то не факт, что повезет. Там невероятно много комиков: 500 шоу в день — только бесплатных.
Медведев: Начинается все с раннего утра и идет до позднего вечера. Там в два часа ночи можно прийти на стендап и послушать неизвестных комиков.
Малой: В первый день мы столько обошли, где-то не досматривали, уходили, голова кругом шла. И многие не знают куда идти, поэтому смотрят на оригинальность. Русские, конечно, привлекают их, но нужно что-то еще, что-то оригинальное, чего нет у других.
Медведев: Да, там есть клубы в несколько этажей, и на каждом этаже идет стендап или импров, какая-то комедия. То есть, если на одном этаже тебе не понравилось — спустился ниже, нет — еще ниже. Везде свой бар, напитки — круто.
DM: Многие участники КВН перешли потом в Comedy Club, и среди них есть такой человек, который, по-моему, стал мемом — это Руслан Белый. Как ты к нему относишься?
Медведев: Я нормально к нему отношусь. Они недавно клуб открыли StandUp Store – второй стендап клуб в Москве. Очень крутой клуб, я там несколько раз уже выступил. Там очень крутая организация, есть специальные люди, которые рассаживают гостей на первые ряды, поэтому приятно выступать: все очень плотно сидят спереди, никто не теснится назад.
DM: Но ты смеешься над шутками Руслана Белого?
Медведев: Я не могу сказать, что знаком с творчеством Руслана Белого. Мне запомнился один момент, когда Comedy Club показывали, и там Руслана Белого объявили как неофилософа. У него был монолог на тему, почему женщины плохо водят. Это одно из моих впечатлений о Руслане Белом, как о неофилософе.
DM: А кто, на твой взгляд, сегодня в России самый смешной? Назови три самых смешных человека.
Медведев: Сложно троих выбрать. Вот двое со мной рядом сидят (Александр Малой, Гарик Оганесян). Но мне нравится: Коля Андреев, Артур Чапарян и Саша Долгополов.
DM: А что такое сложная шутка?
Медведев: Сложная шутка — это та, в которой ничего не добавишь. В ней есть переживание комика, какая-то боль, какая-то правда, которую он открыл. Что-то новое, новая мысль, которой раньше не было у людей в принципе — вот что самое сложное.
DM: Как ты сам придумаешь шутки? Как проходит этот процесс?
Медведев: Я записываю все, что приходит в голову. У меня есть система по написанию материала. Все шутки пронумерованы, я номерую их, чтобы не запутаться. У всех комиков по-разному. Карлин рассказывал, что держал все в компьютере. Бывает, идешь по улице, что-то забавное увидел — записал, или с кем-то разговариваешь, услышал — записал. Бывает, что я просто сажусь и пытаюсь что-то написать. Я даже старался одно время по утрам писать. А так лучший результат — это, когда уже есть какие-то наработки, ты просто их открываешь и дополняешь.
DM: Принимаешь что-нибудь, когда пишешь?
Медведев: Нет, ничего не принимаю. Пьяный я вообще не могу писать шутки.
DM: В знаменитом видео с вечера памяти Джорджа Карлина Луи Си Кей говорил, что он долго выступал с одним и тем же материалом и никуда не двигался, но затем изменил тактику и каждый год выдавал что-то новое. У тебя такой же принцип?
Медведев: Я стараюсь каждый год что-то выкидывать, но в этом мало смысла, потому что я часа не написал еще, поэтому я работаю больше всего над ним. Я хочу записать час и выкинуть его. Мне очень нравится эта система — отказываться ежегодно от своего материала, но у меня не получается пока выбрасывать хорошие шутки, потому что мне нужно выступать иногда за гонорар, и я не могу выдать публике непроверенные шутки.
DM: Сколько времени проходит от идеи шутки, ее обкатки и до готового продукта?
Медведев: В октябре я придумал одну шутку и на этой неделе только вставил ее в свое выступление на шоу в клубе. В итоге около месяца. Еще шутки разные бывают. Некоторые шутки хороши с самого начала и их практически не надо обкатывать, а другие так и не доходят до приемлемого вида и приходится их оставлять. Я стараюсь возвращаться ко всему материалу каждый год, перечитываю его. С каждым годом все сложнее охватить массив, но зато я понимаю, почему какая-то шутка не сработала. Я очень часто выступаю, поэтому видел много реакций зрителей, и я примерно представляю, что должно сработать, а что нет. Вырабатывается интуиция.
DM: Над какими темами больше всего смеются?
Медведев: Смотря какая публика, но вообще людям нравится что-то попроще, какие-нибудь наблюдения. Людям нравится шутки про них самих. Секс — это хорошая тема для стендапа, она благодатная.
Малой: у всех много опыта в этом, достаточно, чтобы понимать шутки.
Медведев: Это общечеловеческая тема, она для стендапа идеальная.
Малой: Мне кажется, что у многих просто уникальный…
Медведев: Да, у многих уникальный способ (смеются). Мне кажется, что про секс в России начали шутить, когда Comedy Club появился, поэтому сегодня все уже нормально к таким шуткам относятся. Вот про секс с детьми — надо уже выкручиваться.
DM: Да, кстати, Рики Джервейс говорил, что не бывает плохих тем, бывают плохие шутки. Как ты считаешь, это справедливо? Можно ли, к примеру, шутить про изнасилование ребенка?
Медведев: Можно над всем шутить. Если смешно, то почему бы и нет? В стендапе не надо бояться задеть кого-то, потому что ты, так или иначе, кого-то заденешь своей шуткой.
DM: Когда тебе впервые заплатили за выступление?
Медведев: Не помню, но через год после первых проб у меня уже были выступления за деньги.
DM: Сколько платили?
Медведев: Мало, тысячу рублей, около того.
DM: Сколько сейчас платят?
Медведев: Сейчас, если меня зовут куда-то, я всегда говорю: 10 тысяч за 10 минут, но выступаю я и дороже, и дешевле — по-разному, смотря кто зовет, куда и сколько времени нужно закрыть.
Василий Медведев и Гарик Оганесян
DM: Насколько я знаю, у вас недавно была такая штука, как Roast battle, что это такое? Как вам в голову пришла эта идея: вы за версусом погнались или это ваше оригинальное начинание?
Гарик Оганесян: Это чистый хайп.
Медведев: Мы Roast battle делали еще когда только клуб открывался.
Малой: да мы просто так их делали, на дни рождения, когда все пьяные были. Мы это разыгрывали, как игру.
DM: А есть какие-то идеи по продвижению?
Медведев: Есть планы по улучшению качества, то как это сделано: технически, творчески, чтобы смотрелось нормально. Мне вот лично Roast battle менее нравится, чем классические Roast’ы.
DM: А что такое Roast классический?
Оганесян: это, когда прожаривают одну звезду, например, в Америке берут Памелу Андерсон, грубо говоря, перед ней сидит толпа комиков или ее бывшие, и они по очереди выходят на сцену и друг друга подкалывают, а она главная тема для шуток.
Малой: а в конце выходит сам этот гость и прожаривает всех, кто сидел вокруг. И это очень смешно.
Медведев: Мы подобное сделали уже.
DM: Планируете приглашать знаменитостей?
Малой: Конечно.
DM: Есть кто на примете?
Оганесян: не все звезды в России готовы к такому, потому что в США смотришь, как они идут на контакт, и думаешь: «Как круто». А у нас попробуй кого-нибудь представить, все скажут: «Вы что, чокнутые?».
Канал Comedy Central устраивает Roast с разными звездами, например, с Джеймсом Франко
DM: На YouTube есть много тупых видео, над которыми люди смеются, как, например, мужик едет через озеро на УАЗике. Зачем людям ходить в клуб и смотреть вас, если дома можно поржать над такими роликами?
Медведев: Потому что это разные вещи: интерес в том, чтобы послушать мысли комика.
Малой: Вживую комедия выглядит очень круто. Это две разные вещи: смотреть Билла Берра на видео и вживую.
Оганесян: Это новая ступень восприятия юмора у нас в стране, потому что, когда только стендап появился в России, все говорили: «Какой же КВН надумали». Но в стендапе люди изливают свою боль, нет какого-то случая в парке — надуманного, как в КВН. Зачастую люди о реальных проблемах говорят, это же не только комедия.
DM: Луи Си Кей говорил, что юмор — это защитная реакция организма. Согласен с этим?
Медведев: Да, наверно, но мне стендап нравится скорее, как некая область творчества. Мне нравится смотреть за результатами своего труда, за тем, что я сделал сам.
DM: Есть у тебя какая-то конкретная цель?
Медведев: Конечно, я хотел бы на Netflix записывать сольники.
DM: Насколько тяжело выступать на английском языке?
Медведев: Мне очень тяжело, потому что я тупой. Я вчера, например, выступал и плохо подготовился, на меня люди смотрели как на отсталого, снова. Я не могу выступить вот так сходу, мне приходится сперва все записывать и проговаривать. Некоторые шутки хорошо переводятся, а некоторые очень тяжело. Некоторые переводятся, но никто их не понимает, потому что в них сложные слова.
Англичане, возможно, поняли бы эту шутку, но люди в России, которые только учат язык — вот в чем проблема: половина зала — это русские, которые только учат английский, и если ты им максимально доступно не рассказал шутку, они ее не поймут. То есть ее надо перевести и максимально просто сформулировать — двойная задача.
DM: А зачем вообще выступать на английском языке в России?
Малой: Такие шоу в основном посещают экспаты, которые приехали из-за границы жить в Россию.
Медведев: Да, поэтому они часто приходят компаниями в Jim ‘N’ Jack’s, где мы чаще всего выступаем на английском языке. Open mic у нас сейчас ведет Эдриан Ниро – он приехал сюда из Канады выступать со стендапом.
DM: Хорошо, с языком понятно, а есть, на твой взгляд, русский юмор?
Медведев: Нет, я не думаю, что есть какой-то национальный юмор. Скорее есть темы, которые будут понятны нам, но которые не поймут иностранцы, например, фильмы на которых мы все росли. Я недавно обнаружил, что многих людей в детстве родители пугали детдомом, и я не уверен, что подобное есть за границей.