Жан-Мишель Жарр — культовый французский музыкант и один из пионеров электронной музыки. Он творит уже более пятидесяти лет и останавливаться не собирается — новый альбом Amazônia он выпустил буквально на днях. Какую только электронику Жарр не писал — и танцевальную, и экспериментальную, и насквозь коммерческую, но сильнее всего его влияние ощущается в современном синтвейве. Однако чтобы прочувствовать важность музыки Жарра, придется начать издалека.
Корни современной электронной музыки лежат в 1960 году, когда немецким инженером Харольдом Бодэ был представлен первый модульный синтезатор
Опуская инженерные подробности, суть таких синтезаторов в том, что в одном корпусе находится набор модулей, создающих разные эффекты и типы сигналов. Модули можно заменять и перемешивать, подключая друг к другу кабелями, создавая целые цепочки. Так можно получать самые невероятные звуки.
Вот только первые модульные синтезаторы были дорогущими шкафами. Но это еще что — ламповые (буквально) синтезаторы-предшественники вообще занимали целые комнаты. При этом они были настолько сложны, что их иногда обслуживали целые бригады инженеров. Впрочем, и к работе с первыми модульниками тоже нужно было готовиться.
Наработки Бодэ подхватили многие инженеры. Музыкальная индустрия в них также была заинтересована, что наглядно показал успешный альбом Уолтера (в будущем — Вэнди) Карлоса — Switched-On Bach 1968 года. На нем Карлос исполнил произведения Баха на модульных синтезаторах инженера Роберта Муга. Еще более ярким примером будет альбом Гершона Кингсли Music To Moog By, вышедший в 1969 году — трек Pop Corn с этого диска слышали абсолютно все. В 1970 году Муг, наняв в свою компанию Харольда Бодэ, выпустил Minimoog — первый портативный, относительно дешевый модульный синтезатор. Его можно было возить с собой и использовать на живых выступлениях. Настоящая веха, на годы вперед определившая развитие электронной музыки.
Ранняя электронная музыка — это абстракция, эксперименты с шумом и прочий авангардизм
Связано это со сложностью, дороговизной и труднодоступностью первых электронных инструментов. Да и понимание электронной музыки на заре ее появление была другим. По ней больше угорали футуристы, видящие возможность создавать совершенно новое звучание, переизобретать само понятие музыки. С другой стороны на электронных инструментах переигрывали классику и писали музыку для рекламы. То есть до какого-то момента существовало две крайности — либо что-то совсем непонятное, либо настолько привычное, что и не так важно, на чем оно сыграно. Сдвиги в сторону золотой середины начались только в самом конце 60-х и начале 70-х.
Даже дебютник нашего героя Жана-Мишеля Жарре — идеальный пример. На альбоме Deserted Palace 1973 года половина треков — это обычные поп и рок-песни, только сыгранные на синтезаторах. А другая половина — дикий авангардизм и шум, достаточно послушать треки Exasperated Frog и Free Floating Anxiety, чтобы понять, что это была музыка не для всех. Возможно, по этой причине особого успеха диск тогда не добился и Жарр больше занимался музыкой для саундтреков и рекламы.
В 1976 году Жан-Мишель Жарр выпустил прорывной альбом Oxygène
Прорывной не только для карьеры самого Жарра, но и в целом для электронной музыки. Oxygène стал эталоном идеального баланса экспериментальности, понятной мелодичности, минималистичности и уникальной атмосферы, которой можно добиться только с помощью синтезаторов. Это эмбиентный, но мелодичный альбом «космической музыки» с четкой ритмикой. И если сравнить современные дримвейв и спейсвейв-треки (это самые «мечтательные» поджанры синтвейва) напрямую с альбомом Oxygène, то станет понятно, насколько альбом опередил свое время.
Сегодня такая музыка отличается от работы Жарра разве что «пульсацией», наличием драм-машины и еще более четкими трансовыми ритмами — и то не всегда. А трек Oxygene, Pt. 4 (использующий кусочек из упомянутой выше песни Pop Corn) нередко можно услышать на многих синтвейв-радио. Да и синтвейв-каверы на Жарра — явление распространенное.
Oxygène был крут, но в 70-х никто не хотел его издавать
Даже несмотря на то, что электроника к середине 70-х перестала быть чем-то странным. Уже были хорошо известны Kraftwerk, Tangerine Dream и Вангелис, а электронные инструменты органично влились в рок и поп-музыку. Но диск Oxygène казался лейблам невнятным, да еще и треки на нем не имели обычных названий, а были просто пронумерованы. В итоге благодаря давним знакомствам альбом на своем лейбле все же выпустил продюсер Франсис Дрейфу. Он рассчитывал продать 50 тысяч копий, в итоге было продано 15 миллионов. И это несмотря на то, что критики диск в основном топтали и даже отмечали его вторичность по сравнению с «космическими» релизами Tangerine Dream, которые выходили еще с начала 70-х.
Многие считают, что прорыв в популяризации электроники стал возможен именно благодаря альбому Oxygène. Но 1976 год вообще был хорош для приятной «космической» электроники — в том же год Tangerine Dream выпустили диск Stratosfear, а у Вангелиса вышел альбом Albedo 0.39.
У альбома Oxygene было два официальных продолжения
Диск Oxygène 7-13 вышел в 1997 году. На нем Жарр замиксовал весь спектр жанров, которые сам же, наряду с другими музыкантами, создавал все эти годы. К оригинальной «космичности» добавилась более активная драм-машина, элементы транса и нью-эйджа.
Финал трилогии вышел относительно недавно — в 2016 году. И на альбоме Oxygène 3 Жарр ушел от звукового богатства второй части к минимализму оригинала. Но если в 1976 году минимализм был вынужденным, то тут композитор себя сознательно ограничивал и в итоге получил превосходный результат.
Но трилогия Oxygène — далеко не единственный альбом Жарра, близкий к синтвейву. Например, его диск Équinoxe 1978 году местами даже ближе к современному синтвейву, как и продолжение альбома, вышедшее в 2018 году под названием Equinoxe Infinity. В 80-х Жарр стал частью той культуры, которая позже вдохновит синтвейв — и не только из-за музыки, но и благодаря своим безумным шоу. Они вообще стали планкой для многих музыкантов-электронщиков — и она держится даже сегодня. Так, концерт гиганта синтвейв-сцены Carpenter Brut в ходе интервью с самим музыкантом однажды сравнили с шоу Жарра, после чего тот буквально растаял. В разное время в любви к музыке Жарра признавались самые разные артисты — от Моби и Армина ван Бюрена до самого Ханса Циммера, который прямо назвал Жарра своим вдохновителем.
«Для меня Жан-Мишель Жарр — пионер. Он сделал так много для электронной музыки, и особенно для моего поколения музыкантов. Я имею в виду Daft Punk, Phoenix, Justice» — Энтони Гонсалес, основатель проекта М83
Синтвейв зародился благодаря ностальгии по 80-м, по музыке из старых видеоигр и фильмов. А на саундтреки тех времен прямо повлияло творчество пионеров электроники, и гиперуспешный альбом Oxygène — в особенности. Так что след Жана-Мишеля Жарра есть в каждом синтвейв-треке. И даже к первому буму синтвейва он косвенно причастен, ведь написанный Клиффом Мартинезом саундтрек к фильму «Драйв» 2011 года вдохновлен в том числе и музыкой Жарра — и даже похож на нее.
