Мой путь наставника был недолог, но занимателен. Я преподавал у школьников, когда проходил педпрактику, а также у студентов, когда стал аспирантом и где-то там мелькала карьера в университете. Обучать других людей оказалось настолько круто, что я выпросил у научника дать мне еще группы и часы и в итоге набрал в три раза больше, чем было необходимо для защиты диссертации. На этом пути мне открылся захватывающий мир человеческих взаимоотношений, особенно если учесть, что я был лишен необходимости заполнять кучу бумажек, которая нужна для реальной работы в преподавании.
Это было давно и неправда, но вот вам шесть универсальных вещей, которые я усвоил, уча студентов уму-разуму.
Хороший научник — 90% успеха в работе
На четвертом курсе нас готовили к педагогической практике, а затем я еще сто пятьдесят часов мучал студентов во время обучения в аспирантуре. И все это время я с благодарностью вспоминал нашего седовласого профессора с немецкой фамилией и ленинским прищуром, который передал нам искусство работы с аудиторией.
Я отлично усвоил приемы, которые он применял к студентам. Умело не давать им засыпать на лекции, дергая то вопросами, то вовремя вставленной шуткой — это искусство сродни ремеслу пастуха или прядильщика. Все это здорово пригодилось мне во время преподавательских мытарств. До сих пор радостно обнимаю профессора при встрече, доводя светило науки до смущения пылким проявлением дружелюбия.
Хороший препод — это всегда немного массовик-затейник
На занятиях все того же профессора практиковалась архиважная часть подготовки к преподаванию: мы вели пары у сокурсников. Естественно, у многих это вызывало жгучее смущение, ведь приходилось изображать из себя учителя перед теми, кто видел тебя и пьяным, заблевавшим лестницу, и убегавшим вместе со скучных пар. Короче, никакого тебе уважения, и это мобилизует. Многие (и я, в том числе) ловят кураж, но для этого нужно осознать, что теперь ты вправе удивлять и ошарашивать людей.
На этом самом кураже я позаимствовал у знакомого реконструктора шикарную шпагу, достойную самого Д’Артаньяна. Под восхищенными взглядами девчонок (и завистливыми парней), я промаршировал к доске с огромной шпагой и начал размахивать ей, как указкой, рассказывая свои преподские байки и задавая вопросы сокурсникам, направляя на них острие. Естественно, пара прошла отлично, а я еще долго ощущал на себе удивленные взгляды, болтаясь по факультету со шпагой, закинутой на плечо.
Школьные учительские — это ад
Еще один урок, который я выучил уже на педагогической практике: не лезь в учительские, это, мать твою, опасно! А все потому что в школах очень мало мужчин. Так уж повелось со времен царя Гороха, что с детьми у нас в основном занимаются женщины, и чаще всего намного старше среднего возраста. Нетрудно догадаться, что появление некоторого количества молодых парней на их общество воздействует странным образом.
Я это почувствовал на своей шкуре, за каким-то лядом придя в учительскую, думая спокойно заполнить журнал вдалеке от суеты. Наивный. Заходя в комнату, ты на самом деле чувствуешь, как вокруг раздается змеиное шипение, в котором слышится: «Свежее мясо». И это почти не гипербола. Напряженные тетеньки не давали мне свободной минуты, задавая кучу вопросов с отнюдь не материнским интересом. И вы можете представить, как это было неловко. Я, конечно, все понимаю, сексуальная училка — это классический образ, путешествующий от одной порноленты к другой, но здесь животный интерес исходил от дам, перешагнувших понятие «бальзаковский возраст» уже очень давно.
А потом я заметил трудовика, который, видимо наученный горьким опытом, заскочил в учительскую и, схватив нужный ему журнал, тут же ретировался. Я решил брать с него пример и после этого всегда заполнял журнал в классе, вне границ удивительного серпентария.
Хороший препод — мастер манипуляций (что предсказуемо)
Еще во время практики, тренируясь на восьмиклассниках, я отработал умение манипулировать небольшими группами людей. Классы, да и группы студентов — это что-то вроде первобытного племени. Тот же Станислав Дробышевский в своих лекциях не раз говорил, что именно двадцать-тридцать человек — оптимальное количество людей в племенах древних охотников собирателей. Во-первых, больше было просто не прокормить. Во-вторых, наши мозги попросту настроены на подобное количество, это приемлемый вариант для социального взаимодействия.
Я использовал метафору каменного века на практике, выделяя в ученическом или студенческом племени свою элиту, с помощью которой потом управлял порядком. Поначалу нужно было найти лидеров среди парней и девушек. В девичьей среде это самые красивые, среди парней — чаще всего хулиганы. Хотя в студенческой среде это нередко яркие личности с навыками лидерства.
Вот их-то нужно стреножить. То есть показать, что я в этом племени самый главный бабуин. Делать это нужно с помощью простых манипуляций. Примитивнее некуда: кнут и пряник. Кнут создавался искусственно. Сначала я лишал их определенной свободы и устанавливал правила. Самое простое: перед ответом на вопрос нужно поднимать руку, во время ответа — вставать. Вроде бы элементарно и логично, но сложно даже представить, сколько сопротивления я получил. С трудом приучив к этим простым правилам всех, в том числе и лидеров, я использовал пряник: начал (как привилегию за хорошее поведение и правильные ответы) выдавать возможность отвечать без поднимания руки и вставания. Удивительно, насколько хорошо работает эта банальнейшая схема.
Люди, которые и так ощущали себя крутыми и выделяющимися на фоне серой массы, получили подтверждение этого отличия. И получили они это из моих рук, признав меня условным вождем племени. Таким образом, вместо нескольких противников, мешавших вести занятия, я получил союзников, которые создавали благоприятную атмосферу и порядок на парах.
Хочешь заинтересовать человека — говори о нем самом
Крайне важное умение препода — поддерживать интерес студентов к довольно скучному материалу. Это можно сделать с помощью переведения темы на личности самих студентов. Ведь говорить или узнавать о себе что-то новое — это самое интересное, что может быть на свете. В такие моменты слушатели оживлялись, особенно когда у меня получалось использовать знания из психологии или философии.
Студенты — вообще очень любопытный народ. Они и вправду жаждут знаний, нужно лишь не затушить это пламя. Для этого необходимо понимать, какие именно знания соотносятся с их интересами: отношения с противоположным полом, тренировки, конфликты с родителями, какие-то хобби и развлечения. Если я мог зацепить их где-то в этой части — интерес аудитории был обеспечен, а пара проходила как один миг.
Девушки — это минное поле преподавателя
Ну и самое интересное. Препод, особенно молодой, всего на пять или десять лет старше своей аудитории, всегда вызывает неподдельный интерес противоположного пола. В игру включаются сразу два архетипичных сексуальных стереотипа: обучение и власть. Если преподаватель в состоянии проявить эти характеристики хоть немного — студентки гарантировано начинают им интересоваться. Прежде всего, это проявляется в том, что они начинают манипулятивную игру: томные голоса, хлопающие ресницы, иногда сильно открытое декольте на первой парте.
Все это делается для того, чтобы проверить, насколько они могут управлять вами — не как преподом, но как мужчиной — и что можно из этого получить. В социальном плане мы все — существа играющие, и это нормальная игра для девушек. Главное тут — не увлекаться. Умение одновременно и подыграть, и остаться в отношениях «преподаватель-студент» позволяет не попадать в неловкие ситуации и не создавать ненужных прецедентов. Да и просто нужно оставаться профессионалом.
Время моего недолгого преподавания — одно из самых интересных, наполненных новым опытом моментов, которое я до сих пор вспоминаю с нежной грустью, радуясь, что прошел его быстро, не осквернив рутиной многолетней работы.
А вот у нашего главреда Бровина опыт преподавания был совершенно иной, жутковатый и даже инфернальный:
