Вы что думаете, мы только алкоголь пьем, да обжираемся? Ну нет, Отвратительные мужики — не только маяк плотского гедонизма, но и культуры. Редакция активно читает — и для развлечения, и по работе, и просто так, чтобы шестереночки крутились, а котелок — варил. Набор получился очень разнообразным: и лихие приключения, и полезная периодика, и хтонь, и радость. Ну и по традиции пишите свои примеры. Верим, что вы читаете не меньше нашего.
Александр Леонтьев: Харри Крюз: «Детство: биография места»
В 2024 году на русском языке наконец-то вышла книга Кормака Маккарти «Саттри». Это славное событие, которое было довольно ярко освещено в сми и не требуется в дополнительных рекомендациях.
Но для меня книжным событием 2024 стала книга Харри Крюза: «Детство: биография места». Тихо и аккуратно, мало кому известный в России автор, извлеченный на свет Kongress W Press, прочно занял свое место в моем сердечке. Автобиографическая книга Крюза, писателя в жанре «жесткого юга» («грит-лит»), выделяется простым и контрастным описанием повседневной жизни человека на юге Америки, в Джексонвилле.
Приятным и простым языком, подмечающим многие мелкие детали быта, описываются этапы как подготовки земли к посевам, детские игры, методика забивания скота и приготовления блюд, так и откровенно жесткие жизненные события, такие как последствия запущенной болезни, тяжёлые увечья и разборки южан с применением топоров или огнестрельного оружия.
Это книга о жизни, и читая ее ты как будто просматриваешь через маленькое оконце (примерно как вырубка на обложке книги) на жизнь тех древних далеких людей, пытаясь украсть немного истинности и искренности в свою реальность.
Отдельная благодарность Джамшеду Авазову за перевод книги
Василий Легейдо: Томас Пинчон, «Выкрикивается лот 49»
Про Пинчона и его книги сложно рассказывать. Во-первых, что можно рассказать про одного из самых известных авторов современности, которому до тебя уже посвятили не десятки, а сотни, если не тысячи статей? Во-вторых, это один из тех редких случаев, когда известный принцип про краткость и талант не работает: про Пинчона можно рассуждать часами и все равно будет казаться, что не сказал ничего важного. Налет загадочности вокруг его биографии и статус «писателя не для всех» и вовсе могут отпугнуть. Неудивительно, что энтузиасты на реддите регулярно составляют подготовительные компендиумы для тех, кто хочет вникнуть в Пинчона. А некоторые вообще жалуются на ПТСР от его книг: начали, ничего не поняли, ничего не поняли еще раз, сломали голову об стиль, словили мигрень от количества двусмысленных вывертов — да так, что теперь вообще не хотят браться за что-то, кроме списка покупок.
Впрочем, меня Пинчон не пугал, а скорее интриговал. Мне хотелось понять, действительно ли читать его так сложно и даже некомфортно, действительно ли он сам — воплощение высоколобого интеллектуала, как может показаться из некоторых отзывов. Для этого я выбрал один из самых его известных, небольших и (вроде бы) легкодоступных романов — «Выкрикивается лот 49». Опуская все детали, в которых по большей части и кроется смысл книги, можно сказать, что это история о женщине, которую по непонятным для нее самой причинам назначил душеприказчицей бывший любовник. Теперь, после его смерти, она тщетно пытается разобраться в его делах и начинает подозревать, что оказалась в эпицентре масштабного заговора.
Формально книгу часто определяют как детектив, хотя, на мой взгляд, она не особо поддается жанровым определениям. Прежде всего — это авторский роман, пронизанный уникальным идеями и приемами Пинчона с первой до последней страницы. Одна из самых простых и частых его фишек выглядит так: в тексте мимолетом упоминается имя, которое вроде бы не имеет никакого отношения к основному сюжету, вы киваете про себя, благополучно забываете это имя и читаете дальше, а потом — страниц этак через 50 — снова встречаете его уже совсем в другом контексте и начинаете ломать себе голову, пытаясь вспомнить, о ком идет речь.
Пинчон — это бесконечное наслоение информации: имен, фактов, культурных и исторических референсов, каламбуров и вроде бы лирических отступлений, которые незаметно, но прочно вплетаются в общую канву. «Выкрикивается лот 49» — это одновременно пародия на теории заговора, которые в середине 1960-х становились важной частью американского самосознания, и ненавязчивое размышление на тему: «А что, если некоторые теории заговора — на самом деле правда?».
Пишет Пинчон совсем не высокопарно — да, иногда пока дочитаешь предложение, успеваешь забыть, с чего оно начиналось, но при этом в романе много юмора и абсурда. Я даже не помню, когда последний раз смеялся за книгой, но «Выкрикивается лот 49» несколько раз заставил меня громко расхохотаться. А еще эту книгу можно описать как упражнение на восприятие незаметных связей, пронизывающих нашу реальность. После прочтения так и подмывает начать примерять логику произведения на себя: что если случайная встреча с давним знакомым — на самом деле далеко не случайность, что если странное поведение прохожего — это, вообще-то, условный сигнал единомышленникам из тайной организации? Получается мысленный эксперимент по максимально параноидальной интерпретации происходящего вокруг.
Паранойя вроде бы должна пугать. Но в «Выкрикивается лот 49» она получается не только пугающей, а еще и озорной и веселой. Чтобы резюмировать свои впечатления, не растягивая еще на три страницы, скажу так: после этой книги мне захотелось завалиться на диван и прочитать всего Пинчона. Чем и планирую заняться на новогодних.
Павел Зенцов: Алексей Пехов, тетралогия «Страж»
Примерно в середине лета друг посоветовал мне углубиться в творчество Алексея Пехова, и особенно обратить внимание на его четырехкнижие под общим названием «Страж». Буквально с первых строк книга увлекла, ибо фэнтезийные миры, да еще и на основе сеттинга эпохи Возрождения я встречал не часто, обычно авторы все-таки увлекаются именно Средневековьем с магами и драконами. В мире же, где действует страж по имени Людвиг ванн Нормайненн, также имеются драконы, но к ним автор присовокупил огромную кучу интересных существ, придуманных видимо лично им.
За основу мира Алексей взял Европу эпохи Возрождения, так что местные аналоги Папской области, Германских княжеств, Речи Посполитой и прочих исторических областей прекрасно видны и ни капли не напрягают.
Главная фишка книги — особые способности Людвига и его коллег, стражей, умеющих видеть неупокоенные души, способные причинять вполне себе физический вред окружающим людям. Главным же плюсом книги является умение автора прописывать второстепенных персонажей, именно они создают большую часть интереса книги. Персонажи сочные, с интересными, хорошо обоснованными характерами и поведением, поэтому каждого из них, при повторном появлении встречаешь как родного.
Еще одним несомненным плюсом автора является умение в загадки и детективные расследования. Во многих главах повествование построено именно как раскрытие неких ужасных и мрачных тайн, за чем следить очень интересно.
Но, конечно, без минусов тоже не обошлось. Читая тетралогию прямо, сразу видишь, откуда автор черпал вдохновение. Видимо «Ведьмак» Анджея Сапковского был его любимой книгой, ибо сама концепция — герой, являющийся мастером ненавидимой многими профессии, со специальным оружием против монстров (в данном случае, неупокоенных душ). Плюс — возлюбленная героя: крутая колдунья, пусть и тоже с умением видеть души. Чтобы уж точно читатель не ошибся, по роману прямо-таки раскиданы сюжетные повороты и сцены, передранные из «Ведьмака».
Например, подруга-волшебница волочет Людвига в качестве своей пары на слет колдунов в замок, где его с явным женским интересом рассматривают другие волшебницы. Или после смертельного ранения он переносится на заповедный остров к некой владычице из вымирающей расы, что долгое время исцеляет его. Я думаю, люди, читавшие приключения Геральта сразу узнали слет чародеев на острове Таннедд и исцеление ведьмака в Брокилонском лесу.
И еще один прямо-таки вопиющий момент. В отличие от второстепенных героев, основные — Людвиг и его подруга-волшебница прописаны прямо даже не плохо, а никак. Возникает впечатление, что автор использовал какую-то свою подростковую фантазию о крутой красотке, которая любит его просто потому, что он вот такой хороший. Отношения главной пары даже на сотую долю не имеют того взрывного, искрящего страстями тандема Геральта и Йен, с которого они явно и были передраны.
Тем не менее, плюсы серии настолько перевешивают минусы, что как только подробности приключений Людвига выветрятся их памяти, я скорее всего снова засяду за приключения стража.
RCKTfngrs: Брендон Сандерсон, «Элантрис»
Купленная в аэропорту Сочи ещё летом, открытая на случайной странице (что-то о том, как мы умираем и убиваем ради еды) и забытая до декабря, — забытая удачно, т.к. оказалась просто спасением для больного телом и разумом предновогоднего меня. Упадок сил, боль в спине и вообще отсутствие желания открывать глаза по утрам под конец года, — узнали себя?
Значит, Элантрис. Город за высокой стеной, населённый гигачадами со способностями превращать камни в золото, исцелять раны прикосновением и совершать прочие чудеса, что обычно приписывают богам. На них и молилось население окружающих деревень, пока не случился [спойлер], а сияющие-летающие сверхлюди не стали ходячей мертвечиной. Эта метаморфоза получила название «шеод».
Вслед за падением Элантриса подсдулись расположенные рядом поселения, лишь только в городке Каи шатко-валко идёт жизнь; о прежней роскоши стараются не вспоминать. И вот, спустя десять лет после шеода, автор представляет нам главного героя, принца Раодена, что в одно прекрасное утро словил проклятье бессмертия.
Да, книга не раз заставила меня вспомнить Dark Souls. Если вдруг хотели почитать что-то на тему жития полых а-ля Миядзаки, то господин Сандерсон расстарался, пусть и случайно. Книга вышла в 2005, «Тёмные Души» в 2011, а Хидетака известный любитель фэнтези, так что всё может быть.
Элантрис теперь это Прибежище Нежити, куда ссылают прошедших через шеод жителей Каи. Проклятье может затронуть любого, не важен возраст и статус. Теперь ты не принц Раоден, а всего лишь страшный элантриец. Да, тебе не нужно есть, у тебя не идёт кровь, но есть нюанс: боль. Стоит удариться мизинцем об угол, — до конца твоей жалкой нежизни ты будешь чувствовать боль так же остро, как в первое мгновение. Получил сотрясение? Цветные пятна в глазах и тошнота — твои спутники навсегда. Тела не заживают, это сводит большинство элантрийцев с ума, они становятся хоедами. Помните голых бедняг из Dark Souls, что просто лежали-сидели на земле, забыв, кем они были и зачем это всё вообще? Вот это хоеды.
Но не только выживанием Раодена в Элантрисе автор нас развлекает. Есть еще несколько сложных, объёмных, интересных персонажей.
Хратен, слуга святого Джадетта, повелителя всего сущего, прибыл в Каи для обращения жителей в свою веру. У него есть три недели, а потом сюда нагрянут местные крестоносцы и сравняют город с землёй. Привет, Tyranny от Obsidian. Желая избежать кровопролития, он врёт, угрожает, подстраивается, словом, люто бросает кубики на дипломатию.
Жена Раодена Сарин, что вступила в брак с принцем по политическим мотивам, желая укрепить позиции обоих государств — Арелона и Теода — перед лицом религиозного Фьердена, который ещё никогда не набирал такой мощи, военной и культурной.
Политическая неразбериха под стенами Элантриса, война банд в самом городе трупов, религиозные вопросы, семейные ценности, роль женщины в государстве, местная система магии, как не терять присутствия духа, даже если ты уже мёртв — Сандерсон мастерски справился со всеми темами. Книга вдохновляет, встряхивает, ей хочется поделиться. Есть задел на сиквел, но произведение цельное, законченное. Пусть местами наивное, но это однозначно лучшее из прочитанного, хотя именно в 2024 я читал художественную литературу как не в себя.
Александр Батов: старый добрый Диккенс
Конец года это не просто повод набить живот вкусными салатами, предварительно осушив ящик шампанского, но и отличный повод увидеться с родными и близкими. Для меня таким старым другом стала книга Чарльза Диккенса «Рождественская песнь в прозе». Я не открывал ее много лет и случайно наткнулся на новость, что ее переиздали да еще и с невероятной красоты иллюстрациями. Несмотря на то, что сюжет книги экранизировали множество раз, переосмысливая по новому повесть о вредном скряге, старая добрая история нисколько не устаревает с годами. Рекомендую запастись кружкой ароматного глинтвейна, закутаться в плед и погрузиться в волшебный мир сказки, где даже с самым плохим человеком могут случиться чудеса в Рождественскую ночь.
Дмитрий Соколов: Лев Данилкин. «Ленин. Пантократор солнечных пылинок»
На столетнюю годовщину смерти Ленина я решил плотнее погрузиться в биографические детали вождя мирового пролетариата. Прочитав в начале года чрезвычайно интересную книжку моего любимого марксиста Дьёрдя Лукача о ленинском мышлении, под конец года я осилил увесистый том Льва Данилкина, вышедший к столетию Октябрьской революции.
Книга интересна хотя бы тем, что это анахронически стилизованная авторская биография: Данилкин использует метафоры, отсылающие к мемам, сравнивает сцены из жизни Ленина с голливудскими блокбастерами, и сознательно описывает реалии начала ХХ века в терминах начала века XXI-го. Логика такого подхода не только в том, чтобы рассказать о Ленине современным языком, но и (что даже важнее), показать лидера большевиков как живого человека, а не монументального гения, непоколебимо ведущего страну в светлое коммунистическое будущее. В советской трактовке Ленин был фигурой всемирного масштаба, а его культ был фундаментом идеологии, поэтому после распада СССР для новых постсоветских поколений этот человек неизбежно должен быть переосмыслен — ведь, независимо от оценок, его вклад в историю России (да и всего мира) огромен, а отзвуки ленинских решений ощущаются до сих пор.
У Ленина была короткая, но невероятно насыщенная жизнь, и Данилкин хорошо использует ее потенциал, умело насыщая главы плотным контекстом — от бытовых привычек (вы знали, что Ильич был заядлым велосипедистом?) до тончайших идеологических нюансов, вызывавших в свое время глубочайшие расколы в партии. Плотный поток событий подхватывает и несет с возрастающей скоростью через года и десятилетия: Петербург и Париж, Цюрих и Лондон, Краков и остров Капри — а потом восставший Петроград мелькают как эпизоды первоклассного сериала о жизни подпольщиков-революционеров. Данилкин пишет биографию, сочетая шпионский роман, историческую драму и философский трактат, эффектно показывая, насколько разносторонним (и безжалостным) был Ленин в качестве большевистского вождя.
Идеолог, журналист, бунтарь, оратор и политик, этот человек сначала поражает работоспособностью (фанаты многозадачности, учитесь!). Одной рукой он изгоняет из партии всех несогласных, другой — шлет указания в Петербург думской фракции РСДРП, и обеими — держится за власть. Утром он штудирует Гегеля, днем читает лекции по марксистской диалектике, а вечером пишет гневные статьи в партийные газеты.
Потом ты хорошо видишь другую — еще более важную — ленинскую черту: целеустремленность, понимание, «зачем это все». Вся жизнь Ленина была беспощадно подчинена ровно одной цели: революция в России. На нее он поставил все — и оглушительно выиграл, хотя проиграть мог тысячу раз. Суровый, упрямый и обаятельный, Ленин умел уступать при необходимости, однако никогда не терял из виду главное: «коренной вопрос всякой революции есть вопрос о власти». Он был уверен, что лучше всех понял Историю и заставил ее работать на себя, одним рывком втащил Россию в современность и указал человечеству путь в будущее — но дорога оказалась миражом, на пути к которому погибли миллионы, однако Ильич хорошо знал о цене, которую придется заплатить за обновление мира, и его она не смущала.
Наконец, из книги Данилкина отлично видно, насколько непримиримым был Ленин в борьбе за власть, и насколько при этом плохо были большевики подготовлены к самому главному событию в их жизни — строительству коммунизма. Если переворот Ленин продумал до мельчайших деталей, то практики управления страной у него не было, и по книге хорошо чувствуется, что ленинская гвардия бешено импровизировала, пытаясь одновременно решить миллион важных задач, оставшись при этом живыми и на свободе. Главная трагедия жизни Ленина заключается именно в том, что когда пришло время закладывать основы стабильной системы, ее вождь оказался при смерти — огонь революции пожрал его живьем.
Вся эта сага рассказана стремительным, бойким языком, хорошо подходящим к современности (хотя уже сейчас понятно, что лет через 10-15 книгу нужно будет снабжать толстенным приложением, иначе половина образов и метафор будет непонятной). Данилкин очевидно симпатизирует своему герою, однако не заставляет его любить, и оставляет много пищи для размышлений. Одним словом, отличное чтиво для мрачных времен — кроме прочего, это ведь история о том, что нужно уметь ждать своего часа, не отвлекаясь на мелочи, и работать для завтрашнего дня, даже если застанешь лишь его первые часы.
Владимир Бровин: Эрнст Юнгер, «На мраморных утесах». «Петрополь»
2024 дал мне два вдохновения: я полюбил периодику и в один из осенних дней открыл для себя Эрнста Юнгера. Я отлично помню тот день. Карта дня — Дьявол. До меня с разницей в минуты докопались алкаш и агрессивный торчок, просившие денег. Торчка я послал к черту, алкаша угостил дешевой водкой и пирогом, потому что он с ходу увлек меня вежливой беседой. Вроде о Боге и Дьяволе — что-то такое. Далее я зашел в книжный недалеко у моря (которое к моей великой тоске ныне подверглось экологической катастрофе и исторгает на берег тонны мазута). Там я увидел книгу «На мраморных утесах» Юнгера и почему-то захотел именно ее. О Юнгере я не знал вообще ничего, кроме фактов из нашей старой статьи на DM. Он представлялся мне эдаким стальным тевтонским титаном, на которого аж страшно взглянуть.
К счастью, я очень сильно ошибался. Это потрясающее поэтическое полотно. Малюсенькая книжка, которую я читал несколько месяцев. Растягивая, смакуя некоторые страницы, перечитывая по многу раз. Это, безусловно, проза, но ярких, возвышенных и крышесносных образов в ней столько, что чувствуешь невольное опьянение и ходишь потом, словно под какими-то снадобьями. История здесь простая: два монаха-ученых работают над ботаническим справочником в обители неподалеку от средневекового городка. И все тут так хорошо, что наворачивается слеза. А потом в эти места приходит новый хозяин-узурпатор. И сюда проникает скверна. Медленно она развращает и отравляет все: местную поэзию, обычаи, саму природу. Но герои сопротивляются, у них есть друзья с храбрыми сердцами, которые готовы дать отпор. Не физический, так хотя бы метафизический. Но истинная суть романа не в истории, а в восхитительном стиле и дьявольских мелочах. Например, оказывается, что обитель расположена не в реальном месте. И не в реальном времени. Но это не банальная метафора или фантастика. Это своего рода Утопия об идеальном рае бонвиванов и поэтов, который необходимо спасти от опасности.
Другая моя страсть этого года — периодика. Вот настолько банально и как-то контринтуитивно (по идее я по долгу работы должен был увлечься ей раньше, но нет). Начал с каких-то внезапных журналов, валявшихся в барах. Потом начал кое-что заказывать. Потом оказалось, что кто-то из знакомых читает довольно любопытные вещи (вплоть до иностранной периодики). И не буду дальше ходить вокруг да около, а посоветую журнал, который издает один мой кореш. Это не сказать чтобы реклама — ни черта я за это не получу. Но издание реально того стоит.
Это журнал «Петрополь», который вышел вот только-только — хрустящий первый выпуск. Он по странности переплетается с «Мраморными утесами» Юнгера: тоже про бонвиванство, про дух кутежей — но возвышенных и осознанных. Не про ёрш с чехонью, а больше про шампанское с какой-нибудь книгой в руках и томно глядящей на тебя белокурой бестией. Ну и с юмором, конечно — тут есть и немного Бидструпа, и Чехова, и Швейка. Очень много закоса под старые газеты, но не натужно, а остроумно. Короче, советую. Я из-за этого журнала даже полюбил ходить в бистро — пропустить кофе и вина на веранде под книжку, накручивая ус. Еще тут просто офигеннейшая полиграфия, бумага такая, что хочется ее укусить.
