Если вы не увлекаетесь медитацией и не страдаете от избытка свободного времени, в 2020 году осталось не так много стопроцентных вариантов медленно получать удовольствие от процесса, а не результата. Первый давно известен – это бинджвотчинг, запойный просмотр сериалов по сезону или хотя бы по три-четыре серии за раз. Сериальная терапия особенно хорошо работает с давно выученной классикой – когда знаешь следующую реплику Уолтера Уайта или Тони Сопрано наизусть, можно предвкушать момент, не включая Флэша после очередного клиффхэнгера.
Второй вариант намного менее очевиден, и наверняка вызовет сарказм при первом знакомстве. Это просмотр снукера – лучшей игры на бильярде. Если вы и слышали это название раньше, то наверняка используете его исключительно ради насмешек над чопорным англичанами, которые понятным и логичным видам спорта предпочитают нечто аристократичное и снобистское. Даже при мысли о киях и шарах, живущий в России человек с большей вероятностью подумает о партии в пирамиду или пул с батей, чем об игре, которая долгое время несправедливо считалась чисто британским развлечением.
Если вы ничего не знаете о снукере или до сих пор поскорее переключаете канал, когда случайно попадаете на него воскресным вечером, то исправляйтесь скорее. Для начала прочитайте наш гайд – в нем объясняется, почему пятичасовой просмотр снукера спасает от рабочей рутины и помогает расслабиться лучше, чем любой хит Netflix.
В двух словах – история и правила снукера.
Чтобы не утомлять поучениями, максимально кратко расскажу о происхождении снукера и о том, как в него играть (трудно вдохновиться хобби, если вообще не представляешь, что оно из себя представляет). Эта разновидность бильярда была изобретена британскими военными в индийском городе Джабалпур в 1875 году. По версии писателя Коптона Маккензи, молодой лейтенант Невилл Чемберлен (полный тезка будущего премьер-министра Великобритании) ради интереса добавил к 15 красным и одному черному шарам на офицерском бильярдном столе несколько цветных. Получившийся беспорядок он назвал снукером – это сленговое словечко обычно относилось к неопытным курсантам первого года обучения.
Чемберлен так вдохновился придуманным спортом, что даже дал кличку Снукер своему скакуну. Полностью правила игры сформировались только к 1884-му – изобретатель снукера к тому времени базировался уже на юге Индии, в местечке под названием Утакаманд и практиковался в местном бильярдном клубе с сослуживцами. В 1927-м в Англии состоялся первый чемпионат мира по снукеру, и с тех пор популярность спорта неизменно росла. В 1980-х, когда варианты проведения выходных для большинства британцев ограничивались просмотром одного из четырех доступных каналов дома или в пабе, звезд снукера знали в лицо не хуже, чем актеров, моделей или футболистов. Например, финал ЧМ-1985 по стране смотрели 18,5 миллионов зрителей – треть населения. «Снукер был важнее любого другого вида спорта – и футбола, и гольфа», – вспоминал победитель того матча Деннис Тэйлор. Так в чем секрет популярности игры, которую некоторые скептики даже не признают спортом (говорят, так нельзя называть занятие, во время которого можно спокойно попивать пиво или пускать под потолок колечки дыма)?
Правила снукера не так сложны, как может показаться. На столе длиной чуть больше 3,5 метров и шириной 1,8 метра располагаются 15 красных, шесть цветных (да, красный – это тоже цвет, но разница станет понятна чуть позже) и один белый шар. За забитый красный шар дается одно очко, желтый – два, зеленый – три, коричневый – четыре, синий – пять, розовый – шесть и черный – семь, а белый шар, которым и нужно раскидывать остальные по лузам, называется битком. Задача каждого из соперников заключается в том, чтобы построить как можно более крупную серию, а в идеале – просто убрать все шары со стола одним подходом.
Структура ведения серии такова: в свою очередь снукерист сначала наносит удар по красному, а если забивает его, то имеет право пробить по любому из других цветных шаров. При этом все цветные, кроме красных, имеют на столе свои отметки. После того как их забивают, судья выставляет их обратно, то есть игрок может вести всю серию через один цветной шар (скажем, черный), забивая поочередно красные шары и черный, или через разные (например, забивая красный, затем черный, затем еще один красный, розовый, следующий красный – и так далее). Когда все красные заканчиваются и остаются только цветные, нужно забить их в последовательности от самого дешевого к самому дорогому – начиная с желтого и заканчивая черным.
Партии в снукере называются фреймами, а матчи проходят в разном формате в зависимости от стадии и турнира. Самые короткие встречи играют до четырех побед (максимально возможное количество фреймов – семь), а самая длинная – финал чемпионата мира – до 18 побед (то есть в нем может быть 35 фреймов). Самым почетным достижением для снукериста, кроме победы, считается максимум – ситуация, когда он сыграл все красные через черный, а затем забил все цветные и набрал максимально возможные 147 очков. Однако в снукере важны не только набранные очки, но и тактика. Борьба за возможность начать атаку часто имеет не меньшее значение, чем сама серия. В ходе тактической борьбы снукеристы по очереди отыгрываются от красных и пытаются поставить биток так, чтобы сопернику было как можно сложнее безопасно отыграться.
Кульминацией позиционных противостояний является собственно снукер – игровая ситуация (да, она называется так же, как сама игра), когда биток прячется за одним из цветных шаров, и ни одного красного нет в прямой видимости. Когда один соперник ставит снукер – заводит биток, скажем, за черный – другому приходится играть от борта, чтобы попасть в красный. Если у него не получается, оппоненту начисляются штрафные очки. Иногда для выхода из сложного снукера требуется пять-шесть попыток, что обеспечивает поставившему его игроку солидное преимущество. Что еще страшнее, при выходе из снукера можно отдать атаку – тогда соперник наверняка подойдет к столу и воспользуется шансом. В снукере не бывает проходных ударов – любой неосторожный отыгрыш может привести к безвыходной ситуации для тебя или к легкой победе во фрейме для другого игрока.
Представьте самую напряженную дуэль в спагетти-вестернах – она все равно уступает по напряжению даже проходному снукерному матчу.
После затянувшегося вступления перейдем к главному – почему же смотреть за всем этим реально интересно? На первый взгляд, снукер уступает по зрелищности теннису, другому спорту, центральное место в котором отведено противостоянию двух личностей. Однако прелесть снукера не в скорости игры или молниеносной реакции, а в постоянно нарастающем саспенсе. Неторопливое развитие событий даже идет ему на пользу. В особенно сложных ситуациях игрок может думать над ударом несколько минут. Его соперник в это время ждет в кресле, а зрители замирают – они знают, что успех определят считанные миллиметры.
Театральную атмосферу иногда используют в качестве доказательства скучности снукера, хотя на самом деле все наоборот: параллели с представлением возникают именно потому, что по ходу матчей драматизм достигает пика, а один удар может обернуться как эстетически безупречным и достойным аплодисментов зрелищем, так и провалом, который ложится на плечи игрока неподъемным грузом. Главный турнир – чемпионат мира – неслучайно проходит в шеффилдском театре Крусибл, а снукеристы не реже других спортсменов страдают от депрессий, личных кризисов и спадов формы.
В затемненном зале роль сцены играет выхваченный лампами стол, только триумф участников зависит не от прочитанного наизусть текста, а от точности и самообладания. Лузы в снукере меньше, чем в пуле, а стратегия требует большего внимания – после каждого удара необходимо выйти на следующий шар с точностью вплоть до миллиметра, иначе сразу несколько ходов в комбинации окажутся под сомнением. Предельная концентрация часто опустошает даже звезд и приводит к неожиданным промахам.
Напряжение перед каждым ударом ощущается отчетливее, чем в самых пронзительных фильмах ужасов или бескомпромиссных олдускульных вестернах.
Снукер вообще напоминает дуэль двух бандитов или охотников за головами на Диком Западе больше, чем любой другой спорт: это борьба характеров, испытание на стойкость, проверка выдержки и силы воли. Другая очевидная параллель с кинематографом – фильмы Альфреда Хичкока. Голливудский классик первым показал, что зритель больше боится не показанного крупным планом монстра или расчлененки, а незримого присутствия чего-то зловещего, на что намекают лишь музыка и общее ощущение тревоги.
Однажды маэстро привел пример сцены, которая по-разному воздействует на зрителей. Если два персонажа общаются, и внезапно посреди разговора взрывается бомба, это вызывает шок. Если они общаются, и на протяжении диалога нам видна тикающая под столом бомба, нас поглощает саспенс. «В таких условиях даже безобидный разговор завораживает, потому что зритель чувствует себя участником сцены, – объяснял Хичкок. – Нам хочется прокричать персонажам: «Хватит обсуждать эти посторонние темы, под вами сейчас взорвется бомба!».
Колумнист New Statesman Дэниел Харрис приходит к выводу, что тот же драматичный эффект присутствия возникает и в снукере. Когда удар уже нанесен, и камера из-за лузы показывает, что наш фаворит промахнулся, нам хочется оказаться по ту сторону экрана и слегка подправить траекторию. Когда происходит обратная ситуация, шар замирает на пару секунд и балансирует в створе лузы, зрительские сердца замирают вместе с ним. Как и в «Матч Пойнте» Вуди Аллена мы ждем: снукерист наберет очередное очко или оставит элементарную позицию для соперника? «Почти в каждом брейке [так в снукере называют серии] возникают ситуации, когда нужно нанести сложный удар, когда игрок теряет позицию или шары неправильным образом контактируют друг с другом, – пишет Харрис. – В такие моменты ты чувствуешь это давление. Добавьте время на ожидание, пока шары остановятся, пока игрок обходит вокруг стола, судья протирает биток, соперник ждет своей очереди. В любой момент что-то может пойти не так».
Со стороны может показаться, что большое время на подготовку к удару и вообще уникальная для современного спорта продолжительность матчей (например, финал ЧМ проводится в четыре сессии, разбитых на два дня) лишают снукер зрелищности, но за просмотром легко убедиться в обратном: тлеющие снукерные страсти постоянно рискуют разгореться в полноценный костер, а ожидание и внешняя сдержанность участников лишь подчеркивают чистый драматизм ситуации. Неторопливый, как в образцовом фолк-триллере, темп позволяет смаковать каждую деталь и растягивать удовольствие.
Одна из проблем с восприятием снукера заключается в том, что из-за мастерства джентльменов в жилетках и бабочках спорт кажется очень простым. Звезды выходят на очередной удар настолько уверенно, будто ставят шар рукой, но достаточно самому подойти к игровому столу, чтобы понять, насколько сложно забить через весь стол даже красный, стоящий в 10 сантиметрах от лузы. Чтобы добиться успеха в снукере, нужно одновременно быть собственным психотерапевтом, разрабатывать тактику и рассчитывать траекторию удара с точностью ученого. В зависимости от точки соприкосновения кия с битком, белый шар прокатывается вперед, возвращается назад или заворачивается под невероятным углом – качество исполнения каждого элемента обеспечивает либо продолжение атаки, либо безопасный отыгрыш.
В футболе бывают обидные автоголы, споры из-за сомнительного удаления, серии пенальти. В теннисе мяч может зависнуть на сетке, попасть сопернику в тело и на миллиметр зацепить заднюю линию, превратив неминуемый фол в выигранную подачу. Снукер полон таких же судьбоносных ситуаций, трагичных для одного и триумфальных для другого: исход некоторых матчей решает случайное падение битка или касание откатившегося к борту шара рукавом. Иногда снукерист мажет, но отскочивший шар случайно падает в другую лузу – такое невероятное везение называется флюком. Можно лишь представить, что чувствует игрок, который идеально отыгрался, но проиграл, потому что от него отвернулась удача.
В отличие от других видов спорта снукерист не может выпустить пар, как другие спортсмены: ни выругаться, ни толкнуть болбоя, ни пнуть рекламный щит, ни накричать на судью. Этикет и правила позволяют ему лишь сдержанно ударить кулаком по столу на память о промахе, который, возможно, лишил его нескольких сотен тысяч фунтов. Судья даже не позволяет болельщикам поддерживать кумиров слишком активно, чтобы крики не отвлекали игроков. В снукере проявление эмоций сводится к минимуму, но парадоксальным образом это лишь подчеркивает эмоциональность. Зрители и так достаточно погружены в происходящее, чтобы прочувствовать значение и драматизм каждого момента без лишнего шума.
Просмотр снукера – упражнение для переключения внимания, фон для скучной работы, мытья посуды или ночной кружки пива.
Мое увлечение снукером получилось не совсем случайным – я кое-что знал об игре, а авторство на спортивном сайте стало поводом погрузиться еще основательнее. И все же снукер довольно быстро стал для меня чем-то большим, нежели поводом для очередного текста. Ритмичность и неторопливость делают его идеальным спортом для просмотра в любой обстановке и ситуации – или просто фоном для другого дела, который либо позволяет на пять минут отвлечься и расслабить голову, либо, наоборот, сконцентрироваться под звук ударов, как под расслабляющий эмбиент.
Любовь к снукеру у меня совпала еще и с работой редактором новостной ленты. Смены либо начинались в 8 утра (и тогда я засыпал на клавиатуре), либо заканчивались в 12 ночи (результат такой же), а обязанности часто сводились к рутинному рерайту никому не интересной, но важной для повестки дня реплики какого-то официального лица или просмотру эфира, где другой человек в костюме выдавал причудливую смесь банальностей и бессмыслицы. Исполнение этих обязанностей не требовало стопроцентной концентрации, а мозг отчаянно требовал, чтобы его заняли не только прямой речью корреспондентов. В то же время отвлекаться полностью на просмотр фильма или чтение книги получалось редко – каждые две минуты возникала необходимость что-то оформить, послушать или уточнить.
В такие моменты единственным спасением становился снукер. Благодаря спорту мне было не совсем скучно до бесконечности обновлять новостные сайты конкурентов в ожидании эксклюзива – краем глаза я постоянно поглядывал на зеленое сукно и учился переключать мозг: оценивал ситуацию за столом, прикидывал шансы соперников, слушал споры комментаторов или отключал голову, наблюдая за ритмичным обменом ударами. Если я «отвлекался» от снукера на срочную новость, то матч все равно не терял зрелищности, потому что в снукере каждая деталь имеет значение, а матчи идут долго (даже самый короткий, как правило, переваливает за два часа). Это значит, что после десятиминутного перерыва зритель может восстановить картину и снова погрузиться в происходящее – в отличие от того же футбола, где есть риск пропустить единственный гол на 10-й минуте, а затем 80 минут наблюдать за унылым перекатом мяча.
Снукер превратился в идеальное сопровождение для любой ситуации – если в детстве хочется одеваться, есть и засыпать под мультики, то когда тебе за 20, можно спокойно переходить на снукер. За ним не нужно следить так же неотрывно, как за сюжетными поворотами сериалов или мыслью подкастера, зато он более зрелищный, цельный и содержательный, чем болтовня ведущих или подборка тупых моментов на YouTube. Я смотрю снукер, когда мою посуду, если мне лень прислушиваться к актерам или по десятому кругу подпевать Джонни Кэшу. Под вечер снукер помогает не просто сидеть за ужином с кружкой пива и пялиться в стену, если нет настроения анализировать кино или тупить в сотый раз под классические эпизоды «Южного парка». То же самое в метро, когда лица пассажиров утомили, а уставший мозг отказывается складывать слова книги в предложения.
Главная прелесть снукера заключается в том, что ему необязательно полностью оккупировать сознание зрителя, чтобы оставаться интересным: иногда он держит в напряжении и не позволяет оторвать взгляд, а иногда тактично отходит на второй план, как и положено спорту джентльменов.
Что происходит со снукером в наше время?
В 2010-м в The Guardian появилась заметка (https://www.theguardian.com/sport/2010/jan/10/future-of-snooker) о том, что снукер не переживет следующее десятилетие. Автор назвал спорт анахронизмом: матчи длятся слишком долго, обаяние 1980-х прошло, а новых героев не появилось. Спустя 10 лет пессимистичная колонка сама кажется древней и неактуальной – снукер процветает благодаря руководству опытного промоутера Барри Хирна. Его сын организует топовые боксерские поединки, а сам Барри, который также руководит соревнованиями по дартсу, в конце 2000-х полностью преобразил организацию World Snooker. Тогда за сезон проводилось всего шесть рейтиновых турниров, сейчас их около 15. Суммы призовых выросли (например, победитель ЧМ получает 500 тысяч фунтов по сравнению с 250 тысячами в 2010-м), а география расширилась: ивенты проводятся в Риге, Бельгии, Берлине, Индии, Пекине и Шанхае. Очередной денежный и престижный турнир был запланирован на эту осень в Саудовской Аравии, но его пришлось отложить из-за пандемии.
В последние годы споры о том, считать ли снукер спортом, потеряли смысл: профессионализм и организация тура заставляют воспринимать игру на бильярде так же серьезно, как крикет, гольф или теннис. Финал ЧМ-2016 по всему миру посмотрели больше 300 миллионов зрителей – 210 из них следили за матчем с участием соотечественника Дина Джуньху из Китая. Молодые талантливые снукеристы вырастают по всему миру от континентальной Европы до дальних уголков Азии, но одновременно Хирн добавил индивидуальности уже состоявшимся звездам: теперь каждый игрок, как боксер или боец смешанных единоборств, имеет свой никнейм и выбирает музыку, под которую выходит к столу. Об алкоголе или сигаретах в прямом эфире, естественно, не идет и речи. Не то что в 70-е! На фото ниже — ирландский игрок Алекс Хиггинс, ожидающий своей очереди с привычной сигаретой в зубах.
Несмотря на разговоры о кризисе поколений, в снукере регулярно появляются яркие и противоречивые личности.
Пожалуй, главный герой и одновременно антигерой за всю историю этого спорта – шестикратный чемпион мира и бунтарь Ронни О’Салливан по прозвищу Ракета.
Англичанин известен стремительными брейками у стола и постоянными скандалами за его пределами. Отца Ронни посадили за убийство в 1992-м, когда сын только начал профессиональную карьеру, и выпустили лишь в 2010-м. Мать отсидела год за неуплату налогов и держала сеть секс-шопов в лондонском районе Сохо. Другой никнейм Ронни – Да Винчи сукна, но за его достижениями в снукере всегда скрывались личные драмы: он бесчисленное количество раз критиковал любимый спорт, угрожал завершить карьеру из-за депрессии, подсаживался на наркотики, страдал от обжорства, оскорблял судей и других игроков, играл босиком, откровенно хулиганил, но неизменно искупал грехи гениальной игрой.
Не верьте, если вам скажут, что в снукер играют лишь занудные интеллектуалы. Приятель О’Салливана и шестикратный финалист чемпионатов мира Джимми Уайт пережил кокаиновую зависимость и сумасшедшие вечеринки с гитаристом The Rolling Stones Ронни Вудом в 1980-х, а североирландец Алекс Хиггинс по прозвищу Ураган дрался с организаторами турниров, напивался прямо во время матчей и проваливал допинг-тесты. В чопорной британской игре полно отвратительных мужиков, и хотя в 2020-м профессиональные спортсмены не дебоширят так же, как в лихих 1980-х, это не значит, что снукер стал скучным. Самый простой способ полюбить его сейчас – посмотреть подборку сумасшедших ударов лидера мирового рейтинга Джадда Трампа, который редко скандалит, зато почти всегда доминирует над соперниками.
Другой способ прочувствовать скрытое обаяние игры, в которой кульминация редко длится меньше получаса, а эстетическая безупречность сочетается с математической точностью. Позвольте этому вестерну в театральных декорациях захватить вас, и уже через неделю вы легко объясните, что такое тотал клиренс и чем болкерные шары отличаются от остальных. Конечно, снукер – неочевидное хобби по сравнению с игрой в Cyberpunk 2077, чтением Стивена Кинга или пробежкой по парку под мотивирующий плейлист, но если в 2020-м и остались изящные способы убивать время, то это – лучший из них.