Есть два типа государственных мужей, которые пытаются запретить своим гражданам что-то приятное. Одни делают это потому что совершенно не понимают, как это приятное работает. Другие, наоборот — прекрасно понимают, и оттого запрещают. Удивительно, но кофе, который мы теперь считаем чем-то безобидным, умудрился в свое время пострадать от обоих типов законодателей. За его употребление казнили, его запрещала церковь, а женщины с подачи политиков отказывали в близости мужчинам, которые пьют «оттоманскую черную кровь».
Законы Мурада IV: смертная казнь за чашку кофе
Самым одиозным, жестоким и на современный взгляд неадекватным правителем, запрещавшим кофе, был султан Османской империи Мурад IV. Однажды мы уже писали о его брате и преемнике, Ибрагиме Безумном, который был психопатом, сексуальным маньяком и попутно самым могущественным в мире идиотом. В общем, семья была та еще и Мурад вел себя сумасбродно и жестоко вполне в традициях своей династии.
Он был вспыльчив и развратен, но подданным спуску не давал. Он ужесточил продажу алкоголя, фактически запретив его, а также ввел жестокие кары за курение табака. Но больше всего он почему-то ненавидел именно кофе. По его указу кофейни были разгромлены, а за его употребление вводились суровые наказания. Того, кто попался в первый раз, били, того, кто попадался во второй, казнили, затолкав в мешок и утопив в Босфоре. На счет мешка история может быть приукрашена, но отношение султана к кофе эта байка передает красноречиво.
Причина такого отношения к кофе простым туркам была непонятна. Так что они придумали истинно восточную легенду: Мурад IV якобы переодевался в простого горожанина и без охраны ходил по разным заведениям Стамбула, чтобы послушать, что о нем говорят граждане. Зайдя в таверну, где все пьют, нарушая заветы веры, он обнаружил, что люди там поют и веселятся. «Нехорошо, конечно, но не опасно», — рассудил Мурад. Зато в кофейне только и было разговоров, как о политике и нечестном правлении султана.
Услужливые придворные объяснили Мураду, что народ его, конечно же, любит, просто кофе вселяет в них бунтарские настроения. Ненависть султана была так сильна, что он запретил даже турки и кофемолки — их начали массово и за бесценок продавать европейцам, вызвав, тем самым, моду на кофе уже в Европе.
Самое же смешное в этой истории то, что Мурад IV, который так рьяно запрещал алкоголь и кофе, судя по всему, умер от последствий алкоголизма. Не исключено, что и вовсе напившись до смерти.
Кофе вызывает импотенцию
(по мнению английских женщин XVII века)
В Европе кофе начали пить с наступлением эпохи географических открытий. И восприняли его соответственно: как диковинную и чрезвычайно модную новинку. Иными словами, часть людей его обожала, а часть считала сатанинским пойлом. Бытовало мнение, что евреи и мусульмане в сговоре подсаживают европейцев на кофе, чтобы навести проклятье и уничтожить христианскую мораль. Конспирологи, как видите, не меняются.
Особенно забавно вышло в Британии. Пока часть дворян защищала кофе как источник бодрости и вдохновения, его противники придумали подлый, но остроумный прием. Они создали петицию женщин, которые выступали против напитка и молили власти и лично короля запретить отраву как можно скорее. По заявлениям обеспокоенных гражданок, кофе превращает их мужей в импотентов, у которых «из твердого только кости, а из стоячего только уши». Это был удар ниже пояса, и доверие к кофе действительно было подорвано.
Возвращаясь к истории Мурада IV, стоит сказать, что политические противники у напитка возникли не просто так. Люди действительно встречались за чашкой кофе и трубкой табака для того, чтобы обсудить политику и слухи. С того самого момента, когда голландцы сделали кофейни популярными, кофе и крамольные беседы были неразрывны. В кофейнях зрели заговоры, писались памфлеты и подписывались самые смелые торговые договоры. Кофе ассоциировался с рисковыми мужчинами, которые организуют рисковый бизнес, вроде революции или поставок табака из Тринидада.
В итоге в 1676 английский король Карл II запретил кофейни как рассадник аморального поведения (впрочем, быстро передумал). Как и Мурад, сам он при этом был далеко не безгрешен и даже получил прозвище «Веселый король» — за бесчисленные сексуальные похождения. Интересно, пил ли он кофе, или же боялся за свою потенцию?
Прусский император — за пиво, против кофе
«Омерзительно признавать увеличение количества кофе, потребляемого моими подданными. Мой народ должен пить пиво. Многие баталии были проведены и выиграны солдатами, вскормленными пивом, но Король не чает, что можно рассчитывать на солдат-любителей кофе, когда надобно выдержать испытания и поразить неприятеля».
Фридрих II
— Так о кофе отзывался король Пруссии Фридрих II, он же Великий. В 1777 году он запретил употребление напитка и даже организовал специальную службу, «Кофейный сыск», который занимался поиском и наказанием нарушителей. Особую ставку сделали на «сознательных граждан», которым предписывалось доносить на тех, кто продолжает пить кофе. Следующие 20 лет с заразой боролись по всем правилам прогибиционизма: облавы на нелегальные притоны, жестокие наказания для дилеров и потребителей, патриотическая антикофейная пропаганда, общественное порицание и все в таком духе.
Сам Фридрих, что характерно, кофе пил. Не особо жаловал, но иногда принимал для бодрости. По многочисленным слухам, особенно перед тем, как заняться сексом с кем-то из своих гвардейцев.
Эфиопия: родина кофе, где он был запрещен по религиозным причинам
Самый же неожиданный запрет на употребление кофе бытовал в Эфиопии, родине этого растения. Вплоть до XIX века местная церковь порицала «дьявольское вино», считая его языческим пережитком. Местные миафизиты порицали употребление кофе с не меньшим жаром, чем мусульмане порицают употребление вина.
Менелик II. Настолько крутой император, что выглядит так, будто ему вот-вот вручат «Грэмми».
Забавно, что обычай пить кофе пришел сюда из Европы — императору Эфиопии Менелику II было обидно, что напиток любят и ценят по всему миру, но только не на родине. Ему стоило немалых трудов договориться с церковными лидерами, чтобы те сняли религиозный запрет на кофе. Теперь его выращивание — чуть ли не единственное, что держит страну на плаву.