«Касл Рок» — лучший сериал по Кингу (который снят совсем не по Кингу)

На самом деле, «Касл Рок» снят вовсе не по Кингу. Если вы захотите разобраться, что же на самом деле произошло в сериале, и прочтете все 57 написанных Кингом романов, то окажетесь разочарованы. Истории о парне, которого много лет продержал в клетке начальник печально известной тюрьмы Шоушенк, среди них нет. Нет ее и в 10 сборниках короткой прозы Кинга.

Эту историю вообще придумал не он. От Кинга в «Касл Роке» лишь имена нескольких второстепенных персонажей, вроде любопытной девушки по фамилии Торренс, неплохо обращающейся с топорами (должно быть, это у нее семейное) — и сам город. Он тоже герой, причем сам что ни на есть главный. Это и есть главный вклад Стивена Кинга в сериал.

Завязка меж тем очень кинговская: начальник Шоушенка уходит на пенсию и экстравагантным образом сводит счеты с жизнью, после чего в неиспользуемой части здания тюрьмы обнаруживается подвал с клеткой. В клетке сидит криповатого вида молодой человек. Сидит, похоже, давно. Не один десяток лет. На все вопросы отвечает фирменным криповатым молчанием. Все, что из него удается выдавить — имя: Генри Дивер.

Генри — персона в городе печально известная: черный приемный ребенок местной белой семьи в детстве пропал на несколько дней. После долгих поисков его обнаружили невредимым посреди замерзшего озера. Сам мальчик ничего не помнил — ни о том, где пропадал, ни о том, как он оказался на озере. С тех пор прошло много лет, Генри уехал из Касл Рока и стал адвокатом. Когда парень из клетки произносит его имя, один из сердобольных охранников выходит с Генри на связь и просит вернуться: начальство тюрьмы хочет замять историю с пленником, а тому явно нужна помощь.

Легко понять, почему практически все фильмы, снятые по Кингу, получаются плохими. Когда читаешь его книжки, перед глазами стоит невероятно сочная, живая картинка — ты будто уже смотришь отличное кино. Кажется, что даже особых усилий прикладывать не надо: бери и снимай страницу за страницей, классно же получится! Увы, не получается, потому что в фильмах по Кингу нет главного: голоса рассказчика, самого мощного инструмента этого писателя.

Любая книга старины Стива — это уютный вечер у костра. Над головой звездной небо, в лесу неподалеку ухают совы, в огне пляшут искры, еле слышно потрескивает хворост. Рядом сидит высокий человек в очках и неспешно рассказывает об удивительных вещах, которые случаются с самыми обычными людьми — рассказывает так, будто сам все это видел… и рассказывает только тебе.

Это удивительное свойство прозы Кинга, она буквально гипнотизирует тебя и не отпускает до последней страницы. С бесконечно доверительной интонацией он говорит: слушай, это, конечно, полный бред и безумие, но вот там, за поворотом, видели настоящего монстра. Понятное дело, монстров не существует, но… — и тут он расписывает все до последнего шва на куртке, в которую был одет несчастный ребенок, растерзанный этим монстром.

Разумеется, на большом экране эти фокусы не работают. Искусство Кинга — чисто повествовательное, оно стоит на двух китах, диалоге и воображении. Кинг вообще по большому счету не писатель, а именно рассказчик, storyteller. Сложные запутанные сюжеты, большие аудитории и всякие постмодернистские штуки ему неинтересны. Он редко продумывает сюжет целиком, чаще всего он начинает писать книгу, руководствуясь одной-единственной идеей или даже образом: в «Оно» это был образ чудовища, живущего под мостом, в случае с «Кладбищем домашних животных» — погибший на дороге дочкин кот. Девиз Кинга — «ввяжемся в драку, а там посмотрим».

Именно поэтому у многих его произведений смазанный финал: чаще всего он сам не знает, чем закончится книга, над которой работает. Ему важна не законченная структура, а сам процесс — мне кажется, что идеальным романом Кинга должен быть тот, который просто не кончается никогда (неудивительно, что таким романом стал его magnum opus — эпос «Темная башня»).

Все эти характерные кинговские черты — злейшие враги как кинематографа, так и телевидения. «Туман», «Под куполом», «Хейвен» и многие другие попытки перевести вселенную Кинга на телеязык оказались катастрофами разного масштаба. Стало ясно, что если снимать буквально, получится нечто неубедительно-глуповатое вроде «Мобильника»: прямые, как размотанная рулетка, сюжетные линии, персонажи с комиксовой моралью, очевидный недостаток пространства в кадре.

Казалось, выхода нет — пока кому-то не пришла в голову блестящая идея: давайте снимем фильм по Кингу… и не по Кингу. «Касл Рок» рассказывает чужую историю фирменным кинговским языком. Здесь есть маленький город, полный мрачных тайн, здесь полно чудаковатых персонажей, здесь происходят жуткие вещи — но здесь есть и сложный, законченный сюжет (то есть показывая нам первый кадр, авторы сериала совершенно точно знают, каким будет последний).

Кингу просто неинтересно было бы разбираться, как странный парень оказался в этой клетке — куда как с большим удовольствием он прошелся бы по местным дворикам и посмотрел, как местные жители отреагируют на его появление. В «Касл Роке» есть и это, но о костяке повествования, извечном вопросе «почему?», авторы тоже ни на секунду не забывают.

А еще здесь невероятно тонко подмечена и передана кинговская атмосфера мира, который сдвинулся с места — мира, где совершенно точно что-то не так, а вот что — поди разбери. Прекрасный пример — история профессорской пары, открывшей в Касл Роке тематический отель. Она вплетена в сериал просто так, для красного словца, и к основным событиям не имеет никакого отношения — но выглядит идеальной экранизацией ненаписанного кинговского рассказа. Этими словами вообще можно охарактеризовать весь сериал: идеальная экранизация ненаписанного.

Кому-то совершенно точно придется не по вкусу довольно медленный темп «Касл Рока», но так надо. У вечернего костра не тараторят, тут говорят спокойно и рассудительно. «Касл Рок» нужно именно что смотреть — снят сериал просто блестяще, рассматривать каждый кадр тут можно бесконечно, в этом он даже немного похож на прошлогодний «Твин Пикс».

Здесь минимум два гениальных эпизода (одно из лучших высказываний на тему деменции, бенефис блистательной Сиси Спейсек, и коронный выход заслуженного пеннивайза Билла Скарсгарда в серии под названием «Генри Дивер») и восемь — очень хороших. Наверняка перед сценаристами стоял соблазн превратить «Касл Рок» в мемориальную выставку достижений пугательного хозяйства, но они с честью перед ним устояли.

Отсылок тут и правда огромное множество, но спрятаны они так аккуратно, что найдет их только самый пытливый взгляд (вроде психиатрической лечебницы Джунипер Хилл, где коротал в «Оно» свои дни съехавший с катушек Генри Бауэрс, или постаревших братьев Дежардин из блистательной новеллы «Тело»). Здесь, в конце концов, идеально изображен главный герой большинства кинговских страшилок: городок с червоточиной.

Кинг всю свою творческую жизнь исследует единственное явление — нарушение порядка, причину, по которой с хорошими людьми происходят плохие вещи. Понятно, что какой-нибудь Лос-Анджелес для этих целей не подходит: там-то таких причин хоть отбавляй. Другое дело — небольшое поселение, где все друг друга знают и вроде бы совершенно точно не хотят зла… но зло все равно появляется.

• Гениальный тизер, сделанный как туристическая реклама городка Касл Рок 

Микрокосм — родная стихия Кинга, он с одинаковым изяществом препарирует как первобытные социальные связи в целом, так и каждого отдельного человека в отдельности. Кингу нечего сказать про Лос-Анджелес, но дайте ему двух заклятых друзей и кабинку туалета — и получите гениальный рассказ «Тесное место» (да, это именно то, о чем вы подумали).

«Касл Рок», по сути, именно об этом: о том, как с хорошими людьми происходят плохие вещи и как они с ними справляются. Мы смотрим на парня в клетке; сначала — глазами потрясенных обывателей, потом — подозрительным прищуром местного шерифа, потом — вроде как собственным непредвзятым взглядом, и все для того, чтобы понять, что зло, как часто указывает нам Кинг, прячется не в непроглядной ночной чаще, а за фасадами милых соседских домиков. Чаще всего экранизации его книг ломаются именно на этом месте, но «Касл Року», кажется, удалось разбить родовое проклятье.