21 сентября — День рождения Стивена Кинга, автора 55 романов, 34 повестей, 140 рассказов, заслуженно именуемого Королем ужасов. Однако перу мастера принадлежат не только жуткие истории, но и трогательная «Зеленая миля», монументальная «Темная башня», детективы, комиксы и даже руководство для тех, кто хочет творить сам — книга On Writing («Как писать книги»).
Первый же вопрос, который возникает к Кингу, стоит открыть книгу — зачем в опус о писательском ремесле запихивать всю автобиографию, занимающую чуть ли не половину тома? Ответ Стивена Кинга прост — именно в такие моменты, веселые и трагичные, обычные и неординарные, формируется писатель. Собственно, из 38 таких моментов и состоит автобиографическая часть этой книги. Кинг не верит в существования некоего облачного хранилища идей, доступ к которому имеют только избранные. По его мнению, задумки сваливаются из ниоткуда, а задача писателя не искать идеи, а узнать их, когда они появятся. Иначе говоря, идею можно заметить где угодно, даже в туалете. Даже в женском (и написать на ее основе «Кэрри»).
Опираясь на «Как писать книги», рассказываем 8 самых любопытных случаев, которые пришлось пережить Королю ужасов, чтобы стать одним из самых известных и самых экранизируемых писателей в мире. События расположены в хронологическом порядке.
Уронить на ногу блок из-за укуса осы
По словам самого Кинга, это его самое первое воспоминание, и оно уже перекликается с хорошим воображением будущего писателя. Двухлетний Стив, представляя, что он силач из цирка, стал таскать по гаражу шлакоблок. Оказалось, что в нем поселились осы, и одна из них, возмущенная перемещением ее жилища, ужалила мальца. Впрочем, этот укус быстро затмило другое событие: шлакоблок упал на ногу Стивену и раздавил пальцы. Первое воспоминание, оставившее след на писательской карьере, и уже связано с болью.
Морально подготовиться к литературной критике
У Стивена было много нянек, но запомнил он лишь одну — Эйлу (или Бэйлу, сам автор уже точно не помнит), четырнадцатилетнюю дылду, которая постоянно раздавала затрещины. Но, по словам Кинга, запомнилась она другими заслугами:
«А еще она здорово умела пукать — громко и пахуче. Иногда, когда у нее подкатывало, она бросала меня на диван, нависала надо мной своей шерстяной юбкой и пускала ветры. — Пу-у! Bay! — кричала она в восторге. Это как если бы ты угодил в фейерверк болотных газов. Помню темноту, чувство, будто задыхаюсь, и помню, что смеялся. Потому что это было хотя и страшно, но все равно весело. Во многом Эйла-Бейла подготовила меня к литературной критике. Когда двухсотфунтовая нянька пукнет тебе в лицо с криком «Bay!», «Виллидж Войс» мало чем тебя может напугать».
Объесться яичницы и заблевать мамины туфли
Еще один случай с Эйлой-Бэйлой, после которого горе-няньку прогнали. А начиналось все невинно. После того, как Стивен умял за завтраком яичницу, Эйла-Бейла предложила добавки. Потом еще. И в итоге Стивен плотно позавтракал семью яйцами. Сначала Кинг чувствовал себя сытым и счастливым, а потом сблевал на пол. Нянька додумалась лишь посмеяться и запереть мальчика в чулане. Не успев вытошнить все яйца сразу, Стивен продолжал метать харчи на мамины туфли в кромешной тьме чулана, в то время как Эйла-Бэйла занималась своими делами. Конец истории писатель описывает так:
«Когда мама вернулась с работы, нянька спала на диване, а маленький Стиви был заперт в чулане и крепко спал с засохшей на волосах полупереваренной яичницей».
Подтереться ядовитым плющом
Стивен вместе со старшим братом Дэйвом исследовал пустырь (ставший прообразом Пустыря в «Оно»). Стив захотел «по-большому», но Дэйв не повел брата домой. Не желая тратить время своего летнего приключения, Дэйв просто посоветовал облегчиться в лесу, а подтереться листьями.
«Думаю, что выбора у меня не было. А к тому же меня зачаровала сама идея — посрать по-ковбойски. Я был будто бы Хопалонг Кэссиди, засевший в подлеске с вынутым из кобуры пистолетом, чтобы его не застали врасплох за таким интимным делом. Свое дело я справил и потом последовал совету старшего брата, тщательно вытерев задницу пучком блестящих зеленых листьев. Это оказался ядовитый плющ».
Через два дня, Стивен был красный от колен до лопаток. Рука, которой он подтирался, распухла, и на ней выскочили волдыри.
Гонять автостопом до кинотеатра
«Между пятьдесят восьмым и шестьдесят шестым меня одно интересовало — кинофильмы. В тринадцать лет мне нужны были чудовища, пожирающие целый город, радиоактивные трупы, выходящие из океана и поедающие серфингистов, девки в черных лифчиках, похожие на шоферских подстилок. Фильмы ужасов, фантастические фильмы, фильмы о рыскающих бандах подростков, фильмы про отчаянных ребят на мотоциклах — вот что взводило меня до предела».
На стыке 50-х и 60-х в округе Андроскоггин штата Мэн, где проживал Кинг, было только два кинотеатра. В ближайшем шли диснеевские мультики, библейские эпосы и мюзиклы. Все это не очень нравились будущему писателю. Другой кинотеатр, «Ритц», находился в 14-ти милях от дома. Там крутили «Замужем за монстром из галактики», «Леди в клетке», «Нападение пятидесятифутовой женщины» и прочее в том же духе, вызывающее дикий восторг у молодого Кинга.
Но он был обычным школьником, а поэтому личный транспорт для него был лишь в мечтах где-то рядом с писательской карьерой. Поэтому целых восемь лет Стивену в основном приходилось добираться до желанных фильмов и обратно автостопом. Иногда, конечно, он ездил и на машине с другом, но по большей части приходилось голосовать.
Убирать женский туалет и придумать «Кэрри»
Кинг за свою жизнь успел поработать во многих, иногда не самых приятных, местах: в газете, на прядильно-ткацкой фабрике, в библиотеке, в прачечной, в школе. Еще до того, как Кинг пришел в школу в качестве учителя, ему, лет в двадцать, пришлось поработать школьным уборщиком в другом учебном заведении.
«Как-то раз мне пришлось отскребать ржавчину со стен туалета для девочек. Я оглядывал помещение с заинтересованностью юного мусульманина, попавшего на женскую половину дома. Комната была точно такая же, как для мальчиков, и при этом совсем другая. Писсуаров, конечно, не было, зато были два металлических ящика на стенах — без надписей и совсем не того размера, что для бумажных полотенец. Я спросил, что в этих ящиках. «Писькины затычки, — сказал мне Гарри, — для определенных дней месяца».
Также Стивен обратил внимание, что женские душевые были снабжены розовыми занавесками на перекладинах. В мужских он подобного никогда не видел. Спросив об этом различии у того же Гарри, он услышал лишь догадку: «Наверное, девочки больше стесняются раздеваться».
В дальнейшем, работая в прачечной, он вспомнил этот день, и придумал начало повести:
Девочки моются в кабинках без занавесок, у одной из них начинаются месячные, что порождает шквал стеба от других девиц. Соединив эту мысль с другой мыслью из недавно прочитанной статьи, о том, что полтергейст может объясняться подростковым телекинезом, Кинг поймал идею своего первого романа. Вот так подростковая жестокость и телекинез слились воедино на страницах дебютной книги писателя — «Кэрри».
Стать алкоголиком и наркоманом, но избавиться от зависимостей
«Если я влипну, переверну машину на проселке или ляпну чего-нибудь в интервью в прямом эфире, мне кто-нибудь обязательно скажет, что надо бы мне пить поменьше; а сказать алкоголику, чтобы он пил поменьше — это как сказать человеку, сожравшему мировой стратегический запас касторки, чтобы он срал поменьше».
К восемьдесят пятому году Кинг крепко подсел на наркотики. С этого момента алкоголь перестал быть единственной опасной зависимостью писателя. Когда стало слишком поздно для того, чтобы просто остановиться, он кричал о помощи единственным доступным для себя способом — прозой.
В конце года он пишет роман «Мизери», в котором сумасшедшая медсестра по имени Энни Уилкс держит в плену писателя. По сюжету Энни, будучи фанаткой писателя, угрозами заставляет его переделать финал серии бестселлеров.
Для Кинга такой «Энни» стали наркотики и алкоголь. В итоге, с помощью своей жены, он перестает быть ручным писателем своих вредных привычек и вновь начинает творить на трезвую голову.
«Мысль, что творчество и дрянь, меняющая сознание, ходят парами, — это один из величайших мифов поп-интеллигенции нашего времени».
Годами мечтать писать на большом дубовом столе, а после приобретения убрать его куда подальше
Кинг давно грезил о красивом дубовом столе, на котором писать будет одно удовольствие. В 1981 году он решил, что хватит писать на партах и коленках. Пора превратить свое рабочее место в давнюю мечту.
Шесть лет он просидел за ним пьяный и обдолбанный, а через некоторое время после избавления от зависимостей, избавился и от этого стола. Видимо, поиск идей одинаков и за шикарной дубовой крепостью и за облезлой партой.
Нет, Стивен Кинг не призывает искать вдохновение в туалетах и за облезлыми партами, а лишь предостерегает: нужно быть готовым к тому, что наткнуться на идею можно в самый неожиданный момент и в самом неподходящем месте. И это касается не только ремесла писателя.
