В конце 2019 года вышел новый роман Евгения Водолазкина — летопись вымышленного острова с отсылками к Византийской империи, Древней (и не очень) Руси, современной истории — и с изящным налетом фантастики.
В центре романа — история Острова. Вроде русский, а вроде и нет — по некоторым отсылкам его история больше напоминает Византию — он существует сотни лет и развивается с некоторым отставанием от материковой части. Летопись Острова ведут монахи, сменяющие друг друга каждый сто лет, но не все здесь подчиняется обычному времени. В условном Средневековье, после ожесточенной гражданской войны между Югом и Севером два островных князя решили поженить своих детей Парфения и Ксению, чтобы в будущем избежать подобных конфликтов на Острове — тем более, что так предписало им авторитетное пророчество. Послушаться правда стоило: от конфликтов и войн это Остров не уберегло, но Парфений и Ксения в итоге прожили сотни лет, побывав и правителями, и изгоями, и спасителями.
«Оправдание острова» — четвертый роман Евгения Водолазкина.
О самом первом — «Лавр» — мы писали в подборке неочевидной русской фантастики. Это без преувеличения выдающаяся вещь, о фантастических элементах которой предпочитают умалчивать, как и о том, что Сорокин, Пелевин или Елизаров — тоже в какой-то степени фантастика. Некоторая стыдливость слова «фантастика» со стороны издателей уже давно стала обычным делом, поэтому и о фантастических элементах «Оправдания острова» просто так не узнать — ну, роман и роман. Тем не менее, в нем описывается много невероятных вещей — от уже упомянутых долгожителей до говорящих котов. Сказочных элементов в меру: их не выпячивают и не превращают местную вселенную в фэнтезийный лор с драконами и гоблинами, поэтому даже когда на страницах книги начинает говорить отрубленная голова, это удивительным образом воспринимается как часть древней истории. Эксперт по литературе Древней Руси, Водолазкин искусно стилизует историю Острова под летописи, язык которых с течением времени становится современнее — благодаря этому и некоторым деталям можно ориентироваться во времени, что порой бывает непросто.
Водолазкин любит эксперименты со временем, и в «Оправдании острова» достиг с ними особых высот.
В «Лавре», действие которого происходит в XV веке, в лесу можно наткнуться на пластиковую бутылку (по словам автора, так он дает понять, что времени нет). В другом его романе — «Авиатор» — герой приходит в себя на больничной койке в 1999 году после десятков лет в гибернации и пытается вспомнить, что с ним случилось 70 лет назад. Парфений и Ксения в «Оправдании острова» время как бы олицетворяют. Они застают и средневековые чудеса с говорящими котами и пророчествами, и первые трамваи на Острове. Правят сами — а потом еще смотрят, как это получается у их последователей. Войны, революции, исторические события, заскоки правителей-самодуров для них — просто короткие эпизоды.
История Острова не отсылает нас к чьей-то конкретной истории.
Как уже говорилось, сначала она может напоминать Византию — например, тут действует персонаж по имени Юстин, во многом напоминающий византийского императора Юстиниана. Сам же Водолазкин говорил, что это «не Россия и не Византия, это всё вместе, модель общеевропейской истории». В «Оправдании острова» хватает сатиры, — она запутана в других отсылках к людям, событиям, культурным явлениям. Один правитель Острова поехал на почве пчеловодства и провозгласил себя Повелителем Пчел. Другой — бывший министр развития и фокусов:
«Вальдемар давно уже не распиливал помощниц: это занятие он перенес на островную казну. Особенность его фокусов состояла в том, что, исчезнув однажды, денежные средства больше не появлялись».
Стоит признать: «летописный» темп повествования в «Оправдании острова» может усыпить. Роман не столь увлекателен, как «Лавр»: эта книга менее «человечна» и больше похожа на эпос, где важно показать масштабы пробегающего времени, а не чьи-то конкретные жизни. В свою очередь, и Парфений с Ксенией до последнего выглядят как герои эпоса, неизвестно как и ради чего живущие столько лет. Впрочем, о последнем — особом предназначении героев, мы обязательно узнаем, иначе зачем это все.
