1 июля 1969 года — день, когда в Дании сняли все запреты на производство и распространение порнографии. Подвижки к открытию новой страницы в сексуальной революции на экране, которую развязала Скандинавия и Швеция в частности (и о которой мы уже писали), появились задолго до этого.
Борьба с цензурой началась в Дании еще в XIX веке: в 1849 году вышел закон, запрещающий печатную цензуру как таковую. Но все же ограничения всякого рода имели место еще больше ста лет. Так, еще в середине 60-х годов XX века в Дании предметом судебных разбирательств стала публикация английского романа 1748 года — «Фанни Хилл» Джона Клеланда. Это одно из первых известных и неанонимных произведений эротико-порнографического характера в истории, давно ставшее классикой литературы. Либеральные датчане понимали, что запрещать такие древние тексты уже довольно странно (хотя в России, в силу понятных причин, первый перевод вышел лишь в 1993 году), и решили пересмотреть свои законы.
В результате в 1966 году году были сняты все ограничения, касающиеся печатного слова: теперь писать и публиковать можно было о чем угодно. В 1967 году датские политики собрались еще раз, на этот раз чтобы решить вопрос с изображениями порнографического характера — и пришли к выводу, что они не оказывают негативных эффектов на психологически стабильных взрослых людей.
Порнографическая пресса не то что заполонила полки магазинов: объемы и спрос были таковы, что предприимчивые датчане быстро выделили для них отдельные магазины. В полуподпольных студиях полным ходом шли эротические и порнографические съемки — как фото, так и еще не совсем законного видео. О том, насколько глубоко страна окунулась в атмосферу сексуальной вседозволенности, можно было судить по кинематографу, причем далеко не подпольному.
Габриэль Аксель был виднейшим датским режиссером середины XX века. В 1967 его фильм «Красная Мантия» был отмечен специальным призом в Каннах, а позже, в 87-м, он еще получит «Оскар» за лучший зарубежный фильм — «Пир Бабетты». Все это кино не имело никакого отношения к порнографии, но сразу после успеха в Каннах он живо заинтересовался этой щекотливой темой — хоть и не получил привычной поддержки местного фонда кино.
Результатом стал фильм Det kære legetøj, более известный как Danish Blue (а также Sex and the Law). Наполовину постановочное, наполовину документальное кино с разных сторон рассматривало феномен снятия запрета на порнографическую продукцию в Дании. Через весь фильм проходит сюжетная арка в зале суда: обвинение, защита и судья пытаются прийти к выводу — нужно ли запрещать порнографию, и вредна ли она для общества? В промежутках Аксель обращается к разным участникам дискуссии — от полиции и священников (они не одобряют), до врача (он не считает, что порнография вредит), а также рядовых потребителей и производителей порнографии. Например, Аксель пригласил актрису Гурли Ташнер, ранее отсидевшую несколько месяцев за незаконные съемки порнографического характера, и предложил ей объяснить суть своей деятельности. Аксель даже показывает процесс таких съемок, но более любопытны другие эпизоды. Так, в фильме отмечается ханжество обывателей, жестко осуждающих порнографию или считающих ее «нелепой», но не чурающихся при первой возможности хватать женщин за ляжки.
Также Аксель снимает интервью с прохожими на улице, где их расспрашивают про отношение к порнографии.
Или разыгрывает сценки в местных порномагазинах — в одной их них солидный мужчина покупает журналы ДЛЯ ДРУГА.
В целом фильм имел оправдательный тон. Несмотря на это, а также на присутствие обнаженки в кадре, он практически не подвергся запретам в Европе и США. В Дании к нему вовсе отнеслись как к чему-то устаревшему. Хотя принятие закона о полной отмене порнографии было еще впереди, оно уже считалось будто решенным делом. Утверждалось, что фильм вышел недостаточно провокативным и уже далеко не злободневным. «Аксель доблестно срывает покровы с уже голых, позволяет говорить людям о том, о чем они и так давно уже говорят, и расчищает для порнографии путь там, где она уже давно прошла», — отмечал один из кинокритиков.
В 1968 году в Дании сменился министр юстиции — им стал Кнуд Цеструп. Джек Стивенсон в своей книге Scandinavian Blue замечает, что несмотря на происхождение из семьи консерваторов, и свой возраст — Цеструпу было уже 68 — его взгляды совпадали со многими прогрессивными датчанами. Он верил, что в порнографии преобладает эстетическая составляющая, и не считал возможным вмешиваться в частную жизнь граждан; также Цеструп считал, что всевозможные запреты только привлекают внимание к тем или иным произведениям. «В своей речи Цеструп заявил, что «Фанни Хилл» едва ли стала бы такой популярной книгой, не окажись она в центре стольких судебных разбирательств», — пишет Стивенсон. Поправки Зеструпа, подразумевавшие отмену запрета на порнографические изображения в кино, поддержали 125 голосовавших из 150, и 1 июля 1969 года они вступили в силу.
Новый закон вызвал протесты по всей стране. Их возглавили религиозные деятели. Пастор Кристиан Бартольди заявил, что «его прихожане вскоре утонут в выгребной яме морали». В сентябре 69-го группа христианских активистов из Западной Ютландии, называвших себя «Враги Порно», установила в одном из парков Копенгагена надгробный камень с такими словами:
«Здесь покоится датская порядочность
Задушенная летом 1969 года
Она восстанет вновь
Когда люди придут в себя»
Еще до установления новых законов датская столица уже имела репутацию настоящего Города грехов, сравнимого с Амстердамом. В том же 1969 году в Норвегии вышла картина Himmel og helvete («Рай и Ад»): по сути, это был скандинавский вариант фильма Refeer Madness, предостерегающий молодежь от употребления марихуаны и других наркотиков. Герои, юные Ева и Арне, подсаживаются на гашиш — и в итоге бегут от родителей из целомудренного Осло именно в Копенгаген, полный хиппи, где и начинается упомянутый в названии ад.
В октябре того же 1969 года, через месяц после «похорон» датской порядочности, братья Йенс и Петер Цендеры (Theander) устроили первую в своем роде порновыставку — «Секс-69». Сотни журналистов и тысячи посетителей, заплативших за вход (по разным оценкам их было от 50 до 100 тысяч человек), ознакомились с последними (а по сути — первыми) достижениями порноиндустрии от 50 участников. Цена 10-минутного цветного фильма на 8-мм пленке с учетом инфляции доходила до 2 тысяч долларов.
Как пишет Джек Стивенсон в своей книге, к тому моменту датская порноиндустрия стала второй экспортной отраслью после сельского хозяйства. Из всех скандинавских стран Дания ближе всех соприкасалась с остальной Европой благодаря общей границе с Германией. «Западнее, у Северного моря, деревушки Лейдерсхолм и Рудбель неожиданно для себя оказались на переднем краю порнографической революции. На одной стороне дороги по обыкновению колосилась рожь и росла кукуруза, а на другой — датской — раскинулись будто цирковые афиши с голыми женщинами, и всюду стояли палатки с сексуальными принадлежностями всех видов».
Всего через три года, в 1972-м, с выходом «Глубокой глотки», порноиндустрия начнет свой путь в США. Но нельзя сказать, что другие страны в едином порыве поддержали скандинавов. Если Скандинавия была относительно готова к этой волне вседозволенности, в той же Италии, по словам Стивенсона, за два месяца 1969 года полицией было конфисковано более 100 тысяч порнографических журналов, отправленных почтой.
Cамой Дании еще предстояло пострадать от неминуемой темной стороны вседозволенности. Братья Цендеры, организаторы выставки «Секс-69» и основатели студии Color Climax, как выяснилось впоследствии, пользовались полученной свободой на полную катушку. Долгое время в датских законах не было четко прописано ничего касательно детской порнографии — и по факту она была разрешена. Поэтому Цендеры не брезговали привлекать для съемок подростков; на то, что было и есть совершенно неприемлемо для всего цивилизованного мира, в Дании закрывали глаза. Всю дикость ситуации датчане в полной мере осознали лишь в 1980 году, и законодательно запретили детскую порнографию. Так рано начавшая свой путь к сексуальной раскрепощенности, Дания зашла слишком далеко — но к счастью, начала притормаживать.
