BioShock — великая игра. Вспоминая её сегодня, важно не забывать и о том, что вместо Эндрю Райана и утопического города Rapture —Восторга — мы могли получить шутер про поехавших нацистов и их эксперименты над людьми на тропическом острове. И это наверняка было бы весело! Но мы-то говорим о величии. Так что же сделало BioShock великой игрой?
Промышленный магнат Эндрю Райан построил на дне Атлантического океана город Восторг
Только для самых талантливых и богатых. «Ни богов, ни королей. Только Человек». Место, где успешные «сверхлюди» будут творить в своих сферах. Не сдерживаемые ни государством, ни моралью, ни каким-либо коллективизмом. Райан отрицает и демократические, и социалистические, и религиозные идеалы. Его мир — это настоящая либертарианская утопия, переполненная отсылками к «Атланту», «Источнику» (в оригинале The Fountainhead, понимаете?) и вообще философии объективизма по Айн Рэнд.
Объективизм Рэнд, если постараться идею упростить, подразумевает стремление каждого члена общества к личному счастью. О других беспокоиться не нужно. К общностям себя можно не причислять. А государство в это «общество эгоистов» не лезет, давая ему образовывать свою экосистему и в ней существовать.
Всё как в Восторге — по изначальной задумке. Однако когда мы в него попадаем — город разваливается. Люди превратились в монстров и в целом — вокруг творится полный хаос. Почему? Идеи объективизма не сработали и создатель BioShock Кен Левин так их критикует? Не совсем.
BioShock тем и хороша — она пропитана философией Айн Рэнд, но Кен Левин не высказывает к ней открытой симпатии, но и не осуждает её
Если внимательно слушать и смотреть, окажется, что объективизм Рэнд в Восторге потихоньку превратился в мягкий олигархический тоталитаризм под контролем группы особенно властных «творцов». С Эндрю Райаном во главе. Чёткие и простые, твёрдые как бетон, идеи в основе его утопии вдруг стали очень даже пластичными. А что было бы, если бы Райан следовал изначальным принципам до конца? Кто знает, может, Восторг стоял бы до сих пор. Или развалился бы ещё быстрее.
При поверхностном взгляде может показаться, что причиной падения Восторга стали плазмиды, дающие людям суперспособности. И конкретно вещество АДАМ, используемое для их производства. Ведь это оно превратило обитателей города в торчков-зомби-мутантов, действуя по принципу раковых клеток, меняя людей физически и ментально. Но стоит копнуть чуть глубже и станет очевидно, что Восторг был обречён задолго до АДАМА.
BioShock — это история о людях и о том, как их развращает власть
Её события могли произойти в любой утопии, основанной на любом философском течении. Собственно BioShock Infinite это подтвердила.
Игра, на мой взгляд, подсвечивает занятный диссонанс. Чтобы построить утопию, каждый её участник должен перебороть свою человеческую сущность. Уничтожить низменные недостатки собственного биологического вида, а «развращение властью» — их часть. Но на пути к становлению «сверхчеловеком», человек обычный должен для начала эту власть заполучить — и она его развратит. Но он этого даже не заметит. И кто знает, есть ли способ вырваться из этой клетки.
У BioShock именно три слоя. Первый: просто захватывающая история о подводном городе, в котором произошёл жуткий локальный конец света. Второй: объективизм и его, якобы, критика. И третий: понимание того, что игра на самом деле про людей, а не про философские течения — и объективизм она не критикует. Но с этим можно и не согласиться — на то игра и философская. Можно и вовсе упростить всё до неразрешимого классового противоречия, приведшего к появлению «государства Эндрю Райана», достаточно вспомнить цитату его главного противник Фрэнка Фонтейна:
«Эти сливки общества не понимают одной простой вещи — все они приезжают сюда, чтобы купаться в роскоши, но не осознают, что должен быть кто-то, кто будет чистить сортиры»
BioShock — не плоская игра. И поэтому она остаётся актуальной спустя 15 лет — и спустя 30 наверняка останется.
Разумеется, BioShock ещё и чертовски красива. Она показала своеобразный архитектурный (и не только) стиль ар-деко в его лучшем виде — и я до сих пор влюблён в ар-деко именно благодаря BioShock. Ну, и немного благодаря мультсериалу Batman: The Animated Series.
BioShock откопала из могилы иммерсив-симы и сделала их великими снова. Про них у нас, кстати, есть сразу два отличных материала — про становление жанра и проблемы его самоопределения. Да и палить из пушек, перехватывать турели, гипнотизировать врагов и стравливать между собой больших папочек — всё ещё круто, кто бы что ни говорил. Нахваливая содержание, всё-таки нельзя забывать и о форме, благодаря которой мы на игру когда-то и обратили внимание.
BioShock повезло не застрять в «интеллектуальном пузыре» и стать настоящим хитом. Она даже разродилась прекрасной второй частью и своеобразным переосмыслением BioShock Infinite. Ну а прямо сейчас мы наблюдаем, как издатель серии 2K ставит в качестве аватарки в Twitter лицо Эндрю Райана и пишет: «Будьте любезны отпраздновать вместе с нами 15-летие BioShock». Всё не просто так! Слухи о разработке новой игры ходят уже несколько лет. Ждем и надеемся, что разработчикам и без Кена Левина (который тоже над чем-то работает, но уже сам по себе) будет, что сказать.
Почему BioShock 2 — идеальный сиквел
Кен Левин о будущем сторителлинга. Подкаст The House of The Dev S1E4
