Вам знакомо чувство удовлетворения, когда после долгих поисков во всевозможных интернет-магазинах, на авито, на бесчисленных форумах, наконец, находишь ту самую модель кроссовок или железку по приемлемой цене, или какую-нибудь другую редкость, за которой охотился целый год? В этом чувстве награды проявляется ваш инстинкт охотника, который у многих мужчин до сих пор выражается в реальном увлечении охотой на дикого зверя.
Именно о проявлении древних человеческих инстинктов в нашей повседневной жизни — книга Виктора Дольника «Непослушное дитя биосферы». Пример с охотой может и не впечатлить, но он далеко не единственный.
Виктор Дольник (1938–2013) был известным советским орнитологом, специалистом в этологии — изучении поведения птиц. В течение многих лет он возглавлял биостанцию Зоологического института Академии наук СССР на Куршской косе. Но по-настоящему прославился он в конце 80-х, когда переключился с птиц на людей и попытался объяснить поведение человека его инстинктами; его статьи про это в итоге составили книгу, изданную в 1994 году.
«Животные обучаются сами, обучаются в играх со сверстниками, обучаются у родителей и обучаются у взрослых. Программа такова, что чем старше выглядит взрослая особь, тем эффективнее обучение. Молодые павианы особенно охотно учатся у старых самцов с большой седой гривой. Самцов остригли (омолодили)— и павианыши хуже усваивали то, что им показывали. Учителям приклеили огромные парики — и успеваемость молодых стала выше прежней. Шапка из волос на голове и мантия из них, одевающая плечи — довольно обычный признак старых самцов у приматов. У лишившегося мантии человека, видимо, сохранилось генетическое воспоминание о таком облике самца. Недаром люди, мнение которых самое ценное — судьи и университетские профессора — носили парики и мантии многие столетия, а в ряде стран надевают их на себя и поныне».
Рубеж эпох между восьмидесятыми и девяностыми был временем, когда на рынок хлынула мистическая, эзотерическая, сказочная и фантастическая литература. И книга Дольника, написанная в свободной манере беседы и напичканная горячими сенсациями о прошлом и настоящем человека, не прошла незамеченной. Конечно, на нее сразу обрушилась справедливая критика. Ее называли ненаучной и указывали, что орнитолог не обладает достаточной компетенцией в поведении человека. Все это правда, книга полна очень странными обобщениями и морализаторством.
Особенно автор проваливается в той части, где говорит о происхождении человека и развитии его инстинктов. И дело даже не в том, что он ошибочно датирует возраст прямоходящего человека (300-500 тыс. лет назад, когда речь идет о более чем миллионе лет). Дольник порой прямо игнорирует факты и факторы, не вписывающиеся в его сугубо позитивистскую теорию поведения, которая заключается в том, что почти все наше поведение определено генетическим опытом, накопленным за историю развития человека как вида.
Например, Дольник утверждает, что коллекционирование и собирательство — последствия нашего древнего прошлого как собирателей. Его критик, доктор биологических наук Евгений Панов в своей статье цитирует биолога, нобелевского лауреата Дж. Уотсона: «Если верить психоаналитикам, то собирание и накопление указывают на великое множество факторов, не имеющих ничего общего с инстинктом. Когда дети входят в социальную группу, они копят то, что копят другие».
Безусловно, книга, построенная в основном на таких сопоставлениях, не может быть строго научной. Но критики, насколько я вижу, не коснулись многих других наблюдений и выводов Дольника.
В тех местах, где Дольник уподобляет боевой порядок стада приматов боевому порядку пехоты — с ним не поспоришь. Хотя в этом уподоблении он заходит слишком далеко и моделирует человеческое общество по обществу приматов, что обрушило на Дольника еще одну лавину критики.
Однако для многих в то время стал поразительным популяризированный Дольником факт каннибализма среди людей в раннюю эпоху, когда они не умели добывать ресурсы — доказанный археологический факт. По мнению автора, именно инстинктом, идущим со времен каннибализма, объясняется тот факт, что во все эпохи забрать своих убитых воинов с поля боя было делом чести для армии, все равно — победившей или проигравшей.
Дольник также обратил внимание на признанное антропологами и этологами существование «клубов» (неирархических игровых сообществ) как у человека, так и у животных. Или задал вопрос, не является ли наша страсть к приручению кошек инстинктивной потребностью человека в победе над самым страшным диким зверем — львом или тигром? Вроде и бредовая, но на самом деле интересная ассоциация. И хотя все описанное в книге проецировать на себя не стоит, ряд вещей заставляет сильно задуматься.
