21 сентября в российский прокат вышел психологический хоррор «Мегаломаньяк. Реинкарнация», вдохновленный историей «мясника из Монса» — одного из самых жутких (и непойманных) маньяков Бельгии. О том, почему это действительно достойный фильм — читайте в нашей рецензии.
Марта — затравленная и нелюдимая девушка, работающая уборщицей. Она живет вместе с братом Феликсом в роскошном, но обшарпанном особняке, сидит на таблетках и терпеть не может приходящих к ней соцработников. После того, как на работе Марту насилуют, она узнает, что беременна, и решает, во-первых, сохранить ребенка, а во-вторых, жестоко отомстить своим обидчикам. Но месть — блюдо, которое лучше подавать холодным. Поэтому Марта заручается помощью Феликса и организует семейный ужин, пригласив на него трех своих коллег — тех самых, что изнасиловали ее. Приняв приглашение, они даже не представляют, в каком аду окажутся после начала трапезы.
Прежде чем говорить о самом фильме, необходимо рассказать о реальных событиях, лежащих в основе его сюжета. Все началось в небольшом городке Монс, расположенном на юге Бельгии. На протяжении весны 1997 года местная полиция регулярно находила мешки для мусора, набитые кусками человеческих тел. Останки были разбросаны по всему Монсу и его окрестностям, причем вскоре выяснилось, что речь идет по меньшей мере о пяти разных жертвах, фрагменты тел которых в пакетах (а в некоторых из них нашли также женское нижнее белье) часто были перемешаны, что затрудняло опознание. Все убитые – женщины, и всех часто видели возле железнодорожной станции Монса, но какой-либо еще связи между ними не было: они жили в разных местах и пропали без вести в разное время, с января 1996-го по июль 1997-го.
В полиции была создана специальная группа по поиску маньяка (пресса окрестила его «мясником из Монса»), однако громкое дело быстро зашло в тупик. Поначалу под подозрением был бойфренд одной из жертв, а по одной из экзотических версий убийца мог даже работать на тренировочной базе НАТО, расположенной неподалеку от Монса. В итоге никому так и не предъявили никаких обвинений, так что к началу 2000-х тема бельгийского потрошителя сошла с первых полос. Но потом в деле случился крутой международный поворот.
В октябре 2006-го в албанской столице Тиране нашли тела двух женщин. Убийства были совершены с особой жестокостью: маньяк отрезал жертвам языки и губы, вырезал гениталии ножом, а затем (внимание!) расчленил тела и упаковал их в пластиковые мешки для мусора. Албанцы запросили помощи у спецов по безопасности в американском посольстве (вероятно, из-за того, что в стране на тот момент не было криминалистов, имеющих опыт работы с серийными убийцами), те обратились в ФБР… и неожиданно выяснилось, что в 1990-м в Нью-Йорке было совершено очень похожее по почерку преступление. Тогда Смайо Джурлич, выходец из бывшей Югославии, убил и расчленил свою жену, после чего бежал в Европу с другой женщиной.
Джурлич (к тому времени он успел сменить имя) был арестован в феврале 2007-го в Черногории по обвинению в убийстве жены. Но в ходе расследования американские эксперты наткнулись на информацию о нераскрытых убийствах в Бельгии середины 1990-х, и возникли серьезные подозрения, что Джурлич может быть тем самым «мясником из Монса». Однако поскольку Черногория не подписала договор об экстрадиции, Джурлича не выдали в США (где его могли бы допросить по полной программе). Суд в Черногории приговорил его к 12 годам за убийство в Нью-Йорке, в то время как вопрос о причастности к преступлениям в Албании и Бельгии был вынесен за рамки процесса.
Впрочем, вся захватывающая история «межконтинентального маньяка» (еще одно прозвище от журналистов) — не более чем предпосылка для сюжета. Хотя в прологе и сообщаются основные факты о деле «живодера из Монса», сценарий построен на идее о том, какими могли бы вырасти дети бельгийского расчленителя. Так что в «Мегаломаньяке» нет ни детективной линии, ни даже полиции: в центре внимания — исследование жизни наследников маньяка. Сам убийца здесь фигурирует лишь в открывающей (очень мощной и кровавой) сцене родов, а еще в видениях главной героини. Но сама тема преемственности зла в фильме изображена с беспощадной последовательностью.
Концептуально «Мегаломаньяк» оформлен в духе фильмов «нового французского экстрима», только основной упор здесь делается не на физиологический аспект убийств, а на драматический компонент. Хотя при каждой смерти кровь хлещет в три ручья, куда более мощное впечатление производят сцены, в которых Марта разговаривает со своей «подругой», посаженной на цепь. Или эпизоды, где Марта беседует с теткой из соцопеки, голову которой через пару минут превратит в кровавое месиво. А под конец фильм местами напоминает «Техасскую резню бензопилой», только снятую в формате не слэшера, а хоррор-драмы (тут есть и сцена семейного ужина, и даже убийство молотком). Можно сказать, что это слоубернер, где общее настроение и персонажи важнее событий и диалогов.
При этом с визуальной точки зрения стиль мрачняка и безнадеги выдержан безупречно. В цветовой палитре преобладают черные и серые оттенки, обилие статичных кадров и «медленный» монтаж быстро погружают в атмосферу нарастающей тревоги. Отдельно хочется сказать о том, что основная локация — большой, но ветшающий особняк — показана не только как дом Марты и Феликса, но как метафора сознания главной героини. Здесь даже в разгар солнечного дня царит полумрак, ванная превращена в тюремную камеру, а в одной из комнат насыпана груда земли, смысл которой раскрывается лишь в самых последних кадрах фильма.
Кроме того, Марта время от времени проваливается в галлюцинации, где фигурируют демонического вида тени, инцестуальный секс и вязкие стены, источающие черную жижу. Все это напоминает кадры из «Мести нерожденному» или финал «Кровавой жатвы». Но несмотря на периодический сюрреализм, нам всегда четко дают понять, где кончается фантазия и начинается реальность. Эти эпизоды не просто яркие шоустопперы, они подчеркивают душевное состояние главной героини на ее пути в бездну насилия.
По тематике фильм перекликается с французским хоррором «Сырое» (и в меньшей степени с «Реинкарнацией» Ари Астера, на что намекает и русское название), где тоже затрагиваются проблемы мрачной наследственности. Но если у Астера речь идет о распаде семьи, а у Жюлии Дюкурно — о принятии женщиной своей (сколь угодно жестокой) природы, то в «Мегаломаньяке» исследована повседневность двух маньяков. Причем здесь показан не столько процесс их становления, сколько их жизненный мир и логика принимаемых ими решений.
Это внятный и подробный — хотя очень неприятный и для кого-то даже отталкивающий — ответ на вопрос «как живут и мыслят люди, способные держать других людей на цепи в подвале»? В этом смысле «Мегаломаньяк» — это не только детальный психологический портрет двух серийных убийц, но и бескомпромиссно жестокий рассказ о том, как воспроизводится семейная травма, способная вновь и вновь порождать маньяков.
