Любовь к видеоиграм приводит людей в самые разные места. Одних — в редакции профильных СМИ, других — в студии разработки, а третьих — под статью. Я в этом смысле ушел дальше многих. Летом 2014 года, из-за желания закончить игру, мне довелось примерить на себя роль военнопленного. И пока это был самый интересный опыт в моей карьере журналиста. 

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men

Лето 2014 года в Донецке было странное. Казалось, еще недавно я планировал отпуск, но уже в июле мой район превратился в прифронтовую зону. Блокпосты, перестрелки, горящие дома, грохот артиллерии, убитые люди и их распростертые на асфальте тела. Любимая редакция газеты перестала существовать, друзья и знакомые уходили в ополчение, а я перебивался консервами и фрилансом.

Радость у меня была тогда всего одна: неожиданно оказалось, что старенький рабочий ноутбук в состоянии кое-как запустить Divinity: Original Sin. Машина грелась, шумела и периодически отключалась, игра безбожно тормозила, но все это было не важно. Главное, что можно было играть. Помешать мне мог лишь дурной снаряд, который чуть было опять не угодил в подстанцию. Электричество в те дни пропадало часто и надолго.

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men

Мои дни тогда проходили за работой, чтением и беготней по опустевшему району, а ночами я в роли саркастичного лучника шел по следу колдунов Истока в Divinity. До самого рассвета я решал чужие проблемы, гонял по лесам нежить и резал орков. Спать не хотелось. Пакет зарядов РСЗО ГРАД, красиво пролетавших над родной многоэтажкой, действовал куда эффективнее, чем ведро наикрепчайшего кофе.

В реальный мир хотелось возвращаться еще меньше. Во-первых, игра оказалась просто восхитительной, а, во-вторых, там я мог влиять на ход событий. Донецкие реалии позволяли лишь наблюдать и записывать.

Так бы, наверное, все и продолжалось, если бы не мои глупость, неопытность и навязчивое желание пройти игру до конца.

Не делай как я

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men

Тут следует объяснить, что реального опыта работы в зонах военных конфликтов у абсолютного большинства украинских журналистов до начала известных событий не было. Притом, что слово «журналист» тогда считалось едва ли не грязным ругательством, любая ошибка могла стоить очень дорого. Я же умудрился нарушить чуть ли не все правила и каноны.

Вернувшись домой аккурат к началу полуденного обстрела, я неожиданно для себя понял, что электричества, которое только успели наладить, снова нет. Мысль о том, что еще две-три ночи придется коротать не просто в темноте, а без любимой игры, просто убивала. Но вдруг зазвонил телефон. Добрые люди предложили провести несколько дней в тихом районе. С горячей водой, другими благами цивилизации, но главное, с электричеством. Всего-то и нужно было выйти на ближайший перекресток, откуда меня заберут на автомобиле. Наскоро собрав вещи, я выскочил на улицу и побежал к условленному месту, стараясь не думать о тех снарядах, что как раз в эти минуты пролетали над головой.

И тут меня перехватили ополченцы

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men

Спустя три с лишним года войны я понимаю, что выглядел даже не подозрительно, а очень подозрительно. Мужчина, одетый в брюки армейского образца, увешанный сумками, бежал по обстреливаемой улице, размахивая фотоаппаратом. Неудивительно, что в меня тут же уставились сразу четыре автомата. Разведчиков и корректировщиков в ту пору отлавливали довольно активно. Я же был похож на обоих сразу.

Через несколько минут меня уже грузили в багажник, предварительно вынув из него тубус противотанкового гранатомета. Среди моих вещей обнаружился «джентльменский набор юного шпиона». Несколько журналистских удостоверений, электронный планшет с непонятными картами, электрошокер (на случай мародеров), фотоаппарат и компьютер. А вот аккредитации для работы в прифронтовой зоне у меня, к сожалению, не оказалось.

Солдаты не верят в совпадения. До того веселого денька, отработав в журналистике пять лет, я и сам в них не верил. Объяснять, что карта в планшете скопирована с популярного информационного сайта, печатавшего военные сводки, не имело смысла. Еще меньше смысла было в том, чтобы объяснять, что сам я просто хочу еще немного поиграть в ролевую игру. Я лег в багажник и отправился навстречу приключениям.

«Все объясню командованию и спокойно поеду играть», — наивно думал я, трясясь в темноте багажника. За хамство и сопротивление меня обещали прокатить по всем кочкам и выбоинам. Зря старались. Я уснул. Не спрашивайте у меня, как это у меня получилось в багажнике автомобиля, мчащегося по ухабистой дороге фронтового города. Я не знаю. Я помню только пораженное моей наглостью лицо бойца, открывшего багажник, и увидевшего в нем безмятежно спящего военнопленного.

«На подвале, в Украине»

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men

Летом 2014 года ополчение выполняло в Донецке не только военные, но и милицейские функции. Однако опыта правоохранительной деятельности у вчерашних работяг, взявших в руки оружие, не было, поэтому они задерживали всех, кто вызывал малейшее подозрение. Из-за чего один знакомый военный даже утверждал, что каждый настоящий дончанин в свое время должен был непременно побывать в плену у этих людей.

Всевозможных алкоголиков, воришек и наркоторговцев ополченцы наказывали трудотерапией, а вот с журналистами (которые могли быть разведчиками) дело обстояло иначе. Скажу лишь, что после моего исчезновения родные, друзья, коллеги и знакомые военные оббили пороги всех комендатур города, но меня так и не обнаружили. Не там искали.

«Подвалом», куда меня посадили, оказалась просторная комната, расположенная, судя по всему, под зданием бывшего СТО. Пол устилали засаленные матрацы и куски старого картона. На них лежали и сидели какие-то люди. Одни спали, другие курили дешевые сигареты.

— Ты за что к нам попал?
— В игру хотел поиграть.
— Пфф… Ну, теперь наиграешься!

Среди обитателей подвала оказался мой старый знакомый — оператор с местного телеканала. По большому счету, именно благодаря его советам я вышел на свободу живым и здоровым вечером следующего дня.

Обыскивали меня не очень тщательно, из-за чего забыли отобрать телефон. Но не успели сидельцы обрадоваться такому подарку судьбы, как явился боец и потребовал отдать ему гаджет, правда, потребовал не без смущения. Пользуясь случаем, коллега отошел с ним пошептаться.

— Говоря коротко, друг мой, тебе пи*дец.
— Это еще почему?
— Срочно думай про карты.
— Про что?
— В твоем планшете нашли какие-то карты. Я в твои дела не лезу, но придумай какую-нибудь отмазку.
— Это карта с сайта газеты «Вести». Нечего там придумывать!
— Дай Бог…

«А теперь, вместо охоты за колдунами, тебя, идиот проклятый, расстреляют за шпионаж», — отстраненно подумал я. Меряя шагами комнату, я нервно ждал начала допроса. Покоя не давали мысли о разнообразных способах добычи информации насильственным путем, которые ко мне неизбежно должны были применить.

Дело к ночи

Ни тебе пыток, ни допросов. Следующие несколько часов прошли в мрачном одиночестве. Одних задержанных отпустили по домам, других вывели на улицу. Меня, как особо подозрительного, оставили за решеткой. Время от времени приходили бойцы. Один, помнится, тыкал в меня автоматом, обзывал вражеским корректировщиком и грозился расстрелять. Я не обижался. Другие, с обидой в глазах, кричали мне, явно видя во мне коварного лазутчика: «Зачем ты врешь?! Мы же не террористы! Ты же донецкий! Понимать должен!». Попытки спорить, доказывать и переубеждать казались бессмысленными.

Меня попросили снять футболку и приняли след от наплечной сумки за характерную потертость от автоматного ремня. Тут уже пообещали расстрелять окончательно и бесповоротно. За попытку отшутиться мастерски двинули по затылку. «Ясно…шуток не понимают», — подумал я, поднимаясь с пола, заодно решив, что больше не стану развлекать этих солдафонов своими великолепными остротами.

Позже меня уже в наручниках снова куда-то везли в багажнике. Одни угощали меня сигаретами («так всегда делают перед расстрелом», — думал я), другие развлекали обещаниями кровавой расправы (а вот это уже напрасно!). Следующую ночь я провел уже в другом подвале. В принципе, если очень хочется спать, то и обрывок картона — вполне приличное ложе.

Would you like a cup of tea?

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men

Но утром вместо обещанного расстрела угощали чаем. Зеленым и черным. Происходящее ощутимо попахивало сюрреализмом. «То ставил к стенке, то гадал на партбилете», — как пел Юрий Шевчук. Стоило убедить ополченцев в том, что опасности я не представляю и держать меня на прицеле вовсе не обязательно, как жестокий плен стал напоминать летний лагерь. Не крутись под ногами, не шуми, а нужно отойти — спроси разрешения. Даже кормили крабовыми палочками, правда, есть не хотелось, и я подкармливал «крабом» товарищей по несчастью.

Ближе к полудню меня заметил командир подразделения. Выслушав мою историю, он покачал головой, отругал по-отечески и велел умыться. Нас с коллегой повезли на очередной допрос. Там, с завязанными глазами, мы и провели остаток дня, отвечая на странноватые с точки зрения гражданского человека, вопросы анонимных оперативников. В конечном счете передо мной извинились, вернули пожитки и, потребовав писать только правду, выставили на улицу. Судя по усталости в голосах, я их просто достал.

рассказ военнопленного военнопленный на донбасе отвратительные мужики disgusting men
Original Sin я так и не прошел. Ближе к финалу выяснилось, что нужно было собирать камни, в то время как я их разбрасывал. Теперь, играя во вторую часть, вспоминаю эту историю как нескучное приключение, о котором не забуду рассказать внукам. Если случайный снаряд вдруг опять не угодит в ближайшую подстанцию и не заставит меня ехать на другой конец города.


Вместо эпилога: как вести себя в плену

Уставы и летсплеи в воюющем городе пишут кровью. Поэтому позволю себе дать ряд советов журналистам, которые не оказывались (и, надеюсь, не окажутся) в подобных ситуациях.

  1. Имеешь «ксиву» — сделай аккредитацию. Военные — народ резкий. Разбираться, в случае чего, не станут. Эта несчастная бумажка во многих ситуациях защищает эффективнее, чем бронежилет и всевозможные конвенции. Не все недоразумения, к сожалению, ведут к счастливому финалу.
  2. Не хами и не сопротивляйся! Кричать о правах человека и журналиста, жонглировать известными фамилиями будешь в кабинете начальника. Простому солдату нет дела ни до твоих регалий, ни до твоих костей.
  3. Будь готов к ложным обвинениям! Если есть малейшее подозрение в том, что ты не журналист — жди провокаций. Тебя станут обвинять во всех смертных грехах. Стой на своем и не позволяй себя оговорить.
  4. Не ври! Спрашивать будут не дураки. Раскусят в два счета. Даже если кажется, что соврать проще, чем объяснять совпадения, говори только правду. Тем более, что скрывать тебе нечего.
  5. Будь вежлив! Смешно? Пускай. Уверяю, вежливость обезоруживает даже весьма агрессивного человека.
  6. Помни, что страх — это нормально! Не пытайся выглядеть героем. Тело выдаст в любом случае. Ты — не герой боевика. Чем безобиднее выглядишь, тем реже в тебя будут тыкать автоматом.
  7. Но и не будь соплей! Если бояться — нормально, то унижаться, просить пощады и звать маму — не очень. Помни, что попал к суровым мужикам. Минуту назад они улыбались в лицо смерти, а теперь говорят с тобой. У таких нытик вызывает лишь одно желание — пнуть его изо всех сил.
  8. Не шути! Оставь чувство юмора для милых барышень. Тот, с кем ты говоришь, мог полчаса назад потерять друга. С его точки зрения, ты, быть может, враг.
  9. Ничего не делай без разрешения! Спросить — дело одной секунды. А если кто-то нервный решит, что ты пытаешься бежать, то получится невесело. То же и с разговорами. Спросят — ответь, а присаживаться на уши — глупая затея.
  10. Сохраняй спокойствие! Нет, серьезно! Просто сохраняй спокойствие и верь в лучшее.
  11. Чаще сохраняйся.

Фотографии автора.
Есть история, который вы хотите поделиться? Воспользуйтесь нашей формой обратной связи.